— Эй, не вырубайся! — в голосе певца отражалось состояние близкое к панике. — Будь добр, не усугубляй чувство вины, с которым мне и так приходится жить… Дайске, блять! — завопил Кё. — Сука, кто-нибудь, врача сюда!

***

Доктор зафиксировал у Каору приступ стенокардии, нервное переутомление, алкогольную интоксикацию и сломанный нос… Подключив к телу лидера какие-то провода и капельницы, его поместили в клинику, обещая выпустить только перед концертом. Разумеется, рекомендации врачей требовали более длительной госпитализации и полного обследования, но это означало выбиться из гастрольного графика, чего Dir en Grey не могли себе позволить в принципе. Тем более что состояние Каору, вроде как, и критичным-то не назвали.

Иноуэ-сан хватался за голову и рвал на себе волосы, размышляя, отменить ли концерт и позволить Ниикуре отлежаться, или, всё же, нет; но суровый взгляд лидера и его «пожалуйста, блять», в итоге, отмели все сомнения. Смахнув пот с опухшего лица, менеджер схватил айфон и скомандовал начало работы для техников. А музыкантам оставалось просто выйти на отстройку без Каору.

***

—…Так я не понял, ты чего, его вырубил что ли? — спросил Дайске, затягиваясь сигаретой, когда они вместе с Кё выходили из клиники.

Тоору тут же вскинулся, начиная чесать бритый затылок:

— Он сам!

— А рожа почему в крови?

— Потому что…

Бровь гитариста скептически изогнулась, а сам Андо бессильно развёл руками.

— Пиздец, Кё. Ты — человек-пиздец! Зачем?

И вдруг Тоору Ниимура, глядя куда-то в сторону, выдал совершенно неожиданную фразу:

— Я… был… не прав.

Дайске не просто удивился, он с подозрительностью рассматривал Ниимуру, и его и без того большие глаза стали почти огромными.

— Чё? Вернее… подожди… ты был что?

— Затянуться дай, — потребовал певец, выдёргивая сигарету из цепких пальцев гитариста. — Как думаешь, всё будет хорошо?

Андо промолчал, хотя, уточнить ему хотелось. Имел ли Кё в виду конкретно здоровье Каору, или вообще? И что именно он вкладывает в понятие «всё хорошо», поскольку в их маленьком коллективе всё идёт нехорошо уже очень давно? Что бы ни происходило, Ниимура делал вид, что ему плевать, и Дай, памятуя об этом, мог бы разыграть сейчас целую драму с комедией, взывая к совести зажравшегося солиста. Только, вот, сам вопрос заставлял задуматься: слышал ли Дайске, чтобы Кё хотя бы раз за двадцать лет спрашивал подобное? Вот именно что нет. И отвечать ему стоило предельно аккуратно, поскольку благие намерения вокалиста могли исчезнуть, даже не успев толком проявиться.

— Ну, я так себе советчик… но если вы хоть раз нормально с ним поговорите… — увидев, как брезгливо скривился Ниимура, Андо поднял руки в жесте капитуляции. — Ладно, молчу. Не знаю я, короче! — сказал он с раздражением. Уверенный, что всё бесполезно, гитарист полез в карман за новой порцией никотина. Проклиная свою роль буфера, мужчина глубоко затянулся.

— А поможет?

Дай зашёлся в кашле, подавившись дымом. До слёз. Не придумав ничего лучше, Кё, в попытке помочь, со всей дури треснул его по спине.

«Вот же ж, блять!» — Согнувшись и вытирая глаза, Дай судорожно выискивал что ответить. — Должно, Кё, — продолжая кашлять, прохрипел гитарист. — Као всегда умел слушать.

***

«Тац-тадац-тац-тац» — гремело в ушном мониторе.

Где-то в глубине зала сидел звукооператор, отстраивая ритм секцию. Кай тупо долбил по бочке, добиваясь нужного эффекта. В свете одинокого софита, прямо перед установкой выделялась фигура в темной куртке, и мускулистая рука уверенно сжимала гриф. Освещение дублировало почти все передвижения Рейты по сцене. Взгляд лидера неукоснительно следовал той же траектории.

Ютака пожирал глазами поджарую задницу басиста, совершенно не задумываясь о том, что делает. В привычку вошло. Наблюдать за резковатыми движениями спортивного тела стало неотъемлемой частью гастрольной жизни Укэ. Улыбка Сузуки, его руки и бёдра давали Каю неоспоримое осознание того, что счастье существует. И пока всё это находилось в зоне досягаемости, Укэ наивно утешал себя мыслью, что большего ему и не требуется.

Чёткий замах натренированной кисти оживлял внутреннюю пульсацию, заставляя музыкантов существовать в заданном ритме. По взмаху его руки рождалась музыка, и её мощные вибрации томительно растекались по телу, оседая внизу живота. Кай не связывал эти реакции с Рейтой напрямую, искренне считая, что во всём виноват сценический драйв. И хоть драммер убеждал себя, что его чувства к Акире это нечто совсем иное, но заводился всякий раз, когда видел перед собой чёртову задницу и представлял басиста без штанов.

— Эй, хватит следить за мной! — хохотнул Сузуки в микрофон, а Ютака вздрогнул и покраснел, озираясь по сторонам.

В зале рассмеялись в ответ:

— Ещё немного, Рей-чан. Потерпи, заканчиваем.

Укэ выдохнул с облегчением — обращались не к нему.

Команда техников слаженно синхронизировала свою деятельность, пытаясь не мешать музыкантам.

***

… — Рей! Ты ничего не забыл? — Из душевой кабинки вынырнула рука Урухи, брезгливо держа чужую футболку двумя пальцами. — Блять, Акира, чё, глухой?! Я долго так стоять буду?

— Не ори, он ушёл, — тихо сказал Кай, одеваясь. — Кидай сюда, я отдам.

— Ну, ок. — Гитарист швырнул ему предмет одежды и снова скрылся в душе.

Лайв был утомительным, но менеджер, игнорируя общую усталость, просил шевелиться быстрее: их ждал автобус, группа выбивалась из расписания. Но ничто в мире не способно заменить полноценный душ… Им дали двадцать минут на всё.

Прислушиваясь к шуму воды, Ютака не мог не поддаться соблазну, чтобы прижать майку к лицу, зарываясь носом во влажный трикотаж. В ноздри ударил знакомый запах мужского тела, и лидер, охваченный потоком чувств, зажмурился. Затем, медленно выдохнул, открывая глаза. Каких-то полчаса назад её надевал Акира. Драммер заставил себя выйти в коридор, продвинулся на несколько метров и остановился, привалившись к стене. Надо было возвращаться, но…

«Акира… — повторял он про себя. — Аки… Аки… ра…»

Кай снова ткнулся носом в футболку. Его охватило дикое желание надеть её на себя, завернуться, утонуть, раствориться в этом запахе, чтобы хотя бы так дотянуться до её владельца. Соблазн оказался слишком велик. Не самое лучшее время и место, чтобы предаваться фантазиям, но здесь было тихо и темно. А у Ютаки слишком давно не было секса.

Его посетила мысль, что сексуальные маньяки, наверное, чувствуют то же самое: не в силах получить желаемое, они крадут у предмета обожания какую-нибудь вещь… Он даже читал недавно об одном фетишисте, который воровал женские трусики… Только вот Ютака трусиков не крал; он просто сейчас… что, блять, сейчас? Стоит в тёмном углу и дрочит, прижимая к лицу чёртову майку. Разве это нормально?

— Разве нормально?.. — вырвалось вслух.

— Не знаю, нормально ли, но мне по фигу, — вдруг ответили ему.

Рей стоял непозволительно близко. Ютака даже не заметил, когда он пришёл и давно ли наблюдает всю эту картину. Странное дело, но Кай не почувствовал ни смущения, ни угрызений совести. Ничего не стоило сделать шаг, обхватив Акиру за плечи, дёрнуть к себе и прижаться бёдрами… Сократить сантиметры дистанции, всего-то. А потом снять с него проклятые штаны…

Пытаясь освободиться от навязчивого желания, Кай вытянул вперёд руку с футболкой, выстраивая хлипкую границу между Рейтой и собой.

— Это твоё, — облизывая пересохший рот, прошептал он, — нам пора возвращаться… — и в противоречие сказанному, Ютака почему-то шагнул обратно в угол.

— Ничего, подождут, — так же тихо ответил Рейта, делая шаг навстречу. — Ты в порядке, Юта? — он выхватил майку из рук драммера, отшвырнув её в сторону.

— Нет.

Граница сломана.

Если бы можно было отмотать время назад! Кай бы отдался ему ещё тогда, на своей кухне… Или же наоборот… Да какая, к чёрту разница кто бы кому отдался? Разве это главное?

— Спокойно, лады, — донеслось до него, — я понял тебя. Не дёргай, свитер порвёшь! Давай, я сам, а?