Хорошее воображение — отличный способ укротить проявление утренней физиологии. Взглянув на себя в зеркало, Тошия усмехнулся:

— Вспомни, почему тебе нравятся мои треники?

— При чём тут трени… — Руки замолчал, поскольку понял. А треники были вот при чём: эрекция создавала дополнительное препятствие, не позволяя штанам сползти с бёдер. Представляя, как это выглядит, Матсумото судорожно выдохнул: — Боже, за что?

— Да. Штаны всё ещё на мне, Така, и я их не держу. Одна мысль, что ты где-то ходишь в полотенце, а под ним… хм… ничего… Надеюсь, этого достаточно, для поддержания твоего душевного равновесия? — отрывисто спросил Хара.

— Недостаточно. Ты садист! Это как дразнить голодную собаку едой.

— Ты не собака. У тебя есть право выбора и твоя свобода. Я не обижусь, если ты переспишь с кем-то ещё.

— Ты серьёзно считаешь, что свобода заключается в сексуальной распущенности?

— Нет. Всего лишь в выборе зависимости. А ещё «хочу» и «люблю» разные понятия, Руки-кун.

— Но это логично — хотеть того, кого любишь!

— Если чувства приравнивать к сексу, то да. Такая интересная тема, не находишь? Обсудим другие аспекты? Доверие, например?

— Я не стыжусь своих желаний.

— Но стыдишься казаться зависимым, особенно в компании согруппников! И не говори, что это не так, потому что я прав!

— Вот как…

— Именно!

— Хочешь, приползу к тебе со стеком в зубах? Встану на колени при свидетелях? — вкрадчиво спросил певец. — Только прикажи, надену ошейник и буду бегать на четвереньках, как собака. Кого ты хочешь во мне? Уличную девку, мерзкую собаку, пепельницу? Я всё ещё твой саб, Хара. И я хочу зависимости.

— Выбить бы из тебя дурь, сукин сын, — голос Хары стал хриплым, а дыхание тяжёлым. — Всю. Чёртову. Дурь. Строгачём. Упрямый ты олень!

— Да, мой Доминант! Всё, что захочешь…

— Отмени чёртов пункт, и я трахну тебя прямо по телефону.

— Сначала трахни.

— Та-ак, кто здесь хотел зависимости? Не смей мне звонить до выступления в Нагойе!

— А может, ты сам перезвонишь, ну, когда злиться перестанешь?

— Отправляйся в игнор! Я внесу тебя в чёрный список.

— Тебе будет скучно.

— Уж поверь, не будет!

В трубке тяжело повисла тишина.

— Хара? — прозвучало жалобно.

— Ползи и стек не забудь. Прощу, если выполнишь всё, что мне тут наобещал. При свидетелях.

Комментарий к 26. Нормальные

Спасибо всем, кто прочитал. Вы лучшие)

========== 27. Dir еn Grey ==========

Бок чесался жутко. «Психо-соматика» — утверждали врачи, прописывая мази и успокоительное. У Каору во время тура неожиданно началась экзема.

Успокоительные помогали плохо — алкоголь решал проблемы гораздо эффективнее. Хлебнув из пластикового стаканчика, Ниикура закурил и снова начал чесаться.

— Чё, снова? — обернулся к нему Дай. — Может у тебя аллергия какая?

— Не волнуйся, не заразно.

— Да я не об этом.

Каору предпочёл промолчать, отвернувшись к окну. Сделав несколько затяжек, он выбросил уже ненужную сигарету. Курить вдруг расхотелось.

«Ага, аллергия, — сказал про себя лидер, — на Dir en Grey».

Попасть в гримёрку к музыкантам — мечта любой фанатки. Сакральное убежище, святая святых, открывающая тайны разбросанных вещей, и в противоречие этому, стройного ряда сценических костюмов, заботливо развешанных стаффом. На что вы готовы, чтобы хоть одним глазком взглянуть на этакий сермяжный «романтик» импровизированной мужской общаги?

— Мне нужно больше места, — зудел вокалист. — Здесь нет нормального зеркала… У Дая потники воняют.

— Я не просил садиться рядом! — оскорбился Андо. — Свали, вон, к Тотчи.

— Там дует. А ты, может, хочешь спеть вместо меня? Давай, козлетон.

Хара иронично вскинул бровь, но промолчал.

— Иди на моё место, Кё, — не оборачиваясь произнёс Ниикура.

Вокалист молча взял сумку и, бросив её на стул, презрительно сдвинул чужие вещи на самый краешек стола. Потом ещё и ещё, пока всё это не посыпалось на пол.

— Ой… упало…

— Я не понял, у тебя чё, какие-то проблемы с утра?! — выдал Андо на кансайском диалекте, начиная выходить из себя.

— Остынь, а? Это у тебя проблемы с носками…

Лидер лишь зачесался сильнее, но воздержался от комментариев. Жестом призвая всех к спокойствию, Иноуэ-сан пообещал:

— Я договорился насчёт отдельной гримёрной для тебя в Нагойе, Кё, — и обернувшись к Ниикуре, добавил: — сейчас всё подниму. Не ссорьтесь, парни.

— Почему только там? Неужели нельзя тупо внести это в райдер?

— Окстись, мы не в Европе! Райдер ему захотелось, — огрызнулся Тотчи. Отрицательные вибрации, исходившие от солиста, взбудоражили всех.

Драммер тихо чем-то шуршал в своём углу. Он скандалов не любил. Ненавидел, когда повышали голос, и в такие моменты старался не вмешиваться. Согнувшись, чтобы его не видели, Терачи как можно быстрее переоделся, и, метнув острый взгляд в сторону Хары, вышел в коридор.

— Шин, постой!

— Пять минут и отстройка, Тошия, — сообщил менеджер, глядя на часы.

Басист утвердительно кивнул, догоняя Терачи.

— Ты чего?

— Ещё немного и я ему палочку в зад затолкаю, — невозмутимо ответил драммер, — а потом сломаю…

— Спокойно, Йода…

— Изгаляется как хочет! Као жалко.

Бесконечное нахождение в периметре обстоятельств давило на психику. Порой, терялось ощущение времени, и они будто застревали в разноразмерных залах, наполненных отстройками звука и вынужденной необходимостью терпеть общество друг друга день изо дня. Терзало гнетущее желание поскорее стряхнуть с себя ощущение дежавю с поисками вариантов, куда бы сбежать, ненадолго выхватив кусочек свободы. День, час, десять минут — без разницы.

Коротко переглянувшись между собой, Каору с Даем тоже покинули помещение, оставив певца в одиночестве. Связываться с ним было себе дороже. Тоору Ниимура принадлежал к типу людей, которые чувствуют себя хорошо, лишь доведя других до состояния бешенства.

— Пойдём к стаффу? У них там поспокойнее.

— Ага, — буркнул лидер, продолжая чесаться.

— Покажи?

Ниикура покорно приподнял футболку.

— Чёрт! Знаешь, у меня есть кое-что прекрасно успокаивающее нервы. Сразу обо всём забудешь.

— Я играть тогда не смогу, — хохотнул Каору, показав обмотанные фиксатором пальцы. — Давай после лайва, Дай, заебался я реально.

— Как скажешь. Кофе будешь? Я схожу.

В помещении стаффа царила суета. Народ постоянно циркулировал туда-сюда: все были заняты делом.

— Каору-сан, не стойте на сквозняке, — раздались голоса заботливых сотрудников. — Заходите к нам.

— Ага, пасиб. — Ниикура, улыбаясь, подумал, что хотя бы с техниками им повезло. Есть же на свете адекватные и недоставучие люди! Усаживаясь на стул, и получив от Андо чашку кофе, лидер погрузился в свои мысли.

…Когда-то всё было иначе. Когда-то был «Uroboros»¹ и замаячившие на горизонте реальные перспективы музыкального рынка США. Тогда группа неожиданно вошла в альфа фазу сплочённости. И казалось, что их снова наполнила незыблемая вера в то, что они делают. Зарабатывая репутацию бравых самураев-бунтарей несущих свет правды, парни жадно устремились к славе.

Альбом «Dum Spiro Spero» взорвал сердца фанатов, отзываясь мощнейшим резонансом в разных точках мира. Популярность Dir en Grey стремительно набирала обороты, и всё шло как нельзя лучше, когда Кё неожиданно потерял голос.

Вынужденный брейк обернулся крахом. Ниикура был уверен, что именно тогда всё и покатилось по наклонной. Новый тур не дал ожидаемых результатов — момент был безвозвратно упущен. А японские фанаты алчно требовали всего и сразу, даже не подозревая, что их обожаемая группа уже увязла в творческом вакууме.

Начался отвратительный период подвешенного состояния. Все последующие годы превратились в «не то» и «не так». А запад так и остался не завоёванным.

Раньше, когда тур менеджером группы работала Нора, общаться друг с другом было намного проще. Эта маленькая филиппинка легко управлялась с пятью своенравными мужиками и умела поставить на место даже Кё. С ней им всем приходилось держать себя в руках. Правда, до тех пор, пока от безысходности Хара не вздумал закрутить с ней роман… И дело было вовсе не в Норе, а вообще, в другом совсем… Все переживали кризис по-разному.