Басист холодно улыбнулся. Почему он вообще обсуждает с Руки эти отношения? Потому что Таканори хочется об этом услышать, и, видимо, морально получить по морде, чтоб потом неповадно было совать свой нос, куда не следует… Отказавшись от роли Доминанта, Тошия всё равно продолжал им оставаться… и методы использовал вполне жестокие.

— Спал? Да, — ответил Хара подчёркнуто непринуждённо.

Ревность скрутила внутренности тугим узлом. Из-за собственных эмоций Руки даже не заметил, как пересёк границу дозволенного. Эта связь очень взволновала его, особенно её романтические проявления.

— И как…

— Как это было? Тебе интересно, что Шин, такой милаш с виду, вдруг оказался Доминантом, или… — брюнет прищурился, выдерживая многозначительную паузу, — тебя больше волнует кто кого?

Таканори замолчал. Сжимая вилку, он подавлял в себе желание немедленно воткнуть её во что-нибудь. Например, в ладонь любовника… Певец осознавал, что Хара провоцирует его, но не понимал зачем.

— Думал, ты предпочитаешь парней иной комплекции, — едко заметил он.

— Я предпочитаю не только парней, Руки-кун, — басист усмехнулся, глядя на полное гнева лицо любовника. — Может, об этом поговорим?

Вынужденное откровение Хары отозвалось в Матсумото, отнюдь, не радостью. Хотя, сам виноват: все неприятности случались именно из-за того, что вокалист не мог вовремя заткнуться. Но Тошимаса был не против, иначе бы пресёк разговор ещё в самом начале.

— Ты встречаешься с девушками?

— Встречался, — Хара не пытался казаться лучше, чем есть. Руководствуясь принципом «полюби меня чёрненьким», он давал Таке шанс справиться с этим. Но тот сейчас был просто невыносим!

— Очень интересно, — произнёс певец нарочито вежливо.

— Что именно ты хочешь знать? — в тон Руки поинтересовался басист.

— Ты… женат?

— Нет, и не был.

— Дети есть?

— Возможно, но мне никто о них не сообщал.

— Расскажи про Шинью.

Тошимаса вздохнул, сцепляя пальцы в замок. Меньше всего ему хотелось сейчас говорить о Терачи.

— В качестве объекта воздыхания я его не волновал никогда. Это чисто практический интерес. И соответственно, секс между нами был… формальным. Ясно?

— Не очень.

— Слово «формальный» вполне отображает суть. Я всё сказал.

— А чувства? Тебе большего хотелось? Ты его люби…

Перегнувшись через стол, Хара зажал Матсумото рот.

— Эй, полегче, — произнёс он. — Ты ведь в курсе, что не всякое знание полезно? — шепнул мужчина, убирая ладонь. Предвосхищая испорченный вечер, Тошия всё же позволил Матсумото выбирать. — Тебе действительно нужны эти подробности? Они что, тебя заводят? Или ты бесишься от ревности?!

— Не манипулируй!

— Да кто из нас это делает, вашу мать?! — Хара не на шутку разозлился. — Моё прошлое не имеет к тебе никакого отношения, и отчитываться за него я не обязан. Со своим мазохизмом сам разбирайся. И не строй из себя жертву — со мной это не прокатит!

Руки будто водой окатили. Полез не туда, вот и получил. Ну, хотя бы мозги на место встали.

— Меня иногда заносит, — пытался оправдаться он, — извини.

— Не спрашивай больше. Если сочту нужным, сам расскажу.

Руки промолчал.

— Что ты чувствуешь? Злишься на меня?

— Не заводит.

— Тебе явно необходим сдерживающий фактор.

— Мне нужен мой Доминант.

— Умей справляться.

— Да пошёл ты!

Мрачная складочка на переносице басиста обозначилась вдруг очень чётко. Руки давно не видел Тотчи таким серьёзным.

— Что для тебя важно, Така? Именно между нами, что?

Руки не собирался сглаживать ситуацию, просто выдал что в голове было.

— Слышать твоё «Така» всяко приятнее, чем «Руки-кун» и нелепое «Гаечка»… к сожалению… Как-то так.

— Боже, с кем я связался! — Хара улыбнулся, закрывая рукой лицо, и Матсумото рассмотрел новые и безумно дорогие часы, украшавшие кисть басиста. В противоречие им, на мизинце выделялось нелепое кольцо-губы. Такой же «ротик» блестел и в ухе мужчины. Если Хара сам разрабатывал дизайн для монобренда, то мысли его явно были не о деньгах, которые можно на этом заработать… — Как это может быть важным? Ты ненормальный, Руки-кун.

— А ты сухарь, — парировал певец. — Что это? — Он указал на кольцо и серёжку.

— Мерч… снять забыл! Знаю, странно… Не цепляйся — это нужно для работы. Целевая аудитория женская, в основном… К разговору это не относится.

— Миленько! — съязвил Руки. — Интересно, о чём ты думал?

— Отвечать не стану.

Даже под страхом смертной казни Хара никогда бы не признался, что вдохновением ему послужил рот Таканори Матсумото…

— Кстати, о важном, — Таканори старался считать любые изменения в мимике Тошии. — Влюбляться в планы твои не входило. Но так уж случилось, — выдал он, в упор глядя на басиста. — Карма!

— Что? — Тотчи выпучил глаза, поражённый самоуверенностью Матсумото. — Я не влюблён в тебя!

— Отрабатывать её придётся, — Руки внешне никак не среагировал на предыдущее заявление. И вдруг рассмеялся: — Видел бы ты сейчас своё лицо!

— Ой, всё! — сказал Хара, выискивая взглядом официанта, чтобы тот принёс им счёт. — Доедай свою застывшую спе… панна-котту и пойдём отсюда!

— Идти против своего естества вредно, Тошия, — прозвучало тихо. Матсумото насторожился. Он и не предполагал, что вот так вот, запросто, ухватит суть проблемы.

— Заканчивай копаться в моей психологии, понял? — Хара вздохнул и вышел из-за стола. — Достал!

…Они играли в «нормальных», исключая намёки на интим.

Но даже с началом тура, погрузившись в работу, когда от усталости хотелось упасть замертво, а в голове не оставалось никаких мыслей, кроме как об отдыхе, Така не мог смириться с тем, что Хара с ним не спит.

***

— …Что между нами не так?

— Привет, Руки-кун.

— А почему не Така?

— Ах-ах. Внезапно. Ты позвонил мне так рано, чтобы спросить только об этом? — голос на том конце звучал довольно бодро. Хара, видимо, проснулся уже давно.

— Это плохо?

— Что мне ответить?

— Что у тебя корректура в восемь, и так как ты уже встал, то просто счастлив услышать мой голос. А я, вот, не ложился даже…

— Проблемы со сном? Переживаешь из-за тура?

— У меня ощущение, что ты просто счастлив свалить подальше, — продолжил говорить Руки. — Но, конечно, можно всё списать на тур. Это, как тебе будет удобно…

— Выдумщик!

— Я уже много всего передумал. Ты ненавидишь однообразие, но меня не бросаешь, хотя мы топчемся на месте. Вопрос. Почему мы не можем трахаться, Хара?

— Ну, это физически невозможно: я в Осаке, а ты чёрти где, — Тотчи ходил туда-сюда по гостиничному номеру, прижимая трубку плечом к уху, в одной руке он держал чашку с кофе, а в другой полотенце. Штаны с вытянутыми коленками еле держались на бёдрах, и мужчина натянул их повыше, перекинув полотенце на другое плечо.

— Ты меня слышишь? — Таканори закрыл глаза, потирая пальцами виски. Эти все якобы шуточные расспросы давались ему нелегко. Он депрессовал всякий раз, когда приходилось накручивать себя оптимизмом, которого не было и в помине.— Я серьёзно.

— Я не хочу на тебя давить… Така, — Тошия сделал паузу, хлебнув кофе. — Считай это возможностью определиться.

Хара не давил — он наказывал сексуальным игнором, который очень пошатнул самооценку певца.

— С чем определиться? — фраза, сказанная без тени наигранности. — В отличие от тебя, я знаю, чего хочу.

— Трахаться? — заржал Тошия.

— Чего ты добиваешься, Хара?

— Если ты не против, мне нужно собираться.

— Сначала ответь на вопрос. Чего ты добиваешься? — упрямо повторил Матсумото, нервно накручивая на палец чёлку. — Ты меня не хочешь?

— Это не так.

— Значит, всё ещё злишься.

— Что на тебе надето? — Тотчи не давал любовнику возможности раздумывать. — Вопрос слышал? Отвечай. Предлагаю узреть соблазнительные перспективы. Так, что на тебе?

— Ну, полотенце, например… Я не понимаю, Хара!