— Руки-кун… прекрати представлять меня голым.

Улыбка моя глупая. «Хотебельная». Даже говорить не надо. Рядом с Харой я словно озабоченная «бангя»: кусая губы, теку, представляя, как он берёт меня в разных вариациях.

— Я не железный… — доносится его голос.

Моменты предвкушения… они порой заводят сильнее самого секса! Буйство пьяного воображения, бесконечный полёт по Фрейду. Обожаю! Прикрывая глаза, откидываюсь на спинку стула, сцепляя руки сзади.

Твоя «девочка» созрела, Хара… Во мне больше не осталось никакого стыда.

— Я не прикоснусь к твоей ужратой тушке, пока ты не проявишь себя цивилизованным членом общества, — шутливо возмущается он, и, дабы я не напридумывал ничего лишнего, уточняет: — Поговорить сначала бы надо, для приличия!

А я уже много чего себе напридумывал. Не знаю, как там насчёт общества, но мой член себя проявил.

— Как мои дела? Сам видишь как… Наверное, интересно наблюдать, как я… эм… дохожу до кондиции?

— Исчерпывающий ответ… — задумчиво произносит Хара. — А к чему приурочим особую тягу к алкоголю?

— Вкусно! — Солгал я, указывая на коктейль. На самом деле, пьяным мне легче высказаться — алкоголь даёт свободу выражений… Тошия хочет поговорить — пожалуйста. Начинаю жевать соломинку. — Ты ведь мог просто мне позвонить, Хара.

— Мог.

— Ты мог позвонить и предложить встретиться здесь по телефону… — упрямо повторил я, раздумывая, выплеснуть ли своё негодование, или всё же, стоит воздержаться… — Твоё появление выглядело так, ну… будто ты пришёл заявить о своих правах… Можно, конечно сослаться на мою нездоровую фантазию, но, сам факт.

Тошия внимательно изучает выражение моего лица, недоумённо приподняв бровь:

— Меня так и подмывает назвать всё это бредом… — Появившаяся серьёзность во взгляде любовника уж слишком противоречила его улыбке. — Чего ты испугался?

— Может, за Сузуки… — пытался отшутиться я, поздно сообразив, что Тошия такую шутку не воспримет. Взгляд у него глубокий и чёрный, словно бездна. И не успел я подумать, как меня тут же затянуло в её глубины.

— Он не причина, Руки-кун. Дело в тебе.

Для меня разница между доминированием в постели и в реальной жизни не такая уж и большая. Принцип действия схож — один подавляет другого. Горький опыт отношений с Акирой до сих пор стоял перед глазами. Какая чушь! Я никому не позволю помыкать мной в плане творчества или пытаться изменить жизненные приоритеты: хотя бы в этом я волен распоряжаться собой. Но когда рядом оказывался Хара, внутри меня будто что-то щёлкало, переключая привычный механизм действия на иной режим. Я страстно желал впустить его в свою жизнь, нарушая данные себе обещания, но когда он вдруг сделал маленький шаг навстречу — я испугался.

— Ну, чего замер-то? — усмехаясь, спрашивает он.

— Ты слышал выражение «инициатива наказуема»?

— Не мешай койку и всё остальное, подозрительный мой. Мы пока просто трахаемся. У меня нет никаких прав.

Услышав это, я давлюсь алкоголем. Пока? Что значит это «пока»? Он что, задумался о перспективах? Внутри меня неожиданно возликовало пьяное «я».

— У тебя они есть, Тошия, — вдруг слышу, как развозит это «я» севшим голосом. — И я —точно больной, раз нахожу это приятным.

— Ты мой саб, — резюмирует Хара. — Это выработанная привычка, а никакая не болезнь.

— Но, пользоваться своим… влиянием в других ситуациях как-то… ну, неправильно, Хара. — А это кто сейчас во мне сказал? Моралфаг?

— Не доводи до абсурда, пожалуйста, — невозмутимо отвечает он, вытирая излишки коктейля с моего подбородка.

До абсурда? Абсурдно сейчас ловить языком его пальцы, обсасывая их с небывало фанатичным рвением. Мои слова совершенно не вяжутся с тем, что я делаю. Сначала высказываю своё недовольство, а потом… Короче, моралист во мне исчез, не успев толком проявиться, а подпитое либидо адски влекло к Тошии, убеждая, что — я животное в период гона.

Однако, это не лишало способности уловить неоднозначость разговора, ибо Хара снова не договаривал. Слишком лояльной показалась его реакция, и я ждал развязки.

— Мы можем возобновить договор, — вдруг произносит он. — И я буду обязан предупреждать о своих визитах и звонках, чтобы не подпитывать твою мнительность нелепыми домыслами! Ты этого хочешь?

Ну, собственно, вот и началось! Моё заявление не могло не задеть его самолюбия. Злился ли Хара? Как выяснилось, да. Но ведь я сказал то, что думал.

— Договор? Опять?

— Ну, так ты поймёшь, что я не монстр и успокоишься.

Ослабив галстук, задумчиво и сосредоточено Тошия расстёгивает на себе рубаху. Пальцы аккуратно вынимают из петель маленькие пуговички. Спокойно-размеренный стриптиз скрытого напряжения. И я понимаю, что пока мой любовник не реабилитирует своё уязвлённое эго, никаких объяснений мне от него не добиться.

— У нас с тобой очень странные отношения, Тошия-сан…

— И тебе снова приспичило их выяснить.

И внезапно я задался вопросом: «А не слишком ли много во мне эгоизма?» В том-то и дело, что слишком. И Хара считался с этим, поскольку заинтересован во мне. Пытаясь понять, он щадил мои чувства… а я? И вдруг на секунду я представил себе Рейту. Как бы тот повёл себя в данной ситуации? Его хлебом не корми — дай поорать и поразмахивать кулаками. Хара же «скандалил» иначе.

— Глаза в пол и руки на место. Ноги шире. Взялся соблазнять, так играй по правилам.

Послушно возвращаю телу прежнее положение.

Чувства Тошии проявляются в поступках. Он отыщет компромисс, выплёскивая агрессию в сексе, а я буду поощрять и следовать за его фантазей хоть на край света. И совершенно не против, чтобы на мне отыгрались, если это поспособствует укреплению связи… Надежда на то, что он, наконец, выскажется, хлипкая, да и формулировочка про связь дебильная. Но всё же…

— А мы не могли бы… вернее, ты ведь можешь это… во время… ну…

— Я попробую, — он подаётся навстречу, и вкус крепкого алкоголя обжигает мне рот. — Но гарантий не дам, — добавляет он холодно.

Выныривая из наваждения, судорожно хватаю ртом воздух. Первый поцелуй за сегодня, и, видимо, единственный… Пульс бьётся где-то в животе.

— Прости, — шепчу сдавленно.

— Простить что? — отстраняясь, спрашивает Тошимаса. По настрою вижу, что прикасаться к себе он не позволит. Но хотя бы заткнуться не просит — уже хорошо.

— Не знаю.

Меня грубо сдёргивают с места, укладывая животом на стол.

— Знаешь! — Колено вклинивается между ног, принуждая расставить их шире, и горячая ладонь собственнически ложится на мой зад. Волна экстатической дрожи предательски пронзает тело, вырывая из груди рваный вздох. Внутри всё горит предвкушением близости, но Хара вдруг жёстко хватает меня за промежность, и задыхаясь от боли, я замираю. — Руки-кун, я буду очень признателен, если ты перестанешь сравнивать, — Хара говорил спокойно, но я понимал, насколько его бесит тема. — Потому что я — не твой идиот Рейта. И то, что хорошо ему — для меня неприемлемо! — Тошия отстраняется, и моё тело получает свободу.

Сажусь на стол, пытаясь выровнять судорожное дыхание. Наверное, у меня всё сейчас на лице написано. Но я не мог не сравнивать, прикидывая различные варианты эфемерного будущего.

— Раздевайся.

В его взгляде появляется мрачная отрешённость, спровоцированная возбужениеи и злостью. Он толкает меня в грудь, опрокидывая на спину, но ловит рукой под голову, смягчая удар. Пальцы держат ремень, цепляя язычок молнии, и я помогаю стянуть с себя джинсы, чтобы сэкономить время.

— Кольцо.

Хара просил его носить с собой, как возможный игровой атрибут, и я выполнял приказ, перекладывая девайс из кармана одной одежды в другую. Киваю Харе в сторону джинсов, и вскоре, его умелые руки погружают мою плоть в тесный плен силикона.

Хара не торопится, но небрежность движений выдаёт его. Пик его терпения непредсказуем, как змея, которая свернувшись в клубок, готова броситься и ужалить в любой момент.

Он достаёт лубрикант, и выдавив немного на пальцы, размазывает прозрачный гель. По комнате распространяется лёгкий аромат вишни. Свободная рука расстёгивает штаны, и ладонь скользит по члену настолько естественно, что движение завораживает. А я весь целиком и полностью к его услугам, но меня игнорируют, позволяя лишь наблюдать. А он… чёрт возьми, как же красиво он это делает!