— Извини.

Они оба жаждали единения, но разум проводил границу, не позволяя спешить.

***

Матсумото восхищенно ахнул, разглядывая крошечный мир, открывшийся с высоты. Игрушечные машинки, деревья, зеркальный отблеск окон высотки напротив, все это казалось искусными декорациями из сказки, но голос Хары возвратил его в реальность.

— Нравится?

— Как будто мы и не в Японии вовсе… — начал Руки, оглядывая комнату, меблированную в духе европейских стандартов. Певец в нерешительности остановился напротив кресла, которое казалось огромным, но садиться в него передумал, глядя, как Тотчи медленно стягивает шарф.

— Снимай пальто, пойдём. Ты ещё ванную не видел, — пересекая гостиную, Хара свернул направо, увлекая за собой певца.

Ему хотелось накинуться на Таку прямо с порога, у дверей, нарушая правила и отключив тормоза, но он упрямо сопротивлялся инстинктам, которые помимо его желания рвались на первый план. Тотчи ведь не зверь какой-то, но… когда ещё у него настолько сносило крышу?

«Такое вообще лечится?»

…Ванна могла впечатлить кого угодно! Расположением. Габаритами. Формой. Воображение красочно изобразило певцу картину разврата, подробно вырисовывая подробности чужого секса. У Тошии с той женщиной, например. А что? В верности Хара ему не клялся, предоставив свободу выбора, поэтому басист был волен заниматься здесь всем, чем только пожелает. Казалось бы, разумные люди, но певец заревновал, начиная от злости дёргать рукава свитера.

— О чём ты подумал, Руки-кун?

— Ни о чём, — произнёс певец как можно равнодушнее.

Можно было не спрашивать: Тошия и так догадался — мимика у Матсумото слишком выразительная.

— Та женщина — журналистка. Я не спал с ней.

— Не нужно ничего объяснять. — Взгляд с недоверием исподлобья, и нервное движение языка по влажным губам.

Хара повёлся как мальчишка, у которого бушуют гормоны. Этот рот всегда волновал его. Держать дистанцию становилось невыносимо: к Матсумото хотелось прикасаться, и это желание возросло настолько, что у Тотчи задрожали руки; мужчина застыл на месте, подальше от греха пряча их в карманы.

— Хара? Ты что, нервничаешь?

Молчание. Чуть резковатое движение плечом, и пальцы басиста поправили длинную чёлку. Отвернувшись, чтобы Така не видел его лица, он долго снимал жакет. Плавный поворот торса, небрежный жест — и вещь аккуратно повисла на крючке для полотенец. Вокалист недоуменно наблюдал за этими манипуляциями, а Тошия подворачивал левый рукав брендовой сорочки, будто нарочно переключая внимание певца на свои руки.

— Ты всегда снимаешь верхнюю одежду в ванной?

— По обстоятельствам, — буркнул гитарист, проделывая то же самое с правым рукавом. От мужчины не ускользнуло, с каким напряжением Матсумото следит за его действиями. — Ладно, признаюсь, я нервничаю: ты приехал неожиданно…

— Не вовремя? Я мешаю?

Всё-таки Таканори мнительный до ужаса!

— С чего ты взял?

— Красивый ты. Слишком… — Певец отвернулся, делая вид, что заинтересован стыками кафельных плит; он упорно исследовал один из них пальцем, проверяя степень шероховатости. — Похож на принца из корейской дорамы, — сердито выдал Таканори.

— Не жалуешь корейцев? — хохотнул Хара. — Я не знал.

— Ты вообще многого обо мне не знаешь.

Басист хмыкнул, иронично приподняв бровь. Он повернулся, внимательно глядя на бывшего любовника. Ревнует, что ли?

Матсумото комплексовал. Он отдавал предпочтение длинным кофтам и толстовкам, закрывающим бёдра, но сегодня отчего-то изменил правилу, надев короткий свитер. Хара пытался по-честному не пялиться, но его взгляд упорно не отпускал чужие ляжки, обтянутые джинсами. «Неужели это всё для меня, скромный мой?» — пронеслась в голове нелепая мысль. Округлые линии бёдер нравились Тотчи ужасно, и если бы Руки знал это, то не думал бы сейчас о том, что с аутфитом облажался.

— Очень интересно, продолжай! — произнёс Хара сквозь зубы.

Деним всё-таки слишком плотно облегал ноги певца. Соблазн подержать Таку за колено, торчащее из прорези штанов, был очень велик. А ещё хотелось протолкнуть туда всю ладонь целиком и рвануть движением вверх до самого бедра.

— Слушай, мы можем разговаривать не здесь? Это место… — Руки не успел договорить, потому что его перебили.

— Смущает тебя? — голос Тотчи вдруг понизился почти на треть октавы. — Чем?

Матсумото сделал вид, что ничего не слышал.

— Так можем или нет?

— Как пожелаешь, — мужчина указал на дверь, и, забрав жакет, пропустил Таку впереди себя.

Возвращаясь через коридор в гостиную, певец физически ощутил как цепкий взгляд царапает ему спину. Руки еле удержался от того, чтобы резко не остановиться, спровоцировав неожиданное столкновение. Интересно, как бы среагировал на это Хара? Желание неожиданно сильно ударило по телу, но Таканори лишь ускорил шаг.

Панорама, гигантская мебель, и поведение басиста, сбивающее с толку. Даже вернувшись в комнату, певец не чувствовал спокойствия. Хотелось трахаться, а не разговаривать. Следуя правилу, Руки не смел проявлять инициативу, если не будет позволено. Но ведь… это безумие какое-то! Он молчал, а Тошимаса, как ни в чём не бывало, вновь занялся жакетом, водружая его на плечики во встроенный шкаф.

— Так… на чём мы остановились?

«На мыслях о сексе» — подумал Матсумото, но вслух спросил: — Почему ты не подошёл в Галерее?

— Выполнял уговор и не вмешивался.

— Как-то избирательно ты выполняешь мои просьбы, — Руки вообще не собирался поднимать эту тему, надеясь, что Тотчи сам расскажет, но как-то вырвалось, и Хара мгновенно насторожился.

— Этот твой… Рейта… он хорошо себя ведёт? — вкрадчиво спросил гитарист, но независимо от ответа ему уже захотелось свернуть Сузуки шею, да и вообще, как выяснилось, любому, кто доставит Матсумото неприятности. — У тебя из-за него снова проблемы?

— Нет, что ты? После того, как… в общем… ну… его будто подменили, — Руки хмыкнул, шмыгнув носом. — Я надеялся, что мы… сможем…

Да, это вам не интервью, где спектр «почему» оговаривается заранее, но ведь и задавал вопросы Тошии сейчас не абы кто. В любом случае, оправдываться Хара не собирался. Внешне мужчина выглядел абсолютно спокойным, но когда вспомнили о Сузуки, контролировать себя стало сложно. Его имя Тотчи на дух не переносил, а вспоминать о драке, уж тем более не горел желанием.

— Не сможем. Смени тему.

— Как всегда. — Надежда на разговор по душам была убита, вызывая очередное разочарование.

Бывает, что боязнь сделать что-то неправильно так же сильна, как и страх быть отвергнутым… В жизни очень часто случается, что испытывая взаимные симпатии, и ощущая влечение друг к другу, люди делают вид, что ничего не происходит. Они предпочитают скрывать чувства за недосказанностью, но, тем не менее, каждый всё равно ждёт от партнёра поступков, признаний… и правды.

— Если я отвечу, тебе станет легче?

— Ты злишься, — виновато улыбнулся вокалист.

В воздухе повисла напряжённая тишина. Руки прислонился к стене, одёргивая ассиметричный подол свитера. Его внутреннее смятение притягивало Хару, заставляя басиста подойти почти вплотную, и сердце в груди забилось как бешеное.

— Он был твоим парнем. И ты ничего об этом не сказал.

— Какой смысл, если между нами не намечалось ничего серьёзного?

— Я так не думаю.

— Прости, что? Ты не мог бы повторить?

— У тебя сейчас есть кто-нибудь? — Тошимаса не помнил, чтобы когда-либо спрашивал об этом хоть одного из бывших. Его бесила неопределенность, а Матсумото так и не сказал главного. — Чёрт, да сядь ты уже! Так и будем всё, стоя?

— Да хоть лёжа! — вдруг выдал Руки, теряя терпение. — Пришёл бы я к тебе, будь у меня кто-то?!

— Зачем ты приехал? — произнёс Тошия хрипло. Близость Матсумото лишала его самообладания, а чувствовать себя беспомощным было неприятно. Шумно выдыхая, он отвернулся, скрывая лицо за волосами, но Таканори схватил его за плечо, заставляя смотреть на себя. Несмело дотронулся до щеки, отодвигая мешавшие пряди. Он так истосковался по этому человеку, что снова нарушал запрет, прикасаясь к басисту без разрешения. Хара мгновенно перехватил его кисть, пресекая все попытки контакта. — Не вынуждай меня к действиям, которые, возможно, станут ошибкой.