— Завтра у «Газэ» сейшн по поводу окончания записи видео. Меня пригласили.
Хара сосредоточенно рассматривал в телефоне все, что было на букву «М», пока не отыскал там нужную фамилию. — Пойдешь?
— С таким фингалом только людей пугать. Поэтому, как бы мне ни хотелось пойти, я думаю, кому бы отдать свой пропуск…
— Мне, разумеется. Где взял приглашение? Матсумото расщедрился?
— Не угадал. Дайске отжал у Широямы. Они как сиамские близнецы — друг без друга никуда.
— Какие молодцы! — усмехнулся брюнет.
— Это называется любовью, малыш.
— Моя единственная любовь, Шинья, это ты! — С лукавой улыбкой басист шутливо чмокнул друга в щеку.
— Фу! Мерзость! — заворчал тот. — Йода никогда не спал с Люком.
— Боже! Теперь я уже превратился в Люка.
— Забирай приглашение и проваливай, маньяк.
— Спа-си-бо.
========== 4. Про разжиревший зад и толстую шею ==========
Терпеть не могу официальные мероприятия. Но ведь без них — никуда. Реклама, интервью и прочая ерунда — необходимая часть пиара! Все хотят денег, поэтому мы впахиваем, как бессмертные пони, несмотря ни на дурацкий прикид, ни на плохое настроение, короче, ни на что! В конференц-зале ужасно душно. Он набит людьми, и я в своем сценическом наряде уже через пять минут вспотел так, как басист Рейта после двухчасовой тренировки.
От отсутствия регулярного секса жо… ну, вы поняли, растет не только у баб, и я начинаю тихо звереть. После того, как мне заявили, что мои щеки и задница скоро перестанут умещаться в объективах фотокамер, пришлось срочно сесть на диету, и я перестал жрать. Слегка подташнивает от отсутствия сил и энергии: конечно, ведь я жирный, а потому обязан ходить голодным. Невозможность питаться нормально высаживает еще сильнее, когда вдруг замечаешь, что твои согруппники, оказывается, постоянно что-то жуют в твоем присутствии. Нет, они это не нарочно, просто слово «жалость» им неведомо: их идеальному заду не грозят бразильские объемы, аполлоны хреновы! Уруха издевательски шуршит пакетиком под столом; знает, что я это терпеть не могу, но невинно поводит плечиком и кидает себе в рот орешек. Мерзавец! Боже, как же хочется поесть… а ещё — поспать.
Все только начинается, а я уже сдулся, как резиновый шарик. Наш драммер Кай до сих пор не определился, кого оставить на интервью, а стало быть, лишить крохотного перерыва и вместе с ним надежды на обед, зато придумал взвалить эту обязанность на меня. Мне выпало выбрать еще одну жертву, которая станет голодать вместе со мной до конца мероприятия. Добрый, сочувствующий лидер!
Кого наказать? Аой прячет глазки, делая вид, что вселенская скорбь накрыла его звездный образ, но на самом деле он до противного счастлив. Акира, как всегда, по-младенчески мирно дремлет в уголке, спрятав лицо за капюшоном, Кою, гад, с умным видом поправляет очки и… жует, а драммер отдувается за всех, зарывшись в документацию и отвечая на вопросы начальства.
Невзирая на пот, вовсю струящийся по спине (черт бы побрал того, кто придумал этот скафандр), я почти дожил до конца официальной части и получил несколько свободных минут, дабы глотнуть свежего воздуха и в качестве приза попить водички.
Лидер поправляет растрепавшиеся вихры, продвигаясь к выходу, хватает со стола минералку и, отвинтив крышечку, подносит ее к губам. Неожиданно его внимание что-то отвлекает, а я, воспользовавшись моментом, реквизирую воду и жадно пью, вливая в себя живительную влагу. Взгляд Кая сейчас направлен на того, кто вдруг стал очень похожим на кота, учуявшего запах валерианы, кто немедленно «поплыл», распознав среди обилия чужих лиц то самое — единственное. Обожаемое лицо Дая Андо. Этот кто-то снова задышал в ритме танго, и лидер, не мигая, уставился на ритм-гитариста, а вместе с ним в его сторону повернулся и я.
— Как думаешь, Така, у них серьезно? — Кай, не глядя, протягивает ко мне руку, и я вкладываю в нее полупустую бутыль.
— У Андо к Широяме? Или наоборот?
— Дайске его будто на привязи держит…
— Может, спросишь об этом самого Широяму? — отвечаю. — Хотя нет, не спрашивай, сам же видишь. Дуреют оба.
— Возьми-ка его с собой к журналистам, пока он совсем не растёкся.
— Типа я теперь злодей, да?
— Нет. Лишние сплетни не пойдут группе на пользу, сам видишь — палево.
Киваю в знак согласия. На самом деле неважно, как отреагирует на это Аой, у меня свои претензии к гитаристу: он слишком болтлив.
— Не проворонь, а то уйдет… — Кай толкает меня в спину.
Надо бы не дать Юу подойти к Андо слишком близко — срастутся тут же, поэтому, обогнав Широяму, я подлетел к Дайске первым:
— Привет. Как дела?
Андо виновато улыбается, протягивая руку:
— Здорово! Мне Хара рассказал, что вы попали в переделку. Ты в порядке?
— Ничего серьезного. Живой, как видишь, — я выдержал паузу и все же решил продолжить: — Благодаря Тошии и Терачи-сану.
— Извини, паршиво вышло!
Улыбка Дайске внезапно стала теплее и шире, прям так и запросилось поэтическое сравнение, но кроме пошлостей мне ничего не пришло в голову, когда за моей спиной нарисовался наш ритм-гитарист. Это была столь мощная энергетика между этими двумя, как будто их притягивало каким-то супермагнитом, а я нелепо встрял между полюсами… Вот если взять и исключить все препятствия, они тут же накинутся друг на друга, как похотливые обезьянки. А я, представляя чужое счастье, страдаю… Голодный, потный и несчастный.
— Дай! — только и успевает выдохнуть Широяма.
И вот он, момент моего подлого маленького триумфа:
— Поговорите потом, — обращаясь к Андо, с силой оттаскиваю Юу в сторону, — извини, Дай, но мы должны отвечать на вопросы журналистов. Работа, ты ведь понимаешь? — Аой возмущенно вырывается, не отрывая взгляда от любовника, а я мстительно шепчу ему, что он эгоистичная скотина, совсем позабывшая о своих обязанностях.
— Какого хрена? — гитарист завопил, подобно коту, которому наступили на хвост. — У нас сейчас перерыв на обед!
— У нас сейчас интервью, Широяма-сан, — произношу проникновенно и спокойно, но крепко держу его двумя руками: иначе вывернется и сбежит. — Пойдем, обед подождет, — с миной сожаления киваю Андо, а тот лишь посмеивается.
— Да ничего, увидимся позже, Юу!
Аой позволяет себя увести, пыхтит, как набирающий скорость паровоз, и, не выдерживая собственного негодования, яростно разворачивается ко мне:
— Диета тебе противопоказана! — рычит он. — Ты становишься злобной сволочью, Руки!
— Правда? А кто больше всех поспособствовал тому, чтобы я начал худеть? Не ты ли недавно обсуждал с Урухой мой разжиревший зад? А щеки, которые уже видны со спины? — мой голос наполнился язвительными обертонами. — Ты привлек к этому даже Рейту, обратив внимание, что толстая шея делает меня похожим на отъевшуюся домохозяйку!
— Чёрт! Я не знал, что ты так серьезно воспримешь эту шутку.
— Шутку?! Ощути теперь на собственной шкуре всю прелесть пустого желудка и уязвленного самолюбия, козлина! — последнее я сердито выплюнул ему в ухо, параллельно здороваясь со всеми знакомыми, которые попадались нам навстречу.
— Да что с тобой такое, Така? — Он вдруг толкает меня к стене, поскольку мы оказались едва не сбиты людьми из стаффа, ничего и никого не замечающими на своем пути. — Осторожно!
Несколько мгновений мы теряем, выслушивая сбивчивые извинения, затем наша перепалка возобновляется.
— Разжиревший вокалист твоей группы пытается призвать тебя немного поработать, только и всего! — я уже не сдерживаю гнев.
— Я ведь сказал, что пошутил, — повторил он и добавил: — Неудачно.
— Ты выставил меня уродом! Причём, перед всеми!
— Ну-ну! Раз уж страдаешь ты, то и я должен утонуть в том же болоте! — зло отвечает Широяма. — Дело ведь не в диете, а в сексуальном напряге, который ты заедаешь обилием мандзю! И только скажи еще, что я не прав…
— Что? Да какое твое дело, чем я заедаю свой недотр…
И в это мгновение я подавился словами и воздухом, увидев того, кого меньше всего мог ожидать. Он никогда не являлся поклонником нашего творчества, я не встречал его ни на одном из наших лайвов. Но этого человека я узнал бы сейчас из тысячи: уж слишком часто думал о нем, вспоминая свой недавний позор. Я так и не решился набрать его номер даже, чтобы выразить простую благодарность. И вот, вуаля, — он здесь, и теперь уж точно не отвертеться: необходимо проговорить хоть что-то, подбирая слова и складывая фразы; элементарное уважение, черт!
