Глаз вокалиста нервно задергался, но Матсумото продолжил чтение.

«Прошу извинить, но я прошелся по твоим карманам. Похоже, ты потерял не только телефон… (Снова этот гадкий смайлик). Поэтому держи наличку на такси».

Таканори выругался и окинул взглядом лежавшие рядом купюры, придерживая дергающийся глаз пальцем.

«…Не волнуйся, Аой оповестит твоих согруппников на случай, если у вас сегодня были какие-то планы. Я звонил Даю и передал от тебя привет. Злишься? Тогда хорошо, что меня нет рядом, поскольку рука у тебя реально тяжелая».

Таканори почувствовал себя полным ничтожеством, представляя, какое произвел впечатление на басиста. Он сам бы ни за что не проникся уважением к такому человеку, особенно после того, как… Руки тихо заскулил; он возвел очи к потолку, надеясь отыскать там удобный крюк, на котором можно вздернуться немедленно. Но крюк так и не обнаружился, а желание вешаться отпало само собой, когда нерадивый шатен вдруг вспомнил о своей горячо любимой собачке, не жравшей почти двое суток!

«Когда пойдешь, запри дверь. Ключи на тумбочке у входа. Минералку найдешь там же. Береги себя».

— О, конечно! — саркастично выдавил из себя Таканори.

«P.S. Запиши мой номер. Ну, и адрес на всякий пожарный… Рад знакомству».

— Издеваешься? — буркнул Матсумото.

Хара оставил номер телефона и даже адрес, разумеется, для того, чтобы в скором времени лицезреть, как Руки в его присутствии совершит сэппуку и выпустит наружу свои несчастные внутренности. Ах, да, для полноты картины надо бы пригласить и Шинью в качестве зрителя.

Чем-чем, а отсутствием воображения вокалист никогда не страдал. Картина будущей встречи с брюнетом живописно вырисовывалась перед глазами. Для начала он представил себя в коленно-локтевой, с унижением подставляя собственный зад под хлесткие удары плетью. Крепкая рука, удерживая прорезиненную рукоять, четко взмывала вверх, ударяя с оттягом, заставляя тело трепетать и вздрагивать. От этих мыслей он даже покраснел!

Сэппуку отменилось, отдавая предпочтение публичной порке — вот чего он действительно заслужил своей недальновидностью и глупой самонадеянностью. Неожиданно для себя вокалист узрел постыдное удовольствие в подобной экзекуции и понял, что по нелепой случайности Хара пробудил в нем мазохиста. Руки относил себя к вполне вменяемым членам общества, но сейчас почему-то дальше слова «член» его мысли не продвинулись.

Фантазия фантазией, но встречаться с Тотчи он бы не решился, и не только потому, что испытывал стыд и неловкость, а потому, что, когда он снова увидит басиста, его нелепые желания могут опять вернуться. Мало ли, а вдруг? Руки понимал, что, выбирая путь наименьшего сопротивления, поступает непорядочно, но по-другому он сейчас не мог.

Перевернув листок на чистую сторону, певец схватил ручку, что лежала рядом, и, аккуратно оторвав кусок с адресом и телефоном, написал ответ:

«Спасибо, что позаботились обо мне, Тошия-сан. Деньги и ключи верну при первой же возможности. Рассчитываю, что вчерашнее недоразумение останется только между нами. Извинитесь за меня перед Терачи-саном: мое поведение недостойно, надеюсь, с его рукой и лицом будет все в порядке. Простите еще раз и примите мою безграничную благодарность. Руки».

***

Тошия слишком давно знал Шинью, чтобы не заметить его подавленное состояние и апатию. Нанесение вреда организму посредством пускания во все тяжкие было смыслом их отпуска: надо же как-то снимать стресс! Но, тем не менее, Терачи держался молодцом и практически всегда знал свою меру, за исключением вчера. Вот вчера он явно перебрал. Невзирая на отвратительное самочувствие, драммер все же позволил другу нарушить свое уединение и удвоить головную боль.

— Ты как моя бывшая из средней школы! — восклицает Терачи, впуская к себе в дом озадаченного брюнета. — Скорей заходи, — бурчит он. — Ну, мистер, кто за тобой гонится?

— Карма, — сообщил Тотчи, разглядывая приятеля. В домашней одежде и мешковатой футболке Шинья выглядел еще более тощим и похожим на уставшую девочку. Волосы он подобрал наверх, полностью открывая лицо, на котором бурно расцвел припечатанный недавно фингал. — Прекрасен, — прошамкал Хара. — Как рука?

— Ей повезло больше, чем всему остальному, — болезненно улыбнулся драммер.

Тошия сбросил куртку и расположился на ковре, наблюдая, как его дистрофичный приятель, покачиваясь, осторожно отвернулся в сторону.

— Мутит? — поинтересовался басист.

— Жутко. Поэтому сегодня я пью только сок либо воду. Тебе чего?

— Воды, — поднимаясь, ответил Тотчи, — эй, я сам в состоянии налить ее, присядь. Если не двигаться, то будет не так херово.

Терачи с облегчением опустился в кресло, откинув голову на удобную спинку. Через пару минут Тошимаса вернулся с двумя высокими стаканами и средством от похмелья.

— Спасибо, малыш. Ты спас меня, — прошуршал Шинья, глотая таблетки. — Так кто или что сподвигло тебя на неожиданный визит?

— Спасенная Гаечка…

— Ум-м? — удивился ударник. — Ночь была полна восторгов?

Происшедшая с Матсумото история зацепила Хару. Это чем-то напоминало кинк — никто просто так не кончал в его присутствии, откровенно озвучивая мысли. Он не мог не признать, что проникся, хотя и понимал, что в адекватном состоянии такое вряд ли случилось бы. Но подсознание такая вещь — никогда не известно, что из него выползет и при каких условиях. Он снова и снова прокручивал в мозгу недавние события: ему нравились жесткие игры, а совпадения в его жизни были редкостью, чтобы вот так их игнорировать.

— Не ржи, потому что теперь твои слова про «формат» и «карму» начинают реально пугать меня, — угрюмо начал басист. — Наш приятель захотел, чтобы я связал его и трахнул…

После этих слов Терачи на секунду замер со стаканом в руке, затем изящным движением поднес его ко рту и, сделав глоток, ответил:

— На твоем месте я был бы счастлив, что ваши интересы так неожиданно совпали.

— Не торопись…

— Так ты… его связал?

— Ничего подобного!

— Ну, и что отпугнуло, малыш?

— Этот парень не просто прохожий с улицы, а коллега все-таки — это раз! Во-вторых, Руки был сильно под кайфом. И эффект был, ну… знаешь, это как сыворотка правды, плюс афродизиак — все нараспашку. Развратные желания и похабные мысли вслух.

— А ты?

— Я не мог с ним так поступить, — признался Хара и тихо добавил: — Поэтому снимал напряжение в туалете…

— Я смотрю, ты все еще под впечатлением? — Терачи блаженно улыбался. — Моя ванная к твоим услугам.

— Будешь ерничать — сломаю тебе нос!

— Карма, малыш…

— А еще он, как трус, оставил мне вот это, — продолжал Тошия и протянул другу смятый кусочек бумаги.

— Ну, почему сразу трус? — изрек драммер, разворачивая листок и пробегая по нему взглядом. — Вчера он разыскал меня в баре Мотокатсу, приехал и лично извинился, а еще поинтересовался, не сможет ли он как-то возместить нанесенный ущерб. Разве это трусливо? Очень даже приятный и воспитанный человек!

— Что? Он споил тебя, возмещая ущерб? Как воспитанно!

Шинья дочитал послание и усмехнулся:

— Не злись — это мило!

Очевидно, что Матсумото был смущен и не смог придумать ничего лучше, чем спрятаться за словами, а самолюбие Тотчи было задето этой отмазкой; вот хотя бы взглянуть, как возмущенно блестят сейчас глаза его друга.

— А ключи вместе с долгом мне передали с курьером.

— А ты возжелал, чтобы он пришёл к тебе сам? Ты хоть понимаешь, насколько ему неловко? — драммер пытался оправдать поведение вокалиста.

— Могу себе представить, но… Йода, он ведь оставил тебе свой номер? — перебил его Тошимаса.

— Конечно, — Терачи знал, что в такие моменты с Харой лучше не спорить. — И что?

— Ты сам говорил про совпадение интересов. А насколько это утверждение верно, я смогу понять, только встретившись лично! Поэтому дай его телефон, Шин! Если Руки не хочет звонить, я сделаю это сам!

Терачи достал из кармана смартфон и небрежно швырнул его приятелю: