— Сомневаюсь, что тебе от этого полегчает.

— Ладно, показывай, что за девка.

***

Грянул гром, и небеса обрушились на землю; спокойствие и надежды почили под толщей тяжёлого тумана, в просветах которого вылезало нелепое «почему». Почему из всей Японии Руки выбрал именно это чёртово агентство? Отчего из всех женских особей его взгляд задержался именно на ней? Непередаваемо! За что, блять? Глупый бриз минутного счастья был бесповоротно затёрт бесконечным разочарованием и злостью — Аой повёлся, забылся, а ведь расслабляться никогда нельзя. Это же Руки, чёрт его дери! Блядский чёртов натурал!

…Телефон прижат острым плечом к уху, в одной руке сигарета, в другой карандаш. Взгляд устремлён в монитор лэптопа, из которого на Широяму глядело что-то чужеродное и насмехалось над его чувствами. А Руки замер, переключив режим эгоиста на максимум. Возмущение и ревность Широ приятно щекотали ему нервы. Неизвестно, что заводило сильнее: злой Аой или же девчонка на фото; Таканори неотрывно пялился в монитор — так и занырнул бы туда, не задумываясь, в этот затягивающий омут…

«Только посмотри, Юу!»

Аой оценивал угрозу, чтобы свести к минимуму моральный ущерб. Угроза оказалась долговязой и худой — кожа да кости. И грудь плоская. Какая-то селёдка, а не женщина. Зато глаза глубокие, будто небо, и кажущаяся пустота в них фатально обманчива; для Таканори они — космос, а Широ знал толк в очаровании чужих галактик. Девочка с глазами взрослой женщины заинтриговала.

— Сколько ей?

— Двадцать три.

Загадочная славянка ощутимо «долбанула» по яйцам, подарив одному из них неуверенность, а другому чёртов стояк. Ещё противнее было наблюдать извращённое выражение кайфа на обожаемом лице: Руки, сука, не скрывал от Юу абсолютно ничего, даже внешне.

«Ублюдок!»

Теперь, когда секс с вокалистом стал вполне регулярным, появление какой-то барышни грозило разрушить хрупкую гармонию, которую Юу так старательно взращивал между ними. Захотелось сбежать и забыться, но что-то упорно не позволяло это сделать. Наверное, всё те же мечты, обломки которых вдруг оказались под ногами.

— Хотите печенья, Широяма-сан? — Расстроенное выражение на лице Аоя всегда вызывало в работниках стаффа желание угостить его чем-то сладеньким. Гораздо приятнее видеть, когда человек улыбается. — Возьмите шоколадку.

— Нет, спасибо, — вяло отмахнулся Юу и вновь склонился к монитору.

— …Позвоните в агентство! — указания звучат чётко, Руки точно знает, чего хочет. — Съёмки послезавтра. Нет, каталог смотреть не стану. Да, её зовут… — делает вид, что забыл. — Секунду… подождите, — резко оборачивается к стаффу, накрывая ладонью динамик. — Как её имя, напомните? — не просит — требует, одновременно увеличивая изображение на мониторе. В его голове уже полностью созрел концепт съёмки плюс обнажённое дефиле для единственного зрителя, необходим только пакт согласия… А Руки там её уже и так и эдак…

— Романенко Марина.

— Романенко, — томно повторяет в трубку Матсумото, — Марина-сан. Никак не могу запомнить.

«Смотреть на тебя противно».

Аой не мог поверить своим глазам и чужим мыслям. Руки реально запал на неё. Не делая абсолютно никаких попыток сблизиться, он оплетал и связывал её контрактом, точно паутиной, превращая в топовую звезду собственного бренда.

«Должен сказать, Юу, что девочка довольно умна и не делает из морали культа. Вопрос вот в чём: достаточно ли в тебе кансайского очарования, чтобы она раздвинула ноги?»

«Что, блять? Я не ослышался? Давай-ка меня сюда не впутывай!»

Внутри уже знакомо шевельнулась тошнота. Карандаш сбрякнул где-то на полу, а Матсумото не заметил: для всех живых он ушёл в другое измерение. Для всех, кроме Юу, который хотел, но не мог выдернуть его оттуда.

«Да ты рехнулся, Матсумото!»

Широ считывал любовника и жаждал для него кары небесной: потопа, цунами, всего, чего угодно, только бы Матсумото прекратил этот фарс. Тот ведь знал имя, фамилию и даже выучил адрес электронной почты; каждая цифра мобильного всплывала в памяти незамедлительно по первому требованию, но отчего-то ни разу вокалист не осмелился набрать проклятый номер. Почему, интересно? Ждал, когда за него это сделает Юу?

— Да. Спасибо, — заурчал, словно животное, которому почесали за ушком. — Вы очень любезны. Договор будет у вас через два часа.

— Зачем тебе это?

— Есть ты, я и девушка.

«Я гей, блять!»

«Уверен, с божьей помощью и под страхом смерти ты справишься».

Матсумото культивировал абсолютную беспринципность, которая воздействовала на окружающих довольно болезненно, но гитарист старался игнорировать это чувство.

…Пронзительный взгляд на фото отражает глубину ночного океана, чистую энергию неизведанной вселенной. Непознанный мир. И она приглашает постичь себя. Зовёт и манит, тварь! В её руках натянутая тетива, цель определена, и стрела сверкает в рапиде движения. Полёт отточен качеством металла, воздух колышет оперение, и Широ ощущает волнующий шум ветра и биение собственного пульса.

Всё кругом вдруг теряет значимость, и то, что это женщина, отчего-то волнует Аоя ещё меньше: он вдул бы ей по самое «не балуйся», и вовсе не потому, что она ему нравится, а по причине того, что этого хочет Руки. Кажется, эту мысль нарочно запихивают ему в голову, но ниточка осознания неожиданно рвётся… Чёрт подери, он сейчас действительно хочет эту бабу! Плотные волны странной вибрации окутывают его со всех сторон, заставляя тело отзываться с небывалой чувственностью, и сердце пропускает удар, утопая в пронзительной синеве чужих глаз. Неожиданно они меняют свой цвет, становясь темнее, зрачок вспыхивает, затопляя радужку искрящейся чернотой, и Юу узнаёт этот требовательный взгляд, который пробирает до дрожи. Он понимает, что не в силах отказать этим глазам, и душа его сжимается в комок.

«Что… ты со мной делаешь?»

«Структурирую новый сингл…»

Руки перевернул всё с ног на голову, навязывая свои фантазии, и Широяма уже не понимал, где пребывает его собственное «я», цепляющееся за попытку единения. Хотелось отдать всё на свете, только бы вернуть ощущения. Наплевать на людей, работу, студию, на всех и вся. Эффект принуждения оставлял резкое послевкусие, но Аой хотел продолжения, поскольку понял суть.

«Туалет направо по коридору».

«Я тебя ударю!»

— Не понравилось? — Наманикюренный пальчик бережно тычет в область аойской груди, наивным жестом вырисовывая сердечко.

Гитарист игнорирует бесполезный вопрос, решая дать выход эмоциям там, где этот монстр его не услышит.

— Так это… короче, всё ради сингла, да? — Ужасно тяжело давалось привести в норму дыхание, а в голове так и вообще царила полная неразбериха.

— Да. — Руки обернулся по сторонам: не хватало ещё привлечь ненужное внимание. — Почти.

— И ты не… ну, это самое…

— Нет, я с ней не спал, — его тон казался абсолютно бесстрастным, — пока не спал. К слову сказать, она также интересовалась и тобой. — Глядя на то, как лицо гитариста вытянулось от удивления, и предвосхищая появившиеся вопросы, Руки продолжал: — Ты популярен в узких кругах, Юу, и глупо об этом спрашивать. Для чего рассказываю? Просто чтоб ты знал.

— Не просто, блять! Ты никогда ничего не делаешь просто так. — Изящная кисть была небрежно отброшена в сторону. Физический контакт только усиливал желание разбить вокалисту лицо. От безысходности. — Заставляешь искать скрытый смысл, читая между строк. Принуждаешь к действиям, которых я не хочу. Какая теперь выгода тебе от моего знания, сукин сын?

«Мне очень интересно, как ты поступишь дальше?»

«А если, блять, никак?»

Вокалист заливисто рассмеялся, вызывая недоумение персонала, а Юу молча развернулся и вышел, хлопнув дверью.

«Гнев — хорошее чувство, Широ».

Аой допускал, что у Таканори вполне могли быть к девчонке какие-то эмоции; но захотел бы нормальный мужик делить свою женщину с кем-то ещё? Гарантированно — нет, но только если этот мужик не Руки. Матсумото дёргал за ниточки, вынуждая гитариста разыгрывать ни о чём не подозревающий трофей.