— Благодарю, — невозмутимо подхватив пару долек, он пододвинул к себе соусницу. — Так каков ваш план?

Девушка равнодушно оглядела кафе: через два стола сидела Сибил. Заметив взгляд студентки, злобно сверкнула глазами и вернулась к изучению меню — пара не разлей вода.

— Доем и вернусь домой, — пожала плечами первокурсница. За недолгую жизнь она отточила искусство лжи, но прекрасно понимала, что даже самой хитрой байкой накормить Пирса не выйдет. — А вы чем заняты сегодня?

— Как и вы, Сара, готовлюсь к ритуалу, — едва заметно улыбнулся он. — Так что пожелайте удачи.

— Боюсь, это не в моих силах, — ухмыльнулась О’Нил, невольно думая, какие еще привычки успела перенять у Мёрфи. — Цели у нас, полагаю, разные.

— Неужели? — изогнул бровь мужчина, увлеченно поедая картофель и наггетсы. — А я считаю, что цель одна. Во всяком случае, мой успех пойдет вам только на пользу. Неужели вы действительно готовы отпустить своего Цербера? Мне так не кажется. Так зачем упорствовать, Сара? Скажите место сбора. И все. Я и мои соратники не позволим олимпийцам вернуться, и вы останетесь вместе. По-моему, исход идеальный.

Студентка задержала дыхание. Спорые шестеренки подсказывали, что от ответа зависит слишком многое…

На город опустились сумерки, но на небольшой площадке, окруженной уже позеленевшими деревьями, было светло. Во всяком случае, так казалось Саре: сама не понимала почему, но все чувства обострились: не просто слышала шелест молодой листвы над головой, шум улицы неподалеку, видела каждое перо птиц у горизонта, чувствовала легкий ветер на щеках и холодные прутья клетки Фарадея под пальцами. Она ощущала мир так, будто он был внутри. Бросив взгляд на часы, всмотрелась в узкий проулок, что вел на площадку, и затаила дыхание. Но страха не было — сердце билось спокойно и ровно, будто она выбирала молоко к завтраку, а не готовилась встретить выводок новых богов.

— Помни о том, кто ты. Нет ничего, что было бы тебе не под силу. Поняла? — тихо говорит Мёрфи, проверяя, крепко ли стоит клетка и надежен ли морок, наложенный Афродитой. — Все в порядке, если уж я не вижу эти штуки, гости точно не заметят. Не высовывайся и уезжай сразу, как только получишь сообщение, ясно? Ты дала слово.

Ей остается только растерянно кивнуть, провожая взглядом высокую фигуру — он даже не чмокнул ее напоследок. Будто отсутствие прощания могло что-то изменить. Но девушка его не винила — все слова были сказаны уже давно, а новых она не заслуживала.

Таймер на навороченных часах — еще один подарок Мёрфи — вырвал из воспоминаний, и студентка сглотнула. Проверив аппаратуру, еще раз посмотрела на небо и, глубоко вдохнув, запустила катушки. В далеком прошлом она уже видела одну такую в научном музее, куда заучек балтиморской школы отправили с экскурсией, и там, завороженно наблюдая за чудом человеческого разума, твердо решила посвятить себя физике. А спустя три года ее перевезли в Сентфор, и четкая картина мира рухнула. Физика была забыта. Наука потеряла смысл, ведь объяснить формулами и расчетами то, что она увидела в туманных лесах, было невозможно. Но сейчас, стоя в нескольких метрах от мощных сияющих разрядов, бивших в небо и в землю, на бледных губах вновь забрезжила та самая улыбка, что озаряла наивное детское лицо Сары О’Нил из математического кружка.

Не одни боги могли творить чудеса.

Добрых двадцать минут ничего не происходило, и девушка уже начала хмуриться, опасаясь, что все усилия пошли прахом, и прямо сейчас новые боги штурмуют истинное место, выбранное для ритуала. Но сегодня вселенная благоволила Саре, потому что из темного проулка появилась дюжина фигур — во главе, как и следовало ожидать, Пирс. И первокурсница закусила губу до крови.

Спорые шестеренки подсказывали, что от ответа зависит слишком многое…

Однажды в драконьем казино неизменно мрачный Хилл, вновь обыграв ее в покер, сказал, что нет лжи лучше, чем та, в которую вплетается правда. Бандит говорил мало, удостаивая школьницу только скупыми фразами, но каждую она ловила и повторяла про себя не один день.

И теперь, вспоминая горячие руки, прикосновения которых больше не почувствует, огонь глаз, который больше не увидит, и хриплый шепот, что больше не услышит, чувствовала как по щеке скользнула одинокая слеза. Будь ее убеждения не так тверды, как бы она поступила?

— Вы действительно способны помешать ритуалу? — еле слышно проговорила она, сжав пальцами край столешницы. — Вы правда можете сделать это?

— Естественно. Скажите только место, — Пирс вновь улыбнулся. Девушка понимала, что он уже знает адрес, тот, что назвала ему Кора. Тот, где уже прятались катушки и клетка Фарадея. Знает и проверяет.

Сжав челюсть, трясущейся рукой, отпустившая эмоции Сара нацарапала адрес на салфетке. Мужчина лишь мельком взглянул на бумажку и улыбнулся.

— Надеюсь, что вы меня не обманете, мисс, — в его глазах блеснули опасные всполохи, и первокурсница неосознанно вжалась в вытертую спинку кресла. — Вы умная девушка и понимаете, что, если олимпийцы ускользнут, и я пойму, что без неоценимой помощи убийцы богов здесь не обошлось, положение отличницы из «Конкордии» Сары О’Нил значительно осложнится. Ровно так же, как и положение ее лучшей подруги мисс Вивиан Купер, что живет в общежитии на территории кампуса. Так же, как и положение мистера Патрика О’Нила, чей адрес в Балтиморе мне прекрасно известен. Сибил, к слову, очень любит путешествовать…

Вытерев руки о ту самую салфетку, на котором первокурсница только что указала координаты, Пирс спокойно поднялся, оставляя побелевшую девушку переводить сбившееся дыхание. Слезы на щеках высохли, потому что их время ушло. Настал час выбора.

— Стой, — прошептала студентка. — Я солгала. Они будут на Парейд Граунд у Парк Серкл. Начало в восемь.

— Прекрасно, мисс. Рад, что вы одумались и сделали правильный выбор, — не оборачиваясь, ответил он и ровным шагом направился к выходу. Следом выскочила и Сибил, одаривая девушку недоброй ухмылкой напоследок.

«Повелся»

Время страха ушло. Пришел час Сары О’Нил, и она, чувствуя ярость, что не ощущала очень давно, щелкнула переключатели. Невидимые катушки загудели еще сильнее, обрушивая на растерявшихся гостей разряды, которым мог бы позавидовать сам Зевс. Краем уха она слышала удивленные возгласы нью-йоркцев — за последние дни горожане успели привыкнуть к постоянным грозам, но таких молний еще не видели. Парковые трансформаторы, тряслись за спиной, но девушку это не волновало.

Рассказы Мёрфи о древнегреческих героях, над которыми она обычно только посмеивалась, оживали перед широко раскрытыми голубыми глазами: вот бледный, как полотно, парень, которого она знала под именем Скай, растворяется в наэлектризованном воздухе; вот почерневшая Сибил рушится на землю — неизменная байкерская броня дымится.

А вот и Пирс в светлом с иголочки костюме падает на колени, ища глазами источник своей гибели. И находит: даже морок Афродиты не выдерживает силы, что разбушевалась в маленьком бруклинском парке, и перед поверженным мужчиной предстает девчонка, еще днем трясшаяся под его опасным взглядом.

Она стояла в нескольких метрах от ада на земле, с восторгом наблюдая за истинным чудом: раз за разом молнии били в искореженные обугленные тела, некоторые исчезли и вовсе. Пирсу, что называл себя богом, не стоило грозить той, что считалась убийцей богов.

Заметив полный неподдельного ужаса взгляд, студентка поняла, что иллюзия стерлась и вновь прошлась бледными пальцами по панели управления: натужный скрип и гул электричества заполонили собой, кажется, весь город, и разряды забили с утроенной силой. Один, второй, третий. Она сбилась со счета, но четко запомнила тот, что пронзил изломанную фигуру насквозь.

Выждав еще пару минут, девушка выключила катушки и осторожно вышла из клетки. Ноги в тяжелых ботинках медленно касались горячей почерневшей земли. Сара бесстрастно оглядела бойню, щелкнула зажигалкой и втоптала прах Пирса, ровняя нового бога с землей.