Студент продолжал смеяться, но улыбка была грустной. С такой обычно сообщают неутешительные новости или вежливо отшивают. Ну, или просто живут, если под сердцем таится открытая рана, которую изо всех сил пытаешься спрятать от посторонних глаз.

— Эдриан Ньюман, — снимая сине-золотую перчатку, футболист протянул руку. — Начало у нас не задалось, признаю, но все же приятно познакомиться.

— Сара, — немного подумав, девушка все же решила назвать имя. Грубить человеку, который улыбается так печально, было бы преступлением. — Сара О’Нил.

— Ух ты! Ирландцы крутые! — воскликнул парень, бережно сжимая ее прохладную ладонь. Разочаровывать его и объяснять, что ее ирландские корни на фамилии и заканчиваются, Сара не стала и вежливо кивнула, аккуратно возвращая руку в карман.

Сине-золотые за спиной уже начали посмеиваться и шушукаться, кивая на товарища, распинавшегося перед зеленой первогодкой. Ситуация переходила неуловимую грань, становясь все абсурднее — голова болела, но не потому что недавно встретилась с крепким мячом: в новом городе, сулившем новую жизнь, она планировала не отсвечивать. На пары и обратно, в свою пропахшую терпкими духами Вивиан комнатенку.

— Ладно, бывай, Эдриан Ньюман, футболист «Громовержцев», — отсалютовав на армейский манер, студентка направилась в колледж: к вечеру начинало резко холодать, а библиотекарь — звереть.

— Погоди, О’Нил, — старшекурсник нагнал ее и зашагал следом. — Давай, я провожу тебя к медсестре, пусть осмотрит голову.

— Не на что там смотреть, — отмахнулась Сара, уже жалея о проявленной снисходительности. — Бывало и хуже. А мне еще книги сдавать.

— Тогда, давай так, — футболист ускорил шаг и встал перед ней, преграждая дорогу. — Приходи в пятницу в клуб «Underworld» в центре. Скажешь, что ты по моему приглашению, пустят без проблем. И подруг бери, гарантирую бесплатный бар и отличную вечеринку.

— Спасибо, ни за что не пропущу, — поняв, что отделаться от спортсмена по-другому не получится, первокурсница начала бесстыдно врать: честность не всегда была лучшей политикой. — Ну, я пойду?

— Конечно, — отступил посветлевший Эдриан, пропуская девушку. — Буду ждать!

Одарив парня грустной улыбкой, она махнула рукой на прощанье: вечер пятницы она проведет так же, как и всегда — в небольшой забегаловке на окраине студгородка, заливаясь по самые уши горьким кофе, давясь сухими кексами и погружаясь все глубже в миры почивших цивилизаций.

Пять минут бессмысленного диалога стоили дороже закрытых глаз — библиотека оказалась уже закрыта. Прислоняясь к запертой двери, Сара устало вздохнула, мысленно готовясь к завтрашней порке за просроченные книжки. Эдриан Ньюман был неплохим парнем, в этом она была уверена, но встречи с футболистами никогда не заканчивались хорошо. И осуждающая красная пометка в читательском билете, что уже маячила на горизонте, служила лучшим подтверждением.

Бесцельно водя пальцем по клавиатуре старенького ноутбука, студентка рассеянно вглядывалась в древнегреческие буквы — брать дополнительный язык, тем более, непопулярный даже для исторического факультета, было совсем не обязательно, но ей почему-то захотелось. Посети она хоть раз психолога, на котором поначалу так настаивал отец, ночь за ночью просыпавшийся от ее криков, давно бы узнала, что тяга ко всему мертвому — плохой признак. Но в психологов Сара не верила, а потому убедила себя, что древнегреческий ей просто необходим. Пригодится — не сейчас, так потом. Собирала в отдельную папку красочные фотографии античных развалин, в тайне мечтая выбить на втором или третьем курсе практику за границей. Вот тогда-то она и блеснет. Обязательно блеснет. И снова скроется в темноте, как пролетающая мимо комета — ярко и быстро, так, чтобы ее точно не забыли.

— Эй, есть кто живой? — Вив трясла ладонью перед глазами соседки, замершей у давно погасшего монитора. — О чем задумалась?

— Да так, пустяки, — отмахнулась Сара, возвращаясь в реальность. — Ты давно пришла?

Подруга недовольно цокнула языком, складывая руки на груди. Недоверчиво оглядела безжизненное бледное лицо, на котором, кажется, остались только глаза и классические сиреневые мешки. Состояние соседки нравилось бойкой девчонке все меньше: та словно таяла, закопавшись под грудой учебников, истончалась, подобно куску масла, размазанному по слишком большому ломтю.

— Ты меня пугаешь, дорогая, без обид, — прямо заявила Вивиан, плюхаясь на узкую студенческую койку, сметая по пути распечатки тестов. — Такими темпами ты не то что до выпуска, но до второго семестра не доживешь. Может, расскажешь, что с тобой творится?

Прикрыв глаза, Сара силилась найти ответ, который бы и не напугал, и не обидел подругу. Говорить о том, что из каждого угла слышишь цирковую шарманку — нелепо. Рассказывать о страшных кошмарах, где сказочной божок по капле высасывает жизнь, а заодно и душу — глупо. Объяснять, что раз за разом, закрывая глаза, чувствуешь густой сентфорский туман, который лишает воздуха — совсем бредово.

— Плохо сплю, — пробормотала она, разводя руками и расписываясь в собственном бессилии. — Ничего не могу поделать, видимо, привыкнуть к Нью-Йорку куда сложнее, чем я думала.

Вивиан недоверчиво скосила глаза, ища подвох, но на лице Сары не дрогнул ни один обтянутый тонкой кожей мускул — неизменно холодная и спокойная. Таких обычно показывают в документальных передачах о серийных убийцах. Въедливые журналисты с микрофоном наперевес опрашивают друзей, а те, краснея, убеждают больше самих себя, чем зрителей, что осужденный на сто пожизненных монстр всегда был спокойным, вежливым, приятным и молчаливым. И балтиморская зубрила все больше начинала смахивать на карикатурный портрет такого персонажа.

— Планы на пятницу есть? — Вивиан решила, что разберется с ее тараканами чуть попозже: элегантно и незаметно проберется в черепушку и раскроет хотя бы один секрет, что таился в светлых прядках. — Раз все равно не спишь, может, прошвырнемся по клубам? Хотя бы разок, а?

Сара спрятала лицо в ладонях, не зная, то ли смеяться, то ли плакать над наивностью соседки — за два месяца та так и не поняла, с кем делит общажную комнатушку.

— Вив, я пас, — наконец, опустив руки, иронично улыбнулась девушка. — Кажется, последние недели я примерно то же самое тебе и говорила.

— Но это же скучно! — подруга почти хныкала, елозя на мягком шерстяном покрывале. — Разок же можно! Один. Малюсенький. Разочек. О’Нил, ты невыносимая соседка! Я заслуживаю хоть какую-то компенсацию за вечно включенный ночник и круглосуточный шорох твоих книжонок?

— Хм, дай-ка подумать, — Сара прищурилась, изображая сложный мыслительный процесс. — Не заслуживаешь. Ведь ты не замечаешь включенного света и не слышишь никакого шороха, потому что тебя тут по ночам обычно не бывает. Но! — предупредительно остановив уже готовящуюся протестовать подружку, девушка продолжила. — В качестве жеста доброй воли могу предложить тебе проходку. Про «Underworld» слышала?

— А то! — глаза Вив загорелись, стоило только Саре произнести название клуба. — Это самое крутое ночное заведение в центре. Я слышала, он стилизован под настоящий ад! И по иронии в эту преисподнюю хрен попадешь.

— Отлично, — усмехнулась девушка. — Тогда я предлагаю тебе ночь в аду. С бесплатным баром и танцами. И до конца года мы закрываем клубную тему? Что скажешь, Вивиан Купер?

— Беру не глядя! — подружка захлопнула в ладоши, раскачивая скрипучие пружины под тонким матрасом. — При условии, что ты мне расскажешь, где нынче нелюдимые зубрилы достают проходки в топовые места.

— Я не нелюдимая, а сосредоточенная. Это раз. И не зубрила, а… прилежная ученица. Это два. Меня пригласили, — немного смутившись, помедлила с ответом Сара. — Какой-то Ньюман из футбольной команды. — Смотря, как соседка медленно сползает на пол, округляя и без того большие глаза, девушка забеспокоилось еще больше. — Ты в порядке, Вив?

— Охренеть, — по слогам прохрипела подружка. — Когда ты успела познакомиться с самым крутым и влиятельным парнем колледжа? Как ты вообще это делаешь?