— Проехали, — отмахнулся парень и окинул взглядом шумную забегаловку, постепенно трезвея. — Что нужно Аиде?

— Я сам не понял до конца, но дело серьезное, — воодушевившийся Эдриан перешел на официально-деловой. — Речь пойдет о нашей безопасности, так что будут почти все. И без тебя, конечно, никак.

— Естественно. Кому еще, как не мне, охранять… — ядовито усмехнулся Мёрфи, поднимаясь со стула. — Давай уже разделаемся с этим поскорее. На колесах? Повезёшь, потому что я не знаю, где байк.

— Найдется, — ободряющее улыбнулся Ньюман, спеша увести еще пошатывающегося друга из злачного бара на окраине. — Только для начала тебе бы душ принять. Воняет, как от…

— Охренительно смешная шутка, — бросил парень, прикуривая у выхода. — А главное, оригинальная… Может, еще попросишь меня не высовывать голову из окна?

— Напротив, — открывая дверь спорткара, ухмыльнулся Эдриан. — Если решишь блевать, высовывай, и подальше, буду только благодарен. И еще. Сними ты уже эту чертову шляпу…

Всегда шумный и живой, сейчас город молчит, только проплывает мимо, накрывая мартовской серостью. Ньюман ведет быстро и аккуратно, сверяется с картой и вовремя сворачивает, объезжая пробки. Мёрфи ненавидит навигаторы, потому что за очередным поворотом она — тихая узкая улочка с уютными двухэтажными домами. Тому, кто не бывает на ней каждый день, она наверняка покажется ничем не примечательной, но не ему. Он запомнил каждую трещину на асфальте, каждую дверь и каждое окно, потому что готовился полюбить это место.

— Как думаешь, ей понравится? — нервно жуя сигарету, он переводит взгляд с каменных ступенек на друга. — Там две спальни, одну можно переделать под кабинет. Поставлю стол, стеллажи, пусть учится. Кухня тоже ничего, кстати.

— Мы же не об этом говорили, — Эдриан только хмурится и устало потирает переносицу, не узнавая приятеля. — Правильнее всего расстаться с Сарой, а не квартиру снимать. И ты это знаешь…

— Нет, Ньюман. Ты говорил, а я слушал, — Мёрфи уже собирается бросить окурок под ноги, но осекается — теперь это его дом. Их дом. И здесь мусорить нельзя. — Начнем с того, что не снял, а купил. Второй этаж наш. И я ее не оставлю. На том и закончим. Сара пережила кошмар, и заслуживает покоя.

— Она бы вообще не оказалась в этом кошмаре, не будь нас, — Эдриан смотрит на него, как на дурака. В сущности, тогда он и им был. — О каком покое ты говоришь? Дальше может быть только хуже.

— Не будет, — парень крутит в руках связку одинаковых ключей. Один для себя, один для нее, один Ньюману: он слышал, что запасной всегда отдают другу. — Я этого не допущу.

Эдриан задумчиво проводит рукой по каменным перилам, старательно избегая смотреть на Мёрфи. В голове у него сотни мыслей — переплетаются, вяжут узлы, трещат, натягиваясь. Последние дни прокручивал этот разговор десятки раз, подбирал слова, неуверенно открывал рот, но всякий тут же захлопывался, потому что сил катастрофически не хватало.

— Допустим. Но что будет, когда мы вернемся в свой мир? — решившись, поднимает глаза и понимает, что только что открыл ящик Пандоры: Мёрфи продумал, как будет обставлять квартиру, но не подумал, как будет ее оставлять.

— Если… — еле слышно отвечает тот, отворачиваясь. — Если мы вернемся….

— Мы еще никогда не были так близки к победе, приятель. Смогли собрать почти всех, так что дело за малым… — Эдриан наивно полагает, что озвучил хорошую новость, и ободряюще улыбается. И только наблюдая за стремительно удаляющейся фигурой, осознает, какую ошибку допустил.

Верящий навигаторам и не видящий дальше своего носа Эдриан проезжает мимо злополучного крыльца, и Мёрфи на ходу открывает дверь и оставляет на асфальте дурно пахнущую смесь виски, текилы и горькой тоски.

В «Подземном мире» тихо — сегодня среда, но хозяйка закрыла клуб, значит, дело действительно пахнет керосином: она никогда не позволяла пустовать ни реальному ни муляжному Аиду. Как противоречие всем стереотипам, здесь всегда кипела жизнь, загробная или людская — уже не важно. Пройдя по темным техническим коридорам, Мёрфи поймал себя на мысли, что в подвалах легче, бездушное эхо шагов и дрожащие тени — вот его идеальный мир.

За широким каменным столом почти все — переговариваются, нервно поправляют манжеты и крутят в пальцах толстые бокалы с янтарной жидкостью. Сохраняют спокойствие, кажется, только трое: Аида, потому что знает причину; Хизер — для нее любая проблема пустяк; и он — потому что плевать. Заняв привычный темный угол, Мёрфи пригубил из рокса — бурбон был чертовски хорош, но отвратителен. Хозяйка Подземного мира села во главе, обвела собравшихся тяжелым взглядом, поджала губы, отмахиваясь от Коры, и прочистила горло, привлекая внимание.

— Мы на финишной прямой, и мне меньше всего хочется портить этот прекрасный момент, но есть важный вопрос, требующий безотлагательных мер, — в черных глазах владычицы отражаются встрепенувшиеся силуэты. У нее всегда только важные вопросы, но еще ни один не требовал общего сбора за столом. — Мне стало известно, что нашей безопасности угрожают не только новые боги. На доске появилась еще одна фигура, которая, не побоюсь сказать, внушает опасения.

Мёрфи усмехнулся в бурбон — час от часу не легче. Для полноты картины не хватает только открывшихся дверей Тартара и выводка Титанов. Он бы не удивился. Потому что уже ничто не способно его удивить.

— Мёрфи! — требовательный голос Аиды разносится по просторной комнате и, кажется, пугает всех не меньше, чем новости. К нему за этим столом никогда не обращаются. Всегда только молчаливый слушатель. — Ничего не хочешь нам рассказать?

— Сказку могу, — парень окинул недоверчивым взглядом горстку шушукающихся бессмертных и вновь приложился к бокалу, решив, что Аида неудачно пошутила. — С плохим концом пойдет?

— Расскажи-ка лучше сказку, в которой Цербер, что призван охранять и защищать, пропускает в наши жизни убийцу богов, — хмурится хозяйка, барабаня пальцами по столу.

В зале повисает мертвая тишина — время будто застывает, клубясь и сгущаясь. Кажется, что он попал в хреновое дневное шоу с самым тупым сценарием из тех, что пишут обезьяны. Тонкие губы медленно складываются в ироничную улыбку и над столом разносится хриплый смех. Он смеется впервые за две недели.

— Тебе придется пояснить, Аида. Я не припомню, чтобы мимо проходил кто-то, совпадающий с приметами. Уж поверь, повстречайся мне такой реликт, я бы заметил, — Мёрфи жалеет потраченного времени: вместо того, чтобы блаженно надираться в том захолустном баре, участвует в комедии абсурда.

Подхватив его настроение, начинает хихикать Хизер, хотя ей обычно достаточно просто показать палец. Следом, маскируя смех под кашель, прячет губы в кулаке Маршал. И постепенно комната наполняется тихими смешками — в этот раз Аида действительно превзошла себя, шутка вышла что надо.

— Может, тогда расскажешь подробнее о своей девушке? — но владычица не улыбнулась. Только откинулась на спинку массивного кресла, мрачно оглядывая мгновенно затихший пантеон. — Что ты о ней знаешь?

— Бывшей девушке, — споро поправила Хизер и тут же отвернулась от темнеющего Мёрфи. — А что? Так и есть же…

— Ты выжила из ума, если считаешь, что первокурсница, по случайности оказавшаяся не в том месте не в то время, может иметь хоть какое-то отношение к нашим планам, — процедил парень, ища взглядом Эдриана, так и не поднявшего голову. — Или я не прав, приятель?

Лучший друг прочищает горло и понимается с кресла — медленно отходит, складывает руки на груди и сливается с тенью. Тишина оглушает, и, когда кажется, что им придется сидеть в ожидании ответа до ночи, наконец открывает рот.

— Пожалуй, это уже слишком, мам, — Ньюман говорит не с ними, а с собой, исследуя углы. — Сара… Она, безусловно, интересная, но она просто человек. К тому же, ей и самой крепко досталось из-за нас. Согласись, на убийцу богов такая не тянет. Просто случайность.

Мёрфи чувствует, как в ладони второй раз за день крошится стекло: выходит, так товарищ видел смысл его жизни — нелепым случаем, что был, но уже стерся из памяти.