Несколько лет Лиза и Джим прожили вместе, и девушка даже родила от него ребенка. Темноглазый и темноволосый Доминик оказался как две капли воды похож на Мориарти, только лишь формой лица отдаленно напоминал свою маму. Появление ребенка не было в планах Джима, впрочем, он и не сильно протестовал: у него все равно имелось две жизни, и если надо, он всегда может уйти и создать третью, четвертую… Да и мальчишка оказался, на удивление Мориарти, довольно спокойным и рассудительным ребенком. Мориарти даже порой проводил время с ребенком, игрался и учил его. Мальчик даже в юном возрасте демонстрировал неплохие логические способности, что давало Джиму надежду на то, что ребенок хорошо себя проявит.

Однако в скором времени сеть Мориарти начала распространяться еще дальше и в скором времени охватывала чуть ли не весь мир. Времени на то, чтобы находиться с Лизой и Ником, становилось все меньше, с работы его давно выгнали, хотя Мориарти умело обманывал девушку, да и сама она начала подозревать что-то не то — правда, думала на другую семью. Мориарти решил ее не разубеждать. К тому моменту стало ясно, что пришла пора делать третью личность Джима Мориарти — одинокую, при которой возможно будет притворяться обычным клерком, но при этом вести свою деятельность. Лиза и Ник в этой системе только мешали — не только потому, что присутствовали, Мориарти элементарно опасался за их безопасность, и если с Лизой его уже мало что связывало, то вот ребенок еще вызывал в нем какие-то отдаленные чувства. При этом он не горел желанием дальше полноценно воспитывать сына и быть с Лизой, поэтому, когда за той начал ухаживать какой-то парень, спокойно оставил их — к тому времени и так собирался уходить прочь.

Лиза и Ник в скором времени перебрались в Дублин, на счастье Джима, и Мориарти начал обустраивать свою жизнь по-новому. Теперь у него не было своей семьи, ведь с Лизой они так и не расписывались, да и по документам в графе отца у Ника стоял прочерк — этому Джим надоумил подругу сам, аргументируя, что таким образом она сможет получать больше пособий, и теперь ему это было вдвойне на руку. Впрочем, и бывшую недосупругу с ребенком он без денег не оставил: в награду за то, что не мешала творить свой бизнес, а также за сына Мориарти тайными путями выплачивал ей неплохие суммы. Лиза снова не беспокоила его каким-либо своим присутствием, и этому Джим был благодарен.

Обходными путями Мориарти оформил на себя землю и построил себе дом, похожий чуть ли не на замок Дракулы.

«Каждой сказке необходим старый добрый злодей, — смеялся он в своих мыслях. — Я как раз отлично подхожу на роль Дракулы!».

Темное готическое здание предпочитали обходить стороной, район слыл тихим, при этом располагался близко к центру города, и Мориарти это устраивало. Ему нужно было место, где он бы спокойно работал, а также был в полной безопасности. После обустройства дома и параллельно поездок по всему миру, где он снова дал о себе знать — опять же, точнее, о своем якобы руководителе — начал искать охрану для дома и для самого себя. Система найма преступников, находящихся в международном розыске не только среди государственной власти, но и среди негласных авторитетов, и обеспечения им безопасности в обмен на защиту их жизней и жизни их семей работала на отлично. Никто не рисковал уйти от Мориарти, боясь лишиться безопасности, и при этом ни структуры, ни мафия и авторитеты не рисковали лезть на рожон к криминальному консультанту, перейти дорогу которому означало верную и мучительную смерть. Мориарти умел запугивать.

Для выполнения заказов Джим нередко нанимал кого-то и со стороны: специалистов по ядам, технике, снайперов. Некоторых приходилось убирать дополнительно, если слишком засветились, с отдельными требовалось распрощаться после пары-тройки раз перспективной работы — в любой момент они могли встать на сторону врага, и на мушке уже находились бы люди Мориарти и, возможно, он сам — ведь для всех официально он был всего лишь мелкой сошкой. В связи с этим возникла потребность нанять киллера на постоянной основе. Мориарти требовался хороший снайпер с навыками сапера, отлично работавший с разными видами оружия, в том числе и с холодным, и хорошо разбирающийся в ядах. Найти такого и убедить работать на себя оказалось довольно непросто, но кто ищет, тот всегда найдет. Мориарти, когда ему требовалось, был очень въедливым, и он таки смог добиться своего.

В один из вечеров, проглядывая имена и материалы тех, кого в перспективе он мог взять к себе в дальнейшем для качественной работы, взгляд зацепился за знакомое имя. Мориарти протер глаза и снова вчитался в строки, думая, что показалось.

Ан нет.

Не ошибка. Не подстава.

Он открыл вторую страницу и дыхание сперло, когда на черно-белой военной фотографии увидел молодое до боли знакомое точеное лицо с пронзительным взглядом светлых глаз.

Сердце сделало кульбит, и взгляд быстро забегал по темным строчкам.

«Себастьян Моран. Полковник в отставке, бывший офицер Индийской армии Её Величества. Служил в Первом сапёрном бангалорском полку.

Профессиональное обращение с любым холодным и огнестрельным оружием.

Хладнокровен, упрям в работе, приказы выполняет беспрекословно. Обладает хорошими тактическими навыками. Имеет опыт создания взрывоопасных устройств и высококлассных ядов».

Холодные четкие строчки его биографии описывали воина — безжалостного, расчетливого, идеального солдата, который, не моргнув глазом, подчинится приказу и уничтожит врага любым способом, будь то метание ножа в шею, стрельба с далекого расстояния или отравление без признаков яда.

Мориарти читал и изумлялся: от весельчака и балагура Морана не осталось и следа. Перед ним предстал совершенно иной человек, с иными жизненными правилами и принципами.

И, черт подери, несмотря на это, он снова идеально вписывался в жизненную картину Мориарти.

Джим достал несколько более поздних фотографий Себастьяна, и вгляделся в лицо давнего знакомого. Моран поменялся, несколько заматерел и стал еще более крупным и мускулистым, чем ранее, и теперь привлекал еще больше. Взгляд стал острым, словно японский кинжал самураев, и холодным, будто лед в Антарктиде. Кое-где на теле виднелись страшные шрамы, и Мориарти мог лишь предположить, в каких боях Моран получил их.

Увидев на одной из фотографий полностью голого молодого Себастьяна, Мориарти позволил себе небольшую насмешливую улыбку, но тут же его снова сковала непонятная пугающая тревога, и ее он тоже поспешил заткнуть, снова отвлекаясь на досье.

— Вот во что ты опять вляпался, Моран? Идиот… — выдохнул он, дальше вникая в скупые черные строчки, в которых заключена вся военная жизнь Себастьяна.

Все эти годы Моран преданно служил Королевству и ни разу себя не запятнал. Его руками были хладнокровны уничтожены сотни людей, которые так или иначе не подошли действующей власти. Он действительно был при режиме талибов и даже попадал к ним в плен, правда, ненадолго: буквально через два дня их убежище уничтожили взрывом. Моран, выбравшись и вытащив несколько солдат, присоединился к своим войскам. И никто не оценил ни его смелость, ни его безжалостность. Это оказалось не единственным случаем, когда государство наплевало на своих защитников, однако за Морана отчего-то оказалось особенно обидно, хотя Мориарти был не из тех, кто собирался кого-либо жалеть, да и сомневался он, что Себ нуждался в жалости — вот уж что не нужно было воину его уровня, так это.

Афганистан, Индия, Ирак, северные районы Китая, Пакистан, и, черт побери, Сектор Газа. Морану довелось побывать в местах ада на земле и выбраться оттуда и остаться в живых.

Однако в его сравнительно недавнюю вылазку что-то пошло не так. Королевство нелегально пошло на сделку с талибами, а Моран и ряд солдат с ним должны были обеспечивать безопасность встречи, но ситуация развернулась иной стороной. Как оказалось, для обеспечения безопасности Великобритании и дабы увести в сторону от страны террористические настроения талибов, Королевство отдало в пользование талибам часть войска, в числе которого был и Моран. Они перешли под юрисдикцию тех, с кем боролись.