А теперь мне снится чёрная вода, которая поглощает всё вокруг. И мне кажется, что спустя ещё несколько снов, мой дом и моя улица, а может и весь мир, утонут в той тёмной воде. И самое страшное не то, что я вижу, а то, что сон кажется мне реальней того мира, в котором я живу.

Если бы у меня были деньги на психолога, я давно бы уже попала в клинику для умалишённых. Хорошо, что только мой дневник знает мой секрет.

В субботу вечером, я подогрела Оливии молоко и принесла печенья с забавными мордашками. Моя дорогая Лив оставила в стакане совсем немного, но утром я заметила, что молоко приобрело неприятный серый оттенок. Я долго рассматривала его над раковиной и вылила в мойку. Но с того дня, я покупаю молоко в супермаркете. Большинство людей в городе заказывают молоко с ближайших ферм, и добрый молочник доставляет его на твой порог. Ты ещё спишь, а он гремит пустыми склянками и грузит их в свой фургончик. Я избавила себя и Лив от этого шума. С покупным молоком всё в порядке. Пусть оно не так полезно, но и не так опасно. Может это паранойя, но я благодарю Господа, что Оливия пьёт покупную воду. Теперь и я стала допивать за ней, чтобы реже использовать водопровод.

Вчера наш поход в магазин был особенным. Помимо молока, печенья и детского питания, я решила купить дополнительную воду и несколько банок фасоли про запас. Осмотрев ассортимент консервов, мне приглянулась курица и всевозможные супы. После следующей статьи нужно добавить их к своим запасам. Всё упирается в деньги, а значит нужно больше работать.

Я каждый день смываю серое желе, что накапливается в сливе. Неужели, я одна вижу это? Так и подмывает написать про это, но страх того, что это окажется реальностью блокирует мои мысли.

Я утешаю себя детскими сказками и этим дневником. Хотя всё реже и реже беру его в руки. Доктор сердится. Я чувствую, как его лоб морщится, образовывая новые складки. Словно он стареет, видя моё горе и неумение с ним справиться.

Он прав! Я почти мертва! Моя душа хочет покинуть тело и соединится со своими родными. Я чувствую, что они ждут меня на небесах. Но…

Мне 28 лет, а я словно капризный ребёнок. Бесконечное нытьё, разбросанные вещи и немытая посуда. Иногда я бью себя по изуродованной ноге и кричу – Элен-МариБернар, вставай немедленно и соберись! Иногда, я слушаю голос разума, встаю и мою посуду, а иногда, продолжаю валяться в кровати, свернувшись калачиком, как младенец в утробе матери. Друзья приносят еду, и мне стыдно за беспорядок в моей квартире и в моей голове. И как они меня терпят?

Моя любимая Лизи, подруга девства, звонит по пять раз в день. Я восхищаюсь её деликатностью. Она так умело задаёт неприятные вопросы о моём здоровье, что я невольно расслабившись, выкладываю ей всю правду.

Пару дней назад, я начала новую книгу. Маленькая белокурая девочка заблудилась в лесу и набрела на глубокое тёмное озеро. Сзади к ней подошла ведьма с седыми тонкими волосами и толкнула крошку в пучину. Страшное чудовище! Мне хотелось написать, что она поджидала маленьких девочек, хватала их и кормила чёрным желе, похожим на грязь, а потом варила в огромном котле и ела, обсасывая косточки. Но, сколько бы я ни сражалась со своими мыслями, сказка словно переписывала сама себя. Женщина оказывалась заколдованной мамой одной из девочек. А лес становился западнёй. Страшные корявые чудища протягивали свои лапы-ветки к убегающим бедняжкам. И кто купит такую сказку для своего ребёнка?

Завтра я соберусь с мыслями и напишу нормальную сказку. Деньги заканчиваются, и мне больше нечего давать Лизи, когда она принесёт пакет с продуктами.

Вчера меня окликнул незнакомый мужчина. Он знал моё имя и отчество. Это было странным, ведь я не помнил его. Он представился моим пациентом.

За годы работы в больнице, я словно фотографировал всех, с кем работал, пациентов и сотрудников, запоминал их имена и даже телефоны. Моя память была безупречна. Но вчера, я словно потерял равновесие и упал в ров с грязной водой. У меня склероз? Быть того не может. Мне всего шестьдесят три года.

Возможно, я бы проработал ещё лет двадцать, если бы не инсульт. Для хирурга это приговор. Конечно, я мог преподавать подрастающему поколению врачей, но чувствуя себя бесконечно усталым, я вышел на пенсию и сразу успокоился.

Началась новая история. Моя жизнь обрела постоянство и покой – то, чего мне всегда не хватало. Я читал любимые книги, смотрел фильмы и даже написал несколько стихотворений. Про любовь, про природу и погоду. Получилось забавно, и я намерен был продолжать, но последние двадцать дней выбили меня из колеи. Покой пропал, тревога загубила мой крепкий до этого момента сон, и звериная тоска по утраченной жизни выплыла наружу. Я старался скрыть её от самого себя, но не вышло.

Вчера, этот странный человек… Он вторгнулся в моё сознание и уже не выходил оттуда. Словно застрял там. Я напрягал свою память, пока не заболела голова. И я слёг в кровать, но продолжал думать и думать о странном незнакомце.

Он называл реальные факты из моей биографии, но присутствовать при них он физически не мог в силу юного на то время возраста. Так как он узнал? Я был скрытным и всегда держал дистанцию между врачом и пациентом.

Сегодня я взялся за дневник, надеясь отвлечься. Была серая осенняя ночь, а за ней рассвет. В Москве он бледный, подтёртый ластиком, не тот, что был в детстве. Тогда я жил в деревне у бабушки Веры. Луг, уже скошенный, становился багряно красным от восходящего солнца и, поравнявшись с пёстрым лесом, окрашивал мир в малиновый джем. Божественно красиво, скажу я вам.

И так, целый день. То вспоминал детство, то размышлял о любимой работе и о том, как внезапно и бесповоротно потерял её, но мысли о незнакомом пациенте, разрушали всё, к чему прикасался мой разум. Нарушился распорядок дня. Я не пошёл гулять и не приготовил обед. Выпил чаю с печеньем и вновь начал вспоминать весь вчерашний день.

И внезапно, я вспомнил деталь, ускользнувшую от моего всевидящего ока. В начале нашей беседы, я видел, что незнакомый мужчина теребит в руках букет осенних листьев. Таких необычно тёмно-красных или даже чёрных, что я невольно отвёл глаза. В районе парка я не видел подобных деревьев. Клён был жёлтым и почти опал, ещё пестрела рябина и серебристая ива. Кустарник был зелёным, сохраняя краски лета и ничего красного не было. Ничего!

Если честно, я плохо разбирался в растениях. Но в данный момент, это не имело значения. Я искал тот цвет, что как хирургу был мне ближе всего. Помню, как во время беседы, я осматривал клумбы, но всё тщетно.

И лишь сейчас, вспоминая эту встречу, я готов поклясться, что в руках у незнакомца был букет чёрных роз. Я перепутал их с листьями, потому что у них были слишком короткие стебли, а сам букет был аккуратно собран, будто свадебный. Хотя подходил больше на похороны.

Сегодня день воспоминаний. Когда я учился в аспирантуре, я влюбился в чудесную девушку и сделал ей предложение. Это был мой первый и последний момент безрассудства. Но в день, когда мы должны были пожениться, она умерла от сердечного приступа. Она лежала в гробу словно живая, и у неё был букет точно таких же чёрных роз. С тех пор я окончательно решил, что буду женат только на работе. И сегодняшняя встреча вернула меня в прошлое, и если говорить откровенно, если бы я был не хирургом, а психиатром, то моё состояние вызывало бы у меня беспокойство.

Завтра, я обыщу все цветочные ларьки и найду эти странные чёрные цветы. Я запутался. Пора выпить чаю с молоком и немного отдохнуть. Я напишу ещё одну фразу, последнюю на сегодня – Пусть этот человек исчезнет из моего разума!