Отец больше не интересовался мною, и когда моё образование в школе-интернате подошло к концу, а старший брат не оправдал его ожиданий, он взял меня в свой офис – клерком самого низшего звена. Видимо, хотел обучить всем тонкостям своего бизнеса, начиная с половой тряпки.

Он ни разу не навестил меня в школе. На выпускной в колледже, он тоже не приехал. И когда я вернулся домой, он сухо поздоровался и ушёл в свой кабинет. Так произошло воссоединение семьи. Я не сержусь на него. Возможно, когда мама умерла, его сердце замёрзло или превратилось в камень. В жизни бывает всякое. Но брошенный мальчик и без того потерявший маму, один из худших его поступков.

Что касается меня, наверное, когда-то я любил этого человека, ставшего чужим, но сегодня – нет. Это неуважительно по отношению к старшим и огорчает меня. Я благодарен ему за рождение, и на этом всё!

Двенадцать дней назад я разносил кофе работникам нашего нижнего офиса, пока не натолкнулся на отца. Он махнул рукой, и кофе разлилось на его туфли, и он заставил при всех убирать последствия.

Я извинился, как подобает приличному японцу и покинул офис – навсегда. Он хотел подавить мою строптивость, но не подумал, как я буду управлять этими людьми в будущем, ползая на четвереньках с пачкой салфеток.

Возможно, моя излишняя гордость именно в него. Если он не замечает этого сходства, то только потому, что никогда не смотрел мне в глаза. Я знаю, ему будет больно оттого, что оба его сына повернулись к нему спиной, но ведь и он поступил точно также, когда мы потеряли нашу дорогую матушку.

Сегодня я начал записывать свои мысли и не чувствую себя лучше. Мне обидно, и моё сердце слегка побаливает, а ночами мне снится мама.

Я покинул родительский дом, взяв самое необходимое из вещей, и уехал на окраину Токио, где снял комнату у чудесной бездетной семьи. Я представился художником, что отчасти было правдой. Я скопил немного своих денег, рисуя мангу, и это вселило в меня надежду, что я в состоянии обеспечить себя без помощи отца.

В колледже, я целый курс посветил манге, отдельно от других предметов и мечтал стать мангакой, когда покину это учебное заведение, местами, больше напоминавшее тюрьму, в которой мы были на экскурсии в шестом классе. Учитель очень гордился моими работами! В эти мгновения, я был самым счастливым человеком на всей планете.

Но по приезде домой, когда я показал рисунки отцу, тот выбросил их, и в нескольких словах описал самое ужасное будущее, о котором я даже не думал. Тесный стол в конце прохода и обязанность приносить кофе и офисные принадлежности. Потом выяснилось, что я должен был выносить мусор и подметать полы.

Я хочу оставить всё это позади! Два дня назад, я позвонил своему учителю. Мы встретились в чайном домике, и я показал ему новые рисунки. Он сделал пару телефонных звонков и нашёл мне работу. Теперь я могу придумать собственную историю и нарисовать её. И я был счастлив.

Я продолжу разговаривать со своим дневником, и именно эта история, про одинокого мальчика, станет первой моей мангой, или как говорят в Европе – комиксом. Я мечтал обрести собственную жизнь и владеть ею. И я был очень близок к этой мечте.

Я уже выпил чаю, и тут зазвенел будильник. Не понимаю, зачем я завожу часы и ставлю будильник. Я всё равно не сплю. Я начинаю раздражать сам себя. Дети в школе прячутся от меня под парты, когда я сердит. А последнее время я почти всегда сердит. И я не знаю, что является причиной. Не знаю!

Давно хотел написать, и всегда останавливал ручку и тёр бумагу до кляксы или до дырки, но сегодня заставил себя сделать это…

Все утки, величавые лебеди и гуси в Кенсингтонских садах и Гайд-Парке умерли и съедены лисами. А огромная стая воронов доклёвывала их объедки. На это было невозможно смотреть… Все так привыкли к этим птицам. Дети плакали, и расстроенные родители перестали водить их в парк. Затем, в саду начали находить тушки белок, и моя тревога превратилась в бессонницу и галлюцинации. Смотрители не успевали убирать трупы и с каждым днём, парк открывался всё позже и закрывался раньше.

Я уже три раза видел свою дорогую Эмили. Она шла по воде, и та окрашивалась в чёрный цвет. Она показывала мне на озеро, словно пыталась что-то сказать.

Я больше не хожу в парк. Прихожу домой и тихо проверяю тетради. Потом я готовлю ужин и лежу до утра. Противный будильник завершает время ночи и всё сначала, по кругу.

Мне кажется, что мир просит помощи у нас, у крошечных человечков на её огромных просторах. И именно поэтому я не сплю. Вдруг я пойму, что именно нужно сделать.

Вчера я узнал, что на нашей крошечной улочке Порчестер Террас, ведущей прямо к школе, умерли все собаки и соседский кот Джек, мой любимец. Его хозяйка рыдала и рассказывала мне какая великая трагедия случилась в её жизни. И она права, у каждого своё сокровище, которое тебе страшно потерять. У неё кот, а у меня Эмили. Звучит абсурдно, но справедливо. Я мог бы привести более абсурдные примеры…

Но я учитель химии и описать красиво данную дилемму не могу. Но есть вещи, в которых я понимаю чуть больше остальных. Когда умерли утки, я взял пробы воды, и пока длилась ночь, а я притворялся что спал, вода превратилась в чёрную желеобразную массу. Самый мощный микроскоп в школе позволил мне увидеть нечто очень странное. Чёрные игольчатые крупинки вращались в сумасшедшем темпе. Я сделал ещё одно исследование, взяв воду из водопровода, но обнаружил всего пару подобных частиц. Возможно, мощные фильтры собирали их на пути к водопроводу. Я перестал пить эту воду и стал покупать бутылки со сладкой газировкой и просто минералкой. Я проверил их и точно знал, что они безопасны.

Завтра я сделаю нечто неожиданное, что подтвердит или опровергнет мою гипотезу. А сейчас мне пора на работу.

Лив спала так безмятежно, что я постепенно забывала свой ужасный сон. Её носик слегка посапывал, и я любовалась ею, осознавая, что в моей жизни загорелась путеводная звезда. Я вновь стала писать статьи. Вчера сдала первую, и мне щедро заплатили.

Сегодня ночью мой сон изменился. Словно, я стала видеть гораздо больше, чем на прошлой неделе. Я уже подумываю, что пора перестать бояться и взяться за фантастический роман. На этот раз я бросилась в воду за дочерью, но плыть не смогла, а погружалась всё глубже и глубже. К моему телу прилеплялись мелкие чёрные частицы, отчего я тяжелела и в скором времени оказалась на дне. Страха не было, ведь я не захлебнулась, а значит, не умерла. Я услышала плач своей дочери, и в моём сердце теплилась надежда.

Когда я проснулась, Оливия плакала в своей кроватке, но стоило взять её на руки, она положила голову мне на плечо и вновь заснула. Чудеса! Обычно я падаю от усталости, прежде чем могу уложить её спать. Когда я убедилась, что Лив спит, я сварила себе кофе и взяла дневник.

Мой любимый учитель в колледже, убеждал нас, что реальные цели приведут нас к победе. И что? Кому я пишу этот дневник? Какова цель и в чём моя победа? Всё, чем наполнена моя жизнь, это моя дочь. Я почти не работаю. Я потеряла мужчину своей мечты. Я прожила в Ричмонде всю свою недолгую жизнь и никогда не уеду отсюда. А значит, мой мир замкнулся на этой чудесной белокурой малышке. Но сны…

Однажды, я писала статью о снах. Тысячу предположений и полное отсутствие истины. Как и большинство людей, я и раньше видела сны. В детстве они были похожи на стаю бабочек и разлетались с первыми лучами солнца. Когда я ссорилась с Джоном, мне снились змеи. Терпеть не могу этих созданий, но они же не виноваты, что природа создала их такими.