– Высокий лан, вы позволите напоить женщину? – он с почтением склонил голову.

– Разумеется. Нельзя отказывать в последнем желании умирающему. Побудь рядом с ней, пока она не оставит этот мир.

Мальчишка встал на колени и аккуратно по глотку вливал в приоткрытый рот воду. Девушка глотала жадно и вроде как даже не думала умирать, только глаза по-прежнему не открывала. «Всё равно ей конец, – с жалостью подумал Карах, – возможно, она была бы даже хорошенькой, если её подлечить и умыть… Но испившие слёзы Марании не выживают. Её судьба предрешена». Девушка, напившись, вновь впала в забытьё, уронив голову набок. Ещё раз сочувственно вздохнув, Карах с тяжёлым сердцем отправился в свою каюту. Он сильнее прочих чувствовал эманацию смерти, лекари всегда чувствуют такие вещи острее остальных. Он точно знал, что в момент, когда маленькая рабыня расстанется с душой, его самого накроет удушающим чувством чужой тоски по непрожитой жизни. Так всегда происходило, когда он оказывался в непосредственной близости от умирающего. Он снова подскочит в кровати, хватаясь за горло и пытаясь вдохнуть, всего несколько секунд… Как бы он хотел оказаться в этот момент подальше отсюда. Глаза закрылись, что бы там ни случилось дальше, сейчас надо отдохнуть.

К своему удивлению, Карах проспал до утра ничем не потревоженный. Светило заполняло ярким светом каюту через открытое окно, которое рабы не удосужились закрыть плотными шторами. Но, наверное, это и к лучшему, ему сегодня предстоит нелёгкий разговор с Каримом, и надо узнать, кому принадлежит девчонка… Потянувшись, эдранилец поднялся, расправил и сложил крылья, звякнул колокольчиком что стоял тут же на рабочем столе. Вошёл личный раб, который много лет верой и правдой служил Караху, старый Мул, поклонился. Следом двое молодых рабов занесли ванну и воду, помогли совершить омовение. Конечно, это не тот каменный бассейн в замке Карима, где можно было резвиться с молоденькими рабынями, но всё же. Мысли вновь вернулись к девчонке на верхней палубе. Неужели до сих пор жива? Он уже оделся и заплетал косу, когда грохнула о стену дверь соседней каюты. Поторопился закончить своё занятие и выскочил следом за разгневанным, судя по напряжённой спине, Каримом. Не стал окликать, просто поднялся за ним на верхнюю палубу и в изумлении остановился.

Девчонка и вправду была жива, и даже в сознании. Кутаясь в жёсткую парусину, она сидела, прижавшись спиной к мачте, и исподлобья смотрела на матросов, стоявших перед ней. Те с интересом рассматривали совсем молоденькую рабыню. Эдранильцев она не видела, мужчины находились сбоку и чуть позади её.

Тихо выругавшись, Карим направился к несчастной. Увидев его, рабы низко склонились, прижав раскрытую ладонь правой руки к левой стороне груди – знак покорности и почтения к своему господину. Девчонка резко повернула голову в его направлении, и глаза её расширились, она побледнела, едва сдерживаясь, чтобы не закричать, попыталась отползти, но тяжёлая парусина, в которую она по-прежнему была завёрнута, не позволила. И рабыня застыла, с ужасом глядя на приближающегося эдранильца.

Я проснулась от жажды, распахнула глаза, увидела рядом кружку, схватила её и осушила в один присест. Попыталась выбраться из укутавшей меня ткани, жёсткой, неприятной и уже порядком нагретой солнцем, собственно, потому мне и было жарко. Услышала, как рядом присвистнули, и обернулась. На меня смотрели сразу с десяток здоровенных небритых мужиков. Странно смотрели, в их глазах любопытство было смешано со страхом, впрочем, и мне они показались страшными. Рядом опустился на колено парень и попытался забрать у меня из рук пустую кружку, которую я так и не выпустила, судорожно прижимая к себе.

– Роф, наверно, надо позвать хозяина, – пробасил один из бородатых мужиков.

Парень кивнул и, легко поднявшись, куда-то убежал, я не решилась выпустить из поля зрения мужиков. Только приподнялась и оперлась спиной о так удачно оказавшуюся здесь мачту. Оказывается, я была на корабле. Немного мутило то ли от голода, то ли от качающегося пола. Но левой рукой я продолжала судорожно прижимать к груди край жёсткой ткани, а правой – кружку. И со страхом ждала, что будет дальше. Единственное, что радовало, – вопреки своим давешним страхам я не ослепла. Но какое это будет иметь значение, если на меня сейчас кинутся эти мужики? Пальцы от напряжения свело судорогой, я решилась вдохнуть, вдох получился рваным. Внезапно мужчины все как один поклонились, зачем-то прижав к груди руку. Я повернула голову и едва не закричала. Ко мне шли двое… огромные, с двумя парами рук, торчащими из-за спины острыми горбами, широкими лицами, и ещё у них были янтарные глаза с вертикальным зрачком, как у кошки. Невольно я втянула голову в плечи, ещё сильнее прижав к себе обе руки, вблизи они казались ещё больше. Почувствовала, как от лица отлила кровь.

Тот, что шёл первым, остановился, чуть прищурился.

– Как ты попала в священный лабиринт? – прогрохотало у меня над головой.

Говорить я не могла, от накатившего ужаса и соображала-то с трудом, только ещё больше сжалась. Громила наклонился, а я поняла, что мир вокруг меня меркнет.

Карим поморщился, когда окончательно побелевшая девчонка вдруг потеряла сознание. Он выпрямился, чуть повернул голову в сторону Караха:

– Что с ней?

– Потеря сознания. Уверен, что от страха, – опускаясь около девчонки на колено, негромко произнёс лекарь.

– Разумеется, поняла, что ждёт её и её хозяина… Не важно. Странно, что она выжила. Ладно, я должен увидеть клеймо хозяина, – он мотнул головой, подзывая двух рабов.

Полюбовался тем, как из груды парусины выпутывают хрупкое тело с довольно привлекательными формами. Задержал взгляд на небольших, но очень аппетитных грудях с розовым ореолом вокруг сосков. И вздрогнул, услышав растерянное:

– Лан Карим, у неё нет клейма и… эсани… его тоже нет.

– Как это может быть? – Карим сам опустился на колено, смотря на абсолютно свободное от каких-либо меток плечо, осмотрел другое, там тоже ничего не было. В раздражении вытащил девчонку из кокона парусины полностью и, держа её верхними руками, нижними даже провёл по плечам, стремясь убедиться, что действительно ничего нет. Осмотрел её полностью и перевёл недоумевающий взгляд на друга. Повторил: – Как это может быть?

– Странно, действительно странно, – вымолвил до сих пор молчавший Карах, – во время шторма к острову невозможно подойти, а он кончился всего три дня назад. И мы сразу же высадились там. Когда её могли привести?

В этот момент девушка дёрнулась в руках Карима, пытаясь высвободиться, разумеется, безуспешно. Он перевёл взгляд на неё:

– Как ты попала на остров? – спросил уже тише.

– Не знаю, – еле слышно прошептала она, с ужасом глядя на эдранильца, – я очнулась уже там, в коридоре.

Мужчина нахмурился и наконец отпустил мои запястья. Прикрывшись левой рукой, как могла, я отползла подальше, помогая себе свободной рукой. Безотчётный страх овладел всем моим существом, знала, что бояться глупо. Вон, стоят же мужики и парень тот, что был рядом, и все удивлённо смотрят на меня, не на этих чудовищ, а на меня. Но тело трясло, и с этим я ничего не могла поделать. Чувствовала, как от лица вновь отливает краска.

– Успокойся и наконец просвети меня, что во мне такого страшного, что ты смотришь на меня как на чудовище какое? – почти спокойно спросило… чудовище.

– У вас руки, – просипела непослушными губами.

– Да, – уже с явным раздражением произнёс… он, – у меня две пары рук, одна пара ног и ещё есть крылья! – Он развернул большие чёрные кожистые крылья, которые я вначале приняла за горб. – А как, по-твоему, должен выглядеть эдранилец?

– Не знаю, – прошептала, чувствуя, что снова куда-то проваливаюсь.

– Эй, – Меня тихонько похлопали по щекам. – Не надо терять сознание. Ты что, не видела представителей нашей расы?

Я отрицательно помотала головой, всё ещё со страхом глядя в его глаза. И вдруг заметила, что он меня тоже осматривает, да ещё и с явным мужским интересом. А ещё я поняла, что совершенно раздета. Жар бросился в лицо, я резко подскочила на ноги, ещё не зная, что буду делать. Но, видимо, хождения по лабиринту не прошли бесследно – голова закружилась, и я поняла, что падаю. Мне не дали упасть.