– Светлоокая Марания, молю, дай мне возвыситься над саэром! Я буду чтить твои законы и нести благоденствие на земли Эдрина. – Три дня, три клятых дня он сидел в центре лабиринта у чаши со слезами богини, моля о помощи в опасном деле.
И вот, когда богиня наконец появилась, соткавшись из лучиков света, и что-то хотела сказать, в проход ввалилась ненормальная рабыня. И откуда она только взялась? Тощая, грязная, без одежды, шарящая перед собой руками, словно ничего не видела. Хм. Пожалуй, и вправду не видела, люди такие слабые, и у них нет ночного зрения, как у расы эдранилов. Она врезалась в стену, охнула, прикрывая рукой набухающую на лбу шишку. Богиня сочувственно качнула головой, глядя на ненормальную, и исчезла. А эта… прохрипела что-то о воде. Он даже и подумать не мог, что она рванёт на его голос с таким отчаяньем, как будто и не боялась гнева эдранила, которому так помешала. Он бы убил её немедленно только за то, что она находилась в священном для их расы месте, оскверняя его своим присутствием. Рабам запрещено даже приближаться к этому острову, а девчонка мало того, что залезла грязной ногой прямо в священный сосуд, да ещё и принялась пить из него! Неслыханное дело! Несколько секунд он приходил в себя от увиденного, потом сообразил, что ненормальную надо вывести из лабиринта, пока она не умерла прямо здесь. Даже на этом острове нельзя было допустить чьей-либо смерти: выплеск эманации смерти не понравится богине. Может быть, стоило взять её на руки, чтобы она не болталась позади него, то и дело стукаясь о стены при резких поворотах, но брезгливость не позволила. Была бы она хоть в какой-нибудь одежде…
Когда она потеряла сознание, Карим подумал, что умерла. Да он просто был в этом уверен! Но ожидающий его у входа в лабиринт друг и советник Олим Карах проверил пульс на шее рабыни и вопросительно посмотрел на будущего правителя Эдрина. Выслушав Карима, подхватил девчонку на руки и первый отправился на корабль, ожидающий их с подветренной стороны острова. Вообще он не отличался особой разговорчивостью.
Ступив на корабль, Карим приказал завернуть девчонку в парусину и оставить на верхней палубе. До утра она вряд ли доживёт, а рассмотреть клеймо, чтобы определить, кто её хозяин, можно будет и когда взойдёт светило дня. Сейчас же Карим был слишком раздражён, чтобы возиться с этой…
Распив с другом бутыль вина, вымотанный долгими молитвами и разочарованием, Карим заснул, едва его голова коснулась подушки.
Карах, вздохнув, посмотрел на друга. То, что творилось вокруг него последние два года, жутко не нравилось. Всё началось с того, что дядя Карима, Алан Бринар Варин, убедил племянника в его высоком предназначении. Да, они с саэром одного дерева, но правителями Эдрина всегда были потомки ветви Урсум. У Карима и вправду были большие крылья, но и саэр имел не меньшие, это его дядя обладал только подобием крыльев. Впрочем, мало кто из эдранильцев был способен летать. Вот уже больше сотни лет как их раса утратила эту способность. Да, по-прежнему они были сильны и быстры, по сравнению с людьми, но… Когда-то богиня одарила их способностью к полёту, однако, спустя много поколений, похоже, она сама и забрала эту способность. Теперь они могли максимум планировать, спрыгнув с высоты, и время, проведённое в воздухе, напрямую зависело от размера крыльев. К примеру, Карим мог планировать почти час, сам Карах намного меньше, а способность дяди в этом плане вообще была сомнительна.
Старейшины много лет пытались разобраться в задумке богини-матери, для чего ей приспичило отнимать способности у своих сыновей. Возможно, всё-таки виноваты люди, которых шаманы призвали из другого мира, это они нарушили равновесие в обществе коренной расы. Но в тот момент это казалось наиболее правильным выходом, женщины расы эдранильцев всегда были мужеподобны, и мало кто из них соглашался принести потомство мужчине. И даже богатый выкуп семье не помогал, эдранилки не желали вынашивать и рожать в угоду мужьям, а потом случилось страшное. Какой-то вирус поразил всех женщин, совсем юные погибли, а старшие доживали свой век, и даже реши они родить, эту способность убил в них проклятый вирус. Вот тогда и призвали шаманы людей. Первые из призванных женщин выполнили своё предназначение и не в пример эдранилкам оказались нежными и любящими матерями, некоторых даже брали в жёны… Однако вместе с женщинами было и несколько мужчин. Создавались человеческие семьи, причём число их с каждым годом росло. У них-то не было проблем с рождаемостью. Вот старейшины и приняли решение создать поселения для людей, а чтоб люди, по своему обыкновению, не бродили по всей Аронии без позволения высшей расы, издали закон. Закон обязывал старейшин контролировать нанесение эсани – татуировок – младенцам, едва появившимся на свет. И как-то незаметно люди стали рабами эдранильцев. Спустя несколько столетий такое положение вещей воспринималось уже как само собой разумеющееся. Все привыкли. Эдранильцев устраивали послушные рабы, которыми люди становились после нанесения клейма принадлежности, оно каким-то образом влияло на человеческое сознание. А самих людей устраивало, что за беспрекословное подчинение и преданность они имеют кров и пищу. И уже давно никто не вспоминал о том, что первые появившиеся тут люди не были рабами и ныне живущие эдранильцы – это потомки тех самых первых человеческих женщин.
Но ведь они никому не мешают и за пределами своих койев поголовно являются рабами. Живут в поселениях и при рождении наносят на плечо каждого ребёнка татуировку, имеющую личные данные, и принадлежность тому или иному койу. Когда раба забирает хозяин, рядом с татуировкой ставится клеймо. Вот так, по отметинам на теле, можно отследить всю жизнь данного раба. И именно эти знаки высокие эдранильцы собирались рассмотреть на плече рабыни, лежащей сейчас на верхней палубе. Олим Карах тяжело вздохнул, поднимаясь туда. Он снова и снова прокручивал в голове последние события. Карим был в бешенстве оттого, что ему помешали вымолить у богини благословение на столь опасное предприятие. Конечно, его друг не позволил бы убить глупую девчонку… мысли эдранильца вновь вернулись к Кариму…
Какими посулами и обещаниями умаслил старый Варин своего племянника, как убедил решиться на предательство Карах, не знал. Единственное, чего он смог добиться от своего друга, прежде чем сделать последний шаг, – просить милости у богини-матери, всегда благоволившей к своему любимцу. Но помешала девчонка, странно всё это. Они сами шли вслед за штормом. Как она могла оказаться на острове? Да и кому понадобилось обрекать маленькую рабыню на такую страшную участь? Снова вздохнув, Карах вышел из каюты друга, решив проверить, как долго проживёт рабыня.
Поднявшись на палубу, он привычным взглядом окинул находящихся здесь двух рабов и свободного полукровку, офицера Нарха, руководившего ими. Да, в Эдрине были и такие – результат связи эдранильца с рабыней, это было редкостью, рабыни редко приносили потомство. Старейшины давно выяснили, что клеймо принадлежности не просто обязывает раба быть верным и покорным, но и каким-то образом влияет на способность зачать, и даже если это происходит, крылья у полукровки слишком малы, чтобы поднять его в небо даже теоретически. Олим Карах поморщился, дядя Карима тоже был из таких.
Ночная вахта… Морской ветер освежал лицо, и, ухватившись за канат такелажа, Карах закрыл глаза, подставляя его мелким брызгам. Было невыносимо тоскливо думать о судьбе друга, если их с дядей сомнительная авантюра не возымеет успеха. И ещё противнее было думать о том, что он сам, зная о готовящемся предательстве саэра, молчит, тем самым становясь соучастником преступления.
Еле слышный стон заставил распахнуть глаза и взглянуть на кокон парусины, в которую завернули маленькую глупую рабыню. Жива? До сих пор жива? Сделав несколько шагов, он присел на корточки, сложив нижние руки, верхними откинул край парусины, закрывавшей лицо девушки. Его догадка оказалась верной, стонала именно она. Тяжёлое дыхание, потрескавшиеся губы, на лбу, украшенном здоровенной шишкой, испарина. Протянув руку Карах, прикоснулся к её щеке. Девчонка металась в жару, безуспешно пытаясь облизать сухим языком пересохшие губы. Эдранилец вскинул голову, ища взглядом не сильно занятого раба. В этот момент к нему приблизился молодой парень с кружкой в руках, виновато посмотрел.
