— Я не пойду.

— Пойдёшь.

— Нет.

— Да.

— Не-а.

— Да-а.

С очередным отказом Трофимов не смирился и, угрожая поднять на руки, взял за руку, и проводил внутрь.

Высококлассная обстановка, дорогие на вид оформление, мебель и персонал. Всё старается отличиться от обычного повседневного лада, делая круг и возвращаясь к нему. Возвышенная атмосфера сопровождалась живой музыкой и утончённой одеждой не только посетителей, но и официантов, не замирающих ни на минуту. Мы выделялись своей простой одеждой, состоящей из футболок да джинсов, когда все остальные предпочли облачиться в, наверняка, дорогостоящие костюмы, в которых про жилетки не забыли и аккуратно завязанные галстуки, и платья с глубокими вырезами, подчёркивающими драгоценности. Не по себе, не та привычная атмосфера. И откуда только деньги на… такое? Вообще откуда есть деньги у Трофимова-то? Об этом нужно будет спросить… и как раньше не задумался? Оправа, окулист – не бесплатно же!

— Послушай-ка, — хотел высказать подозрения я, но не получилось:

— Не время, — утвердил Трофимов, да подоспел к стойке. Чего? — Здрасте, столик заказан.

— Здравствуйте. Ваша фамилия?

— Трофимов.

— Да. Столик на двоих.

— Верно.

— Он уже свободен. Сейчас вас проводят. Можете сдать верхнюю одежду.

— Спасибо. Давай раздевайся. Или опять помочь?

— Не надо, — не упуская шанса удивиться, по большей части изумился, не выговаривая слов.

Обстановка, в которой я не уместен, как лишняя часть. Наше место оказалось у всех на обозрении, чем и воспользовались посетители, отвлекаясь на людей нестандартного типа. Мимолётный шёпот, незаинтересованные, но убийственные взгляды. Даже ёжиться кажется нецелесообразным. Что за место такое?

— Расслабься, — услужливо посоветовал Трофимов, раскрывая принесённое меню.

— Ага, — но они так ощутимо цепляются, как надоедливые колючки.

— Я был бы не против этого, — отметил что-то Трофимов, оказавшись на последних страницах и возвращаясь к «первому». — Уже выбрал? — открытые серо-голубые глаза напротив…

— Нет, — я снова спрятался за меню, смотря на стоимость. Цены рубят с плеча. Они отталкивают больше, чем притягивают. А чем глубже заходишь, тем больше удивляешься их росту.

— У меня всё, а у тебя? — я потерялся в строчках.

— Выбери за меня, — закрыл тонкую книжку. — Без разницы что.

— А у тебя нет дикой страсти там… к баклажанам?

— Всё равно что. Пусть будет то же самое, что у тебя.

— М-м-м, если тебе так лучше, то ладно.

К подоспевшему официанту Трофимов чуть ли не на ушко нашептал заказ, ни разу не глянув в меню, которое держал открытым. Он явно производит не то положительное впечатление, которое ожидаешь увидеть. Слишком самоуверенный. Слишком горделивый. Слишком одинокий.

— Откуда у тебя деньги? — спросил я, когда молодой официант ушёл.

— М? — проявляет меньшую заинтересованность, чем хотел бы.

— Только не отмазывайся.

— Да не парься ты, — откинулся на спинку стула, разводя руки в стороны.

— Не украл же? — смутился собственного предположения.

— Ничего криминального. Если воровство у самого себя не считается таковым, естественно.

— У себя? Ты возвращался домой?

— Давай не будем об этом, — повторил Трофимов. — Теперь пусть хоть одна тема относительно меня будет табушной.

— Если это не принесёт проблем… — но не сомневаться не получалось.

Он ничего не рассказал, потому что посчитал, что я не достоин этого узнать? Или по какой-то другой причине? Да и с чего бы ему мне что-то рассказывать? Между нами никакого доверия и взаимности, лишь… вот это вот. Какие-то застывшие на пропускной стадии отношения, что не могут развиваться. Просто не могут. Из принципа. Мы не станем ближе, чем есть сейчас. Мы же не друзья, но и не знакомые. Что-то роднее второго, но не достаточно сильное как первое. Симбиоз? Скорее паразитизм. На Тохиной и Видовой шеях.

Заказ принесли, всё самостоятельно разложили, преподнесли как следует, не упав лицом в грязь. Погорячился, когда попросил того же, что и у Трофимова. Меньше надо было. Я столько не съем, а он, видно, запросто.

Трофимов легко наслаждался ужином, а я после каждой проглоченной порции переводил взгляд на футляр, который случайно ухватил с собой.

— Не нравится? — не соблюдая как-либо правил приличия, Трофимов говорил с набитым ртом.

— Аппетита нет, — скорее предположил, нежели утвердил. Вроде бы вкусно, а в рот не лезет. Так часто бывало дома.

— Не унывай, — чётко и сердито произнёс он, заканчивая с первым блюдом. — Сиди здесь и наблюдай за мной.

Стул зашаркал по ковру, и Трофимов поднялся.

— Ты куда?

— Буду здесь, сказал же, наблюдай за мной, — он улыбнулся, беспричинно касаясь плеча.

Я застыл на месте, не зная, что думать. Нет, он не сбежит. Хотя, чего я так уверен? Сбагрит мне счёт… тогда почему одним блюдом обошёлся? Трофимов подошёл к человеку у сцены, которого окружала аппаратура. У музыкантов был перерыв. Трофимов что-то сказал мужчине и протянул руку. Тот неуверенно покивал головой и отдал Трофимову микрофон.

Неожиданно в зале потемнело, а белый свет собрался на сцене, на которую оживлённо взошёл Трофимов.

— Кто такой? — начали перешёптывание позади девушки, замечая его.

— Не знаю, но он вроде ничего, — что им ещё о Трофимове думать?

Сам же Трофимов, переминался с ноги на ногу, нисколько не стесняясь и ожидая знака от человека, которому что-то поручил, и тот кивнул. Помещение наполнила мелодия, сопровождаемая сольной игрой гитары. Она была напряжённой и нагнетающей, при этом знакомой, но включились другие инструменты и сделали её эффектной и завораживающей. Сделали воплощением того, что не слишком любят избалованные люди и что никак не подходит этому ресторану.

— This time, I will rise, do or die, — Трофимов напевал слова под минус «Supernatural», замерев с опущенной головой. — This time, I’ll re-ignite, stand and fight, — как и тогда, сильно и правильно.

— Хороший голос, — перехватили мысли те же девушки, восхищаясь малым. Кто-то злостно шикнул.

Трофимов привык выступать на публике, привык быть с ней и работать на неё. Он знает, как сделать это безошибочно, как произвести впечатление лишь голосом, который умеет исполнять потрясающие песни.

— I made a turn, hit the curb, I should a died. Someone came, came for me, I can see, now I’m free! — его голос не сорвался, поэтому он смог гордо поднять голову, открываясь обществу, которому успел полюбиться. — Standing on a hope. Had know where to go. It’s supernatural how you saved me, — когда на него взирало столько людей, он смотрел на меня, не позволяя случайному миганию сбить себя. Отстаивал каждое спетое слово и держал глаза на мне, делал незначительный жест и не отпускал взглядом, словно я был его публикой. Словно только я должен был слышать песню. Словно она была для меня. И никого больше. Он опять протягивал и делал ударение на «you», а не на «me», что сбивало и его, и меня. — You showed me the light. When I was blind. Your supernatural, — Трофимов не боялся показать на меня рукой, словно это было так. Но всё совсем по-другому. Так ведь?

Когда Трофимов закончил, посыпался шквал аплодисментов, но я не ударил ладонью о ладонь, не понимая, что к чему. Зачем исполнять мне песню? Разве она предназначена для меня? Я не тот человек, что должен услышать её. Ведь для Трофимова существует другой человек… наверняка, она была для него, но Ромы здесь нет. Нет того, кто любим Трофимову. Не верю я этому, но думаю так.

Смехотворно до тошноты.

Комментарий к 36. Слишком

Manafest - Supernatural.

========== 37. Совсем ==========

— Тебе понравилось? — Трофимов не утратил своей радости и приобрёл приподнятое настроение.

Сел напротив, а девчонки позади впились глазами в мою спину. Действительно, чтобы такой, как я, был в обществе такого, как Трофимов.

— Ты хорошо поёшь, — ничего придумать не смог.