Я лишь краем глаза заметил лёгкое разочарование на лице Трофимова, который занял своё место. Боюсь, потом будет что-то покруче гомосексуальных подъёбов.

— Ты сколько на каникулах спал? — серьёзно спросил Кит.

Сейчас услышим диагноз.

— Не знаю даже. Не засекал.

Он убито выпустил воздух и опустил голову.

— Где-то часа три-четыре, да? — Из-под тёмной чёлки Кит глянул на меня.

— Скорее всего.

— У тебя ужасный недосып, а синяки под глазами прогрессировали…

— А чем нынешние круги отличаются от прежних?

— Они перекинулись на верхние веки. — Он снова тяжко вздохнул. — И глаза краснющие, точно раздражение от часов за компьютером.

— И что посоветуете, доктор? — Кит настолько вжился в роль, что невозможно не подыграть ему.

— Спать восемь или хотя бы, в твоём случае, семь часов, есть два раза в день, а не один, — он с укором вновь посмотрел на меня, — и пить много жидкости.

— Так я один раз поем, и в рот больше ничего не лезет.

— А ты всё на мелкие порции разбивай. Одну днём съешь, другую к вечеру. — Он подпёр рукой подбородок.

Интересно, как часто я ему надоедаю?

— Постараюсь всё сделать.

— Конечно же, — саркастично сказал Кит и махнул рукой. — Ты же ТЛЗ.

— Вот-вот. — Кивнул в такт.

— Нет, давай ты реально постараешься, — настороженно произнёс он.

— А что такое?

— Ты выглядишь немного лучше тех чуваков, что мёртвыми при жизни являются. Слова совсем жуёшь, плетёшься как улитка, да и лицо у тебя бледнее снега, прости, не знаю как это, но так и есть, и вообще вид измученный, будто бы тебя все каникулы пытали и избивали, неопрятный, понимаешь?

— Ага, ты решил к Трофимову присоединиться?

— Балда, — обиженно фыркнул Кит, — дай сюда руку.

Без лишних слов протянул правую руку. У основания запястья, ближе к краю, он нащупал пульс и посмотрел на наручные часы.

— Тимурка! Приветик! — Знакомый, писклявый женский голосок расфуфыренной дамочки и шустрый стук каблуков оповестили о том, что пришла одна из тех самых последователей вождя. Сейчас начнутся обнимания и целования. Ещё несколько человек, что на нас не обратили внимания, зашли в класс.

— И пульс у тебя медленный. — Уже с тревогой посмотрел на меня Кит.

— Ты же знаешь, он всегда такой. Так что не беспокойся по пустякам. — Вытянув обе руки, я потянулся.

— Знаешь ли…

— Здравствуйте, Евгения Леонидовна, — обратились присутствующие к только что зашедшей полноватой учительнице.

— Здравствуйте, — бросила она и быстро прошла часть кабинета до своего стола. Скоростная баба.

За незначительное время подтянулись остатки класса, и прозвенел звонок. Началось типичное обсуждение предстоящих экзаменов, подготовки к ним, будущих пробников, а потом пошло-поехало: про выпускной, кто деньги не сдал, с чем ещё определиться надо, и что уже нужно начинать готовиться к празднеству: песни искать, фотки детские собирать… Даже заснуть не смог из-за нескончаемой болтовни.

— Извините за опоздание. Можно? — незнакомый позитивный голос. Я и позабыл о новеньком.

— А мы-то думали, что Вы к нам не пожалуете, — пусть и сдержанно, но с улыбкой ответила Евгения Леонидовна, вставая со стула. — Хоть сейчас не самый подходящий момент, но у нас новенький. — Тем временем парень подошёл к ней и развернулся к нам. Высокий, ростом должно быть с Трофимова, а этот меня на голову выше (были моменты для сравнения). Стрижка почти под ноль. И улыбается, словно в лотерее выиграл. То ли довольно, то ли наигранно. — Что ж, представься.

— Зовут Макар Жданов. Павлович. Перевёлся из двенадцатой. Причин особых не было, нужно было сменить обстановку, — чётко высказал парень, не чувствуя никакого смущения.

— Либо Мак, либо Кар, по-другому и быть не может, — думал, как лучше его имя сократить.

— Ха… — закрыл рот тетрадью Кит, стараясь не засмеяться. Не знаю почему, но это его всегда веселит. Даже глаза зажмурил, а плечи вон как трясутся.

— Если есть вопросы, не стесняйтесь, задавайте, — дружески предложил новенький.

— Номер телефончика на доске не оставишь? — пошловато спросила Оксанка Легасова, облизнув губы. А эта вообще, наверно, гарем собирает. Слава богу, меня всегда стороной обходит. В основном из-за своего характера, она сама по себе. Независимая.

— Можно на доске написать? — обратился он к учительнице, что слишком серьёзно воспринимает любую фразу.

— Нет, — и рубит с полуслога.

— Потом скажу. — Он прикрыл рот рукой со стороны, но довольно громко прошептал сию фразу. Не позёр ли?

— Так, за последние парты я никого не допускаю, — кроме меня с Китом, — садись-ка с Тимуром, — и будто забыла добавить: «Приговор обсуждению не подлежит».

Кстати, да. До этого момента Трофимов всегда один сидел. Хоть и последователей много, друзей, вроде как, тоже, но никого не подпускал к себе, либо они не хотели приучаться к новому расположению… По этому вообще париться нет желания. И вот сейчас у него появился сосед. Как отреагирует?

А отреагировал-то солидной улыбочкой и крепким рукопожатием. Знакомый? Когда парень разложился, Трофимов тут же пару слов ему нашептал, после чего перевёл на меня хитрый взгляд. Жданов сделал то же самое. Не по себе стало от его безразличных глаз. Хотя, это хорошо, если я его никак не заинтересовал. Должно быть.

Кто ж знает, чего ждать от знакомого Трофимова.

Комментарий к 1. Мнимая безмятежность

Есть ошибки (а они есть) - указывайте. Как сказал один хороший человек: “от нытья на тему ошибок сами ошибки не исправятся”.

C-c-combo: тот, кто и чмырит, и тот, кто только перевёлся. И всё начинается с утра.

========== 2. Неожиданная радость ==========

За весь урок Трофимов столько раз повернулся ко мне, что хотелось взять да показать средний палец, чтобы его голова ненароком не открутилась. Но делать этого не стал – прекрасно знаю, что произойдёт на перемене: ко мне подходит Трофимов, говорит: «Пальцы лишние появились? Почему бы тогда их не отрезать?», а я, как всегда, тупо отвечу: «Отрезай. Новые вырастут. Ты, что, биологию не изучал?». Конечно, я знаю, что человек не может отращивать новые конечности или их составляющие взамен старым (и даже как-то жаль), случайно заговорился, что такую ахинею выдал, а поскольку меня подобное искажение фактов несильно беспокоит, стал использовать фразу и в дальнейшем, как визитную карточку.

На физ-ре играли в баскетбол, и как уж тут не быть в команде, что играет против Трофимова и Ко плюс новенький. Как и ожидалось, мяч мне редко доставался, да и я не жаловался. Чем реже держишь его, тем больше вероятность, что лезть к тебе никто не будет: никаких подножек, случайных ударов локтем в бок, а то и в лицо. Однако и это не мешало Трофимову играть со мной в вышибалы, соответственно, без моего согласия.

Когда я находился у линии поля, Трофимов, приметив одинокого меня, не упустил шанса испытать свои возможности, а именно бросить мяч, что при его-то броске летит быстро и точно, на поражение. Заметил мяч я уже в полёте и понял, что не поймать, не уклониться – физически не успею. Да уж, осталось закрыть глаза и помолиться Господу Богу.

Только этого не понадобилось.

Баскетбольный мяч перехватили раньше, чем тот достиг намеченной цели, моей головы, и я упал в возможный обморок. Им оказался не кто иной, как хороший знакомый Трофимова, Жданов. Вот так внезапность.

— Блин, на кой пас противнику отдаёшь? — пробубнил новенький.

— Да какая разница, — выдохнул Трофимов. — Мы тут в вышибалы играем, да? — Он перевёл на меня фальшиво учтивый взгляд.

Хотелось ответить: «Иди на плохое слово, ок?», но вариант «не отвечать» перевешивал.

— Вот ни к чему серьёзно не относишься. — Кажется, Жданова это действительно расстраивало.

Парень резко развернулся. От неожиданности испугавшись, я инстинктивно шагнул назад. Жданов поднял мяч над собой и, подпрыгнув, сделал плавный бросок. Мяч попал точно в кольцо. Обратив внимание на соотношение линий, было нетрудно догадаться, что это – трёхочковый. Кому-то дано, кому-то нет.