— И как это привело к больнице?

— Случайно. — Я зарылся в подушке. — Он почти что поскользнулся и упал неудачно.

— Тогда почему ты не рад? — И правда? — Дорассказывай.

— А есть ещё что-то?

— Есть.

— Я… — сам говорил, что никому не расскажу об этом. Но сил моих не осталось. — Я продался Киту. — По-другому не назовёшь.

— Якушеву? — Неясно угукаю в подушку. — И что?

Что значит «что»?

— А? — Я всё же посмотрел на Трофимова.

— Не, ну, что он сказал после всего этого? — Одноклассник описал дугу в воздухе, собирая то самое «всё», подразумевая секс.

— Ну… он попросил прощения…

— И чё распереживался? — Трофимов обмяк в кресле, не сводя с меня взгляда.

— То есть? — Я его совсем не понимаю.

— Ни тебе, ни ему это явно не понравилось. Оба раскаялись. Считай, ничего и не было. — Он взмахнул руками, показывая маленький фейерверк.

— Но я ведь… считай, как шлюха… — и это сказал.

— Чё? — Теперь не понимал он.

— Забей. — Опять упал на подушку лицом.

— Левин! — Кажется, этого и не хватало. — Блять, не неси хуйни. — Он щёлкнул пальцами над ухом, подобравшись ближе. — И какая из тебя шлюха? — с наигранной брезгливостью спросил Трофимов. — Ты же точно-точно девственник.

Предпочёл бы таким оставаться.

— Ну да.

— Не веришь? — Серо-голубые глаза слишком коварны. Он как ребёнок. — Тогда, продайся мне, — он использовал то же слово, что предпочитал и я.

— Ещё чего.

— Вот видишь.

— Вижу, — буркнул и посмотрел на шкаф, на полке которого стоял чёрный бильярдный шар. — Можешь подать его? — Еле вытянул руку и указал на предмет. Надо же, я попросил его.

— Это? — Он взял шар и отдал мне.

Задай вопрос и получи ответ.

— Продаться ли мне Трофимову? — спросил я у шара и встряхнул, как следует. Ответ не мог меня не порадовать. Даже засмеялся.

— Что такое? — удивился он.

— Держи. — Не колыхая предмет, отдал его Трофимову.

— «Не смей». Я просто удачник, не находишь?

========== 32. Все мы не такие ==========

POV Трофимова

Взял и съебал. Опять. А Левин неплохо так бегает, не то что на нормативах по физ-ре. Вообще. У меня нет слов. Каким придурком надо быть, чтобы каждый раз так поступать? Ни ума, ни гордости за самого себя. Раньше и то лучше был – язвил и перечил мне, а сейчас взял и… расклеился? Типа того.

Ну и хуй с ним. Заебал. Нытик.

— Ни знаю, сто у типя в галаве тварица, но пусть оно не касяеца меня, чтоб тебя, Левин! — перековеркание его фразы мне не помогло – большим дебилом себя выставил.

Уёбок, так бесит.

Зверясь на холоде, вернулся к Тохе, что занимала пост главы на время отсутствия Давида. Хотя, чего кривить, и при нём она хозяйка. Женщина доминирует, и я не удивляюсь.

— А Вано где? — Она хлопала длинными ресницами.

— А мне откуда знать. Съебал куда-то.

— Фу-фу-фу, хватит материться, мелкий сошник!

— Тебя не спрашивали.

— Да чего ты такой злой? Хочешь, старушка советом поможет, ведь такие, как мы, обязаны направлять молодёжь в верное русло.

— Ага, как же. — Сердясь, я занял место перед ней. — Вперёд.

— Ага, я даже сути проблемы не знаю. — Она наклонила голову, натягивая улыбку.

— Дай старческий совет из жизни, который не имеет отношения ко мне, и ты просто хочешь кому-то выговориться.

К сожалению, она и без меня знает о проблеме. Не бестолковая же.

— Эх, заставляешь старуху напрягаться. Давай определимся, это готовое уравнение или выражение с формулой?

— А различие?

— В уравнении нужно найти переменную. Сосчитать необходимое. А в выражении с использованием формулы полагается собрать первичные данные и сыскать верную формулу, чтобы получить ответ.

Математическая дребедень начала успокаивать. Медленно и верно.

— Но знаешь, Тоха, у меня ни уравнения, ни данных, ни формул.

— Или ты не пригляделся? Нужно действовать не абы как, а долго и усердно трудиться. У тебя есть формула, данные, но пустяк не решается. Либо формула не та, либо данные ты скопил не те, что нужны были. Либо знак упустил, либо минус на плюс не поменял во время переноса с одной стороны на другую. Дело-то кропотливое.

Есть я, Левин, его тупые закидоны, моя влюблённость, Макар, приебавший нашу систему, Рома, который не обращает на меня внимания… что из этого может получиться? Да ничего! Нет здесь никакой арифметики.

— Ну?

— Ничего, — буркнул я. Чего она от меня хочет?

— Боже. Тугодум. Извинись перед ним – для начала. — Тоха выхватила печеньку из тарелки.

— Аха.

— Не «аха», а «да, я постараюсь». Вы же ничего не знаете друг о друге, так поделитесь. — Она захватила ещё одну и протянула мне. Как мило. Сломанный пополам человек. — Раздоры и происходят потому, что никто никого не понимает и не желает понимать. Всем отношениям требуется время – враги то или друзья – нет разницы. Нужно сделать первый шаг. Коротенький, но твёрдый.

— Думаешь? — Я всё же взял печенье.

— Знаю, — восхвалила сама себя. — Слышал о дядюшке Фрейде? — сказала так, будто мёртвый учёный реально приходился ей родственником.

— Только в нете читал приколы. Типа «Всё по Фрейду», и связано это было с… как сказать, — картиночки, на которых могли быть фрукты, сложенные в пример половому члену.

— На любые сексуальные темы, — закончила она.

— Ну да.

— Но дело не только в этом. Он намного круче, чем «сексуальные наслаждения». Внёс большой вклад в психологию, много понятий ввёл…

— Ближе к теме.

— Ха-ха! Ты прав. Он говорил, что на наши определённые психические состояния влияет не только либидо, что представляет собой энергию наслаждения во всех проявлениях, помимо секса, но и детский период. То есть он и является основополагающим. Может, я привираю, психологию давно-то изучала. Но детство – это всё.

— И?..

— И тебе нужно узнать не только про настоящее Вано, но и про то, что было в его прошлом. Ещё больше поймёшь. Если захочешь. А можешь и сам раскрыться, глядишь, он потянется к тебе.

О-о-о, точно нет.

— Хм, ничего это не даст.

— Не обходи стороной благоразумные мысли умных тётек и дядек.

— Сам решу.

Целый день ничему не посвятил.

Даже ночью Левин не заявился! Он думает, что сможет протянуть хоть день на улице? Смешно! Просто пиздец как прикольно. У него же ничего нет. Хотя, может попиздить к Якушеву… странно, что раньше этого не сделал. Он настолько туп? А чё я раньше не подумал об этом? Блять, регрессирую, регрессирую. Какое умное слово, придуманное я-без-понятия-кем!

Схожу с ума.

Левин вывел полностью. Супер. Валяюсь на диване, катаюсь из стороны в сторону и думаю о меньшинстве. Его же дело было сбегать или нет. Вернуться-то мог… если Тоху уговорить, то можно и на их кровати расположиться. Так почему не вернулся? Или соизволил повыёбываться? Должно быть так. Он решил наконец-то показать себя. Да нихуя приличного я не вижу. Не умеешь – не берись.

Ле-вин – теперь это самая ненавистная фамилия. Всё! Устал я о нём думать. Ус-тал!

***

От унылого вида и я приуныл. Левин вернулся, сообщил пару новостей и слёг. Тоха подумала, что простыл. Градусник, температура 37,1. Сам Левин говорит, что ничего серьёзного – утомление. Шлялся сутки где-то, вот и получил. Из кровати не вылезал, образно говоря, но преимущественную часть дня отбывал на диване. Не спал, просто лежал, уткнувшись в стену носом, хоть я спокойно предоставил ему всё пространство. Тоха всё мудрила в чём дело, а я знал. Точно из-за Якушева. «Продался» – забавное слово, чтобы не называть себя шлюхой сразу, но… Левин – шлюха? Да, блять, взял и поверил. Кто угодно, но не он. С кем угодно, но не с ним. Как до такого дошло, тем более представить не могу. Но если посчитать, что брат его принудил, а обычный трах был только с Якушевым, а мои действия принять за домогательство, то и выходит, что ничего. Это даже великими свершениями не назовёшь. Да вообще хуйня какая-то.