— Правда? — Прихожу сюда нажраться, поэтому всё время кажется, что я один. Забавная иллюзия.

— Разве не ты завсегдатай?

— Вроде как…

Головокружительное чувство посетило голову – алкоголь наконец-то начал действовать, разрастаясь жаром внизу живота. Так намного лучше, но кажется, что этот парень лучше. С чего бы? Ну точно опьянел в зю-зю. Будто мне есть дело до того, кто не может отвлечь меня от моих низменных проблем «отцов и детей».

Было странно будучи трезвым задуматься о нём. Я его запомнил так хорошо, будто и не пил, а лицо новенькой барменши тут же улетучилось из памяти. И почему? Потому что он заговорил со мной? Потому что оказался очередным парнем, у которого красивое личико? Да таких же пруд пруди, только ни одного не помню, кроме него, конечно же. Я был настолько бухим, что его образ так хорошо отпечатался в памяти?

Да, всё из-за бухла. Это его особое свойство – делать несвойственные вещи. Наверняка, будь я трезвым и внимания на него не обратил. Думаю, и не увижу больше.

Запасся двумя свежими бутылочками спиртного в том же клубе. При этом опустошив первую купленную, думал, куда ступить. Народа реально, оказывается, много. Даже тошно. Но идти надо. К свободному, далёкому и тихому месту, где никто не достанет, а алкоголь будет испит до дна. Не зря же на него деньги ушли? Не зря.

Только ступил, так и подвернул ногу, врезаясь в впереди стоящего человека. Приятный запах. Духи? Или естественный? Не разбираюсь. А в животе опять бухло бушует.

— Ай, извини, — менее трезво отвечаю, чем мыслю.

— Тимур, да? — так же сладостно сказал он.

— Рома, да? — повторил я, но не из-за того, что хотел проверить правильность запоминания его имени моим нажравшимся организмом.

— Ты одно и то же берёшь? — А какая улыбка… Не такая, как у моделей. На них как посмотришь, так застывшие статуи, а у этого всё живое и такое реальное. Натуральное.

— Лучше всего действует. — Зачем-то покачал бутылки.

Сидя, не приметил, что он выше меня и, кажется, старше. И губы ничего… как и всё остальное. Алкоголь делает всех вокруг прекраснее, как внешне, так и внутренне. Даже родители не кажутся такими отвратными… задумался, и теперь снова кажутся. Ну и пусть, с купленной парой друзей я быстро позабуду о них, о том, как они ведут себя, и о том, что на меня можно было всего не спихивать. Я не виноват. Не я решал, меня тогда не существовало. А сейчас выходит, что это я – дерьмо… Нет, в других делах это скорее всего так, но с ними-то… а как жизнь меняет якобы неисправимых людей.

— Слышишь? — Рома щёлкнул пальцами перед носом.

Вообще не слышал.

— М-м-нет. — Лицо опять горит, а нужное количество жидкости ещё не выпито. Только по бутылкам оцениваю и тому, о скольки из них ещё помню.

— Разве школьникам можно здесь ошиваться?

— А сам-то?

— Давно восемнадцать есть. — Таки старше, но не старее.

— Тогда радуйся. — Я старался не упускать шанса в который раз взглянуть на него, пытаясь лучше запомнить каждую черту лица, приятный изгиб губ, лестную улыбку в которой они сложились, непривычный мне взгляд, наполненный хитрицой и неизвестностью, каким-то манящим притяжением и возвышенностью, еле-еле заметные мимические морщины, что не оставляли глубоких следов, когда его лицо не показывало резких эмоций, аккуратную и ухоженную внешность или она от природы такая? Нет в нём ничего лишнего, какой-то наигранности и притворства. Или так мне от пьянства мерещится? Кажется, что он запросто выделяется вокруг всех, окруживших нас, при этом ничего сверхъестественного не делая. Он просто стоит передо мной и говорит обыденные фразы. Приятные и мягкие. Как он сам.

— А ты?

— Буду нажираться, что ж ещё.

Всё от алкоголя.

В трезвом состоянии чаще задумываюсь о том, почему в пьяном вижу его чересчур неземным. Небесным… как там? Небожителем? Или подобием бога. Я не против восхвалять людей, находясь под действиями опасных агентов, но такое происходит впервые.

Впервые кого-то запоминаю, впервые вижу человека таким потрясающим. Будто из фильма вырезали. Ведь идеальных в настоящем мире нет, зато их запросто представляют в киноиндустрии и пиарят, отсюда столько желания иметь «доброго и отзывчивого красавчика или красавицу мечты, что услышит каждый твой вздох и придёт на помощь». Впервые думаю, почему же думаю о нём?

Должно быть, тогда оказалось то пограничное состояние, когда я был не настолько пьян, чтобы полностью забыть, но и недостаточно трезв, чтобы сильно и правильно запомнить. Запомнил его как-нибудь накосяк, поэтому образовалось лживое впечатление. Первое впечатление. Обычно я скептически отношусь к незнакомцам с хорошей внешностью, думая, особенно в опьянении, «у него точно есть что-то против меня или он хочет это достать». Скептизм и стереотипизм, а вместе тупизм малолетнего пьяницы. Но я был рад встрече с этим Ромой, он оказал больше положительное влияние, чем… да и отрицательного не вызывал. Больно хорошо он себя ведёт, а мне и нравится это.

Алкоголь смягчает.

Но мне не нравится, что я именно так думаю о нём. Нужно провести эксперимент: увидеть его трезвым; и тогда я всё расставлю на свои места. Он точно не окажется таким хорошим, каким я мог напридумывать себе. Проблемы часто ищут выход в чём-то далёком и неестественном для организма. Особенно они испытывают страсть к новому и малоизвестному или неизвестному вообще.

К сожалению, я слишком быстро провалил операцию в первый день после принятия решения. Я просто вспомнил об этом с первой половиной первой бутылки, а потом уже подумал, что не буду утруждаться переведением себя на сторону трезвости. Нереально. А на пограничке видеть себя не хотел. Так что всё повторилось по старому циклу: нажрался, увидел Рому, начал возбуждаться от его охуенного и презентабельного вида, проснулся, вспомнил о проваленном плане, обматерил себя и начал думать о Роме. Опять. Я думал о нём почти постоянно и о том, почему думаю именно о нём, а не о собственном окружении, что плотнее стало собираться вокруг меня.

Единственный раз, когда поставил себе крестик на руке, я гордо и трезво дожидался Рому, которого почему-то не было и не было. Содержимое неоткрытой бутылки всё звало и звало, а я сопротивлялся, ломясь от груза ожидания и собственно самой стеклянной бутылки. На этот раз пришёл не один, и каждый просто обязан был задаться вопросом, а чего это я не пью.

Блять, где же он? Почему нельзя просто появиться и засветить своей рожей, чтобы я точно понял, что за хуйня происходит каждый раз в моей голове, когда я нажираюсь.

— Тимур, долго стоять будешь? — Макар хлопнул по плечу.

— Сколько надо. — Одно раздражение наполняло тело.

— А может, не надо было идти, если совсем настроения нет? — Он всюду обязан засунуть свой нос. Поэтому легко привыкаешь к такому поведению.

— Позволь напомнить, что я планировал сюда один заявиться, а это ты уже потом всех собрал. — Оказал же услугу.

— Разрядка в компании не помешает. — Расстроенно пожал плечами.

— Ты – молодец за проделанную работу, а сейчас можешь присоединиться к другим, — не скрывая недовольства, предложил я.

Хочу выпить. Много. Так много, чтобы в ту же минуту прорвало. Сухо в горле, жарко, но открыть эту бутылку я не могу. Либо сегодня, либо это будет повторяться и дальше. Настолько дальше, что и про школу можно будет позабыть. Как ещё только не сделал этого?

— Надо же! — знакомый голос. Ещё ярче и отчётливее… и сладостнее. — Давно за полночь, а ты не под градусом? — Это был Рома.

— Ну… — Я только поднял голову, взглядывая на Рому и надеясь порушить собственные надежды на его счёт. — Это как сказать… — Но они не рушились, ничего не рушилось.

Алкоголь притупляет.

Почему?.. Почему настолько хорош? Он выглядит только лучше. Или это из-за новой одежды? Запах тот же… но он, слишком хорош.

— Кажется, собственная трезвость тебя самого пугает. — Почему это звучит так обеспокоенно? Почему я смущаюсь от его взгляда? Почему горю, хотя и капли в рот не взял? Почему он кажется ещё лучше, чем до этого? Почему?.. Какого хера, а?