— Парни! — Дверь резко распахнулась, открывая вид на разъярённую Тоху. — Если вы хотите трахаться – трахайтесь! Но делайте это тихо! — прошипела она, поправляя вновь упавшие очки и столь же резко скрываясь за дверью.

Вот о чём она подумала?

========== 24. Испортить можно всё ==========

Никакого будильника, никакой любимой музыки с пробуждения. Внутренние часы, никогда не настроенные, расстроились больше. Никакой школы, никаких родителей. Только покинутый сон и желание отоспаться ещё немного. Здесь могу себе это позволить. Уже прикидывал перевернуться на спину, потому что бок затёк, но всё равно открыл глаза.

Трофимов тоже лежал на боку лицом ко мне и, возможно, какое время смотрел на меня, потому что сейчас он именно этим и занимался. Его губы сложились в лёгкой расплывчатой улыбке, словно приветствуя меня. Хотел что-то сказать, но затем подумал, что конкретно.

— Доброе, неудачник, — бодро и тихо сказал Трофимов, подталкиваясь ко мне и целуя в губы. Скорее чмокая, но…

— Отвали, — сонно проговорил я, ударяя его ногой.

— Взял и сделал. — Он ответил на моё действие таким же, улыбаясь шире. Холодные ступни.

— Тебе каждое слово нужно повторять, чтобы ты понял его смысл? — мне хотелось показаться наглым, но в меру, не переусердствовать, но пихание ногами продолжалось.

— Конечно нужно. — А Трофимову, чтобы быть таким, сил прилагать не надо.

Какое-то детское дразниловство, сопровождаемое ребяческой бойней под одеялом.

— Вот специально же… — Окончательно проснулся, когда его колено упёрлось в пах. — Хватит, — настойчивее попросил я, отпихивая его.

— А тебе не нравится? — Он продолжал улыбаться, надавливая сильнее.

Да что с этим парнем?

— Прекрати! — Хотел подскочить и свалить от него, пока не стало слишком поздно, но он перехватил руки и, заведя их над головой, прижал меня, накрывая сверху.

Я полностью для него открыт.

— Чего скрывать? У тебя ж уже стоял? — то ли насмехался, то ли утверждал.

Он сжал член, принуждая выдыхать пустые слова.

— Не надо… — даже я себя не услышал.

Оттянув ткань, Трофимов налёг сильнее, не позволяя барахтаться. Он сплюнул на руку и без брезгливости и пренебрежения коснулся органа, грубо обхватывая у основания, а после растирая слюну небыстрыми движениями. Только мне от этого становилось хуже, и жарче. От собственного неестественного дыхания грудная клетка словно опускалась ниже, давя на остальные органы, пока Трофимов услужливо мастурбировал мне.

Что ему вообще взбрело в голову? Вот зачем делать это? Больно и жгуче. Кажется, что сейчас голос сорвётся, и я начну умолять его прекратить это. Низко и слезливо.

Пока я кусал губы, Трофимов не издавал ни звука, а тело отвечало на его действие. Судорожно и вздрагивающе. Не хочу молчаливо отвечать ему, отвечать тупой реакцией организма, которую постепенно он вызывал. Ему явно стало легче делать это, когда выделилось достаточно смазки.

Жарко, слишком жарко. Это чувство осталось внутри и не высовывалось наружу. Спина, шея, лицо, ноги… некоторые участки тела просто горели.

Пусть и напрягал низ живота, пытаясь контролировать себя, но контроль давно потерян, а я на грани. Если бы не осознание того, что это Трофимов… что я пытаюсь что-то сделать, нечто мизерное и незаметное. От слизких звуков, тихого хлюпанья и молчания с его стороны я хотел только не застонать и уйти, потому что это слишком похоже на…

Где-то в прошлом незнакомая мне женщина скулила от наслаждения под своим любовником, а я и не понимал, что происходит…

Пытаясь откинуть воспоминания, не желая видеть те картины и не чувствовать того, что происходит сейчас, я поддался мимолётному действию, принимая ситуацию как есть и отдаваясь ей. С парой грубых и давящих движений Трофимова я кончил, не вздыхая, только выдыхая горячий воздух вокруг себя. Он помог закончить дело, проведя медленно ладонью, сильнее и напряжённее, крепче сжимая мои руки.

Почти утонув в головокружении и потеряв себя, я вовремя начал глубоко дышать, отпуская всё то, что успел схватить. Ещё жарче, но сейчас пройдёт. Пройдёт и грязное облечение, и я забуду… снова. Снова и снова.

— Легче? — победно спросил Трофимов, отпуская.

— Уйди… — продолжал выдыхать я, опуская затёкшие руки на уровень глаз. — Свали, пожалуйста…

========== 25. Сраная влюблённость ==========

POV Трофимова

Все – эгоистичные и циничные, а не такие, как все, – любящие и добросовестные. Сказка для маленьких детей, потому что все есть все и нет никаких «не такие, как все». Все хотят быть индивидуальностями и личностями, потому что они - не такие, как все, но если все – не такие, как все, значит, все – такие же, как и все. Поэтому предпочитаю говорить о себе, как о «точно таком же, как и все».

Миру давно пора признать, что нет никаких взаимопониманий и дружеских выручек, есть только желание наживиться и получить нечто охуенное в ответ, либо точно такое же. Но ведь это будет в отместку за то, что ты уже сделал. Расчёт правит, а доброта и утопические идеалы сосут. Сосёт всё, что по мнению общества правильно, потому что правильное не имеет место быть. Только плохое побеждает, только плохое руководит людьми, а хорошее прикрывает, чтобы никто не позарился на отрицательное. Отрицательное и неправильное нужно беречь, иначе доброе и правильное не нужно будет.

Всё строится на отрицании и парадоксальности, даже то, что я думаю об этом… в край нажрался и становлюсь философом. На него, что ли, пойти, чтобы за баловство красивыми словами бабки получать? Только сначала свои пол ляма потратить придётся. Точнее родительских, каких я точно не увижу. Уже никогда. Ну блять…

Сам себе испоганил настроение, подумав о них. Нахуя я вообще тогда припёрся в этот клуб и набухался? Только, не особо и набухался. Всего лишь хмельное чувство бьёт в голову, а так я вполне нормально мыслю и даже могу выстраивать причинные связи. Значит, нужно заказать ещё бухла. Но сначала…

Перекрыв ход свету весящей почти надо мной лампы бутылкой, продолжал залупливаться на коричную жидкость. Больше половины осталось, с этим нужно справляться и брать ещё одну, чтобы наутро проснуться с гудящей от мысленного шума барабанящих тазов головой, забыв, где провёл весь вечер и ночь, а потом случайно выпавший чек мне подскажет сколько бухло стоило, а степень похмелья – было ли это тем дерьмом, которое я хотел выпить, или тем, которого вокруг и так достаточно.

Пить надо. Подставив гладкое горлышко к губам, запрокинул голову и бутылку, заглатывая разогревающую жидкость, при этом не проронив ни капли. Чуть меньше половины, а я не хочу. Либо привык, либо реально нажрался. И ни в то, ни в другое не верю. Музыка не усугубляет моё состояние, блевать не тянет, танцевать стриптиз тем более. Эта идея даже кажется абсурдной.

— Не занято? — спрашивает кто-то.

— Да садись. — Сам же развалился на весь диван. Никого нет, но пришлось малость подсобраться, освобождая место незнакомцу.

Выпить или купить ещё? А какая эта по счёту будет?

— Не нальёшь? — тот же голос отвлек от математических расчётов, что не задались сначала. Он же не думает, что я тут офиком работаю?

— Ну, мне не жалко, — а голос-то далеко не трезвый.

Обращая внимание не на парня, а на его рюмку, отлил немного… блять, что это вообще? В крайнем случае не пожалел и до краёв. Он залпом выпил бухло, а я почему-то от стеклянного стаканчика оторваться не мог. Понял, не могу сфокусироваться. Значит, реально пьян.

— Рома, — дружественно сказал парень. Пришлось пару раз моргнуть, чтобы посмотреть на него.

— Тимур.

А он красивый. Типа таких, какие обычно на обложках журналов светятся, демонстрируя отвратную одежду и причёски.

— Не видел тебя раньше, — почему-то сказал это.

И профиль у него зашибенный. Слишком чёткие и плавные линии. Длинные ресницы, жгучие глаза, знающие чего хотят…

— Так я здесь впервые, — голос чистый и не пьяный, — народу немало.