Я им завидую?
Завидую. Я бы всё отдал за реальность, в которой ничего не происходит день за днём, где пустое прожигание времени – норма, где скучная, не объятая новостями повседневность удручает и наводит тоску, от которой захлёбываешься. Любой бы проклинал такое существование, но я бы купил его.
— Так и быть, — Трофимов вернулся из зоны покупки позже меня, — держи. — Кинул мне бутылку… пива, которую я поймал.
— У тебя были деньги? — Стоило ли их тратить на подобное?
— Это не называют деньгами. — Мастер жизни, по-другому не назовёшь. — И мелочь нужна была. Ты не будешь?
— Нет. — Мне от Жданова хватило. Очередное доказательство того, что халявы не бывает.
— Всё равно выпьешь. — Нагло произнёс он, запрокидывая голову и опустошая свою банку.
Я так и не выпил. Выкинул в мусорку у магазина, а Трофимов и глазом не повёл. Ему своего достаточно было.
Шли мы не очень определённым маршрутом. Казалось, Трофимов что-то искал: вечно вертел головой из стороны в сторону, останавливался, шагал не размеренно. А я просто устал и плёлся по его следам, идя туда, не зная куда.
Мне некуда податься. Негде остановиться. Я предоставлен самому себе, а что делать – не знаю. Раньше ничего подобного не вытворял, а теперь решил и навсегда.
Спонтанные решения оберегают этот мир.
— Да нихуя, нашёл же! — Обрадовался Трофимов и поскакал к телефонной будке.
Значит, искал и изначально хотел к ней прийти? Ну, молодец, что нашёл.
— Э-эй! Иди сюда. — Трофимов поманил рукой, оставаясь в полуоткрытой будке. Серьёзно?
— Зачем? — Что творится с этим человеком?
— Мёрзнуть меньше будем. — И его я никогда не знал.
Ничего ни про кого не знаю, но мне достаётся от них. А теперь мне этот никто… помогает? Что делает-то?
— Бля, давай быстрее. — Не злостный как раньше, не гневный и не сердитый. Без язвы и халтуры.
Описав глазами дугу, понял, что собранное тепло быстро рассеивается. Неспешно дошёл до него и протиснулся внутрь. Места мало: то он меня рукой зацепит, то я его ногой; но никаких жалоб и претензий. Взаимное игнорирование или смирение?
Трофимов достал мелочь и просунул в щель. Монетки звонко зазвенели, достигая дна. Он ввёл комбинацию цифр, принадлежащую не городскому номеру, подставив трубку к уху и иногда смотря на меня.
— Вот бы был на месте… — прошептал он, скрещивая пальцы. — Пиздюк… — прошипел Трофимов, крепко сжимая глаза. Что за важная персона с красноречивым прозвищем вождя? Но в одно мгновение тот словно просветлел. — Охуеть! Да я счастливчик. — Его радостные глаза были обращены на меня. А мне-то что? — Твоё пиздабольство никому не поможет, — пронудел он, прослушав слова в трубке. — Мне нужна твоя помощь. Закрой пасть, — резко прервал кого-то. — Держи свою задницу на месте и ни шага. Понял? Вот и молодчинка. Я ща приду, а ты должен радушно встретить меня. Ага, будто ты можешь. Всё, давай. — Трофимов громко повесил трубку. — Я нашёл место, где мы могли бы переночевать. Ну, почти… — Отлично, его похвалить надо?
— В смысле «мы»? — Когда оно появилось и что здесь делает? Что делает в его речи? Когда двое идиотов и отщепенцев превратились в дружное и товарищеское «мы»?
— Тебе не надо?
— Э… — Сразу раскусил. Дохнуть я ещё не готов, но деньжат совсем нет, а продаваться не собираюсь. Мне хватило. Желаю избегать подобных поворотов в будущем. — Надо. — Я обязан смириться, только что он потребует взамен? Ведь передо мной Трофимов, а не Кит, за услуги которого я ничего не должен, поскольку благодарственной улыбки достаточно. А он…
— Порешили, да? — Ему нравится ситуация, в которой он оказался?
— Типа того…
Должен признаться, в будке теплее, чем везде. Повезло – ветер притих, людей по минимуму, да и то большая часть пьяных или под колёсами. Не желая попадать под их влияние, держался ближе к Трофимову, которого ничего не удивляло.
Он, что, решил сменить характер и стать добросовестным гражданином? Ха, как смешно и абсурдно. Нет смысла помогать мне… Помню, про Жданова думал также. Сейчас знаю, зачем ему всё нужно было – этот спектакль. А ещё всплыло в мыслях, как я желал заснять падение вождя… что ж, может, у меня будет иной шанс? Или шансов больше не будет? Вернусь ли я когда-нибудь к своей обычной жизни? Безусловно нет. А в новой… в новой один снег, скрип и холод.
— Нам точно сюда? — соизволил поинтересоваться я, когда мы подошли к высоченному зданию. Всё из себя такое модернистское.
— Да. — Безукоризненно. Но, блин, это не похоже на гостиницу. Скорее на здание крутой корпорации, что может позволить себе потратить пару лишних миллиардов на стразики для очков.
Не задерживаясь ни на секунду, Трофимов бодро поскакал ко входу, держа руки в карманах.
Чего мне ожидать от него? Стоит ли уйти сейчас? Но тогда что меня ждёт? А что ждёт, если соглашусь? Мне терять нечего, кроме Кита, а за себя я не беспокоюсь. Так сильно. Я вообще никогда больно не беспокоился о себе, но сейчас ощущаю туманное наваждение, от которого не убежать. Никак.
— Ты идёшь или как? — Он стоял у прохода, возвышаясь надо мной в пару ступенек. Автоматическая дверь открылась. Из проёма лился лёгкий серый свет, но от него болели глаза.
Презентабельное здание с богатой обшивкой – это я увидел, проходя внутрь. Много коридоров. Много дверей.
— Ты должен благосклонно поблагодарить меня. — Негромко произнёс парень лет двадцати пяти, может тридцати, подходя к нам. К Трофимову скорее.
Высокий брюнет с пухловатыми губами и ярко-красными щеками. Ничего отличительного не замечаю. Острый нос и выделяющаяся родинка на щеке. Перебинтованные руки от запястья до локтя, на которых множество чёрных браслетов с серебряными вставками: черепами, розами, шипами. Из одежды обтягивающая чёрная кофта, поверх которой такого же цвета футболка с однозначной белой надписью «I’M FREE», перевод которой знал даже я. Узкие джинсы и кеды. Что ж, у каждого своя мода.
— Хуй, ещё к главному не перешли, — оборвал радостное приветствие Трофимов. — Давай к тебе перейдём. Там и поговорим.
— Ну… — Незнакомец посмотрел на меня. Не знает, что думать обо мне. — Ладненько, сейчас всё равно никого.
— В такое-то время. — Ухмыльнулся Трофимов и последовал за провожающим, а я за ним.
Всего лишь через два поворота мы оказались у нужной двери, и брюнет открыл её, пропуская вперёд нас. Думаю, здесь каждая комната и человек должны обладать чем-то чёрным. Например в этой комнате чёрные и стены, и потолок, и кожаный диван, и высокий шкафчик, и дверь в другую комнату, вид на которую открывало стекло, перед которым стояла аудиоаппаратура. За прозрачной поверхностью я смог увидеть барабаны и электрогитару.
— Ну-с, можете скинуть одежду, — неуверенный в степени доброжелательности ко мне, сказал незнакомец, указывая туда, куда мы могли бы повесить куртки. Вешалка, и та чёрная. Я понимаю, что чёрный сочетается с любым цветом, но обязательно всё подобным делать?
Еле стянул с себя шапку, ощущая спиной прикованный взгляд брюнета, Трофимов же скинул одёжку, оголяя шею. Читерство – наличие шарфа.
— Блять, Левин, что это? — больше угрожающе спросил он, когда я снял куртку.
— Что?
— На шее твоей.
Блин, совсем забыл.
— А это важно?
— Да хуй его знает. — Трофимов глянул через моё плечо на своего знакомого. — Хрен с ним. — Он обмотал свой шарф вокруг моей шеи, туго сдавливая. — И не снимай. — Какое замечательное наставление.
— Душишь, придурок… — Я ослабил хватку колючего предмета, пропахшего сигаретами.
— Так вот. Это тупое предложение, которое тебе никак не окупится. — Развёл руки Трофимов, подходя к знакомому. И как мы сможем здесь переночевать? У этого парня есть план? — Давай выйдем. — Он подтолкнул его, выпихивая за дверь.
То перейдём, то выйдем.
Я остался один. Оглядевшись, подошёл к установке, заглядывая за неё. В соседней комнате стояли клавиши и бас-гитара плюс усилители. Инструменты выглядели впечатляюще, не считая их новизны и дороговизны, стиля и воплощения не скупости хозяев.
