Я пытался отвлечься от розовой атмосферы счастливой семьи, держащейся именно на братце. Однако еда была такой же безвкусной, как и всегда, и я лишь мог ковыряться в отбивной, воспроизводя в голове прослушанные песни, заглушая ненавистную и лживую семейную сцену.

It’s a new day. Something feels strange.

— Даже не верится, это твой последний год! — принялась восхвалять его мать. А мне и кусок в горло не лез.

I’m walking in the clouds. I’m almost touching the stars.

— Кажется, ты только вчера окончил школу на отлично, — похвалил его и отец.

Anything seems possible, imaginable.

— Рано ещё загадывать, — просмеялся он, — целых полгода осталось.

Am I dreaming? All normal things start to change.

— Но знаешь, я тобой очень горжусь. — Радости нет предела. — Помню, будто только вчера ты съехал от нас. А когда ещё навещал, говорил о том, что довольно быстро привык к университетской жизни. Ты не переставал нас удивлять! — хвалы продолжались.

Can feel no gravity. I step outside the atmosphere.

— Но это было так просто, — делает вид, что добился всего с превеликим трудом, — даже не знаю, само получалось, что схватывал всё на лету. — Захлопнись ты уже…

Nothing seems impossible, unreachable.

— Ромочка. — Сколько мёда ты добавляешь, чтобы быть такой слащавой? — Я знаю, для тебя сейчас наступил ответственный этап в жизни, но…

How strange it feels. Moving in slow motion.

— …не мог бы ты, конечно в своё свободное время, немного подтянуть Ванюшу? — всегда, всегда, всегда при нём называет меня так… Что она сейчас сказала?

— Всё настолько плохо? — сделал вид, что обеспокоен моей… чёрт дери, моей проблемой! Нехер ему лезть в мои дела!

Не поднимая голову, я чувствовал его мерзкий взгляд, представленный волнением о своём младшеньком…

— Хотя бы по математике и русскому, — принялась она за умоляющий тон, — экзамены. Сам знаешь, а он… не готовится. — И вообще, зачем вспомнила обо мне? Я мог просто отсидеться и остаться таким же незаметным для вас.

В отличие от предков, братец всегда знал о моём существовании и делал всё возможное, чтобы усугубить его.

— Конечно, могу. Мы ведь братья – разве нужны ещё причины, чтобы помочь? — Да кем ты хочешь выставить себя перед ними!? Святой Марией? Добросовестным мучеником? Интеллигентом, которого волнуют его родственники? Кто вообще верить этому будет!?

Конечно же, такие простаки, как они. Он может себе позволить их обманывать, обманывать кого угодно. Будь это обычное желание.

— Большое спасибо, Ромочка. Ну же, Ванюша, поблагодари брата…

— Большое спасибо, я наелся! — Мне было всё равно, прерываю ли я мать или мешаю кому-либо за этим столом, но терпеть это недоразумение – у меня нет сил. Больше нет. Мне и так хватило прошлого…

— В-Ваня!..

Резко встав из-за стола, я с твёрдым намерением не выслушивать их каламбур покинул кухню, ощущая, как про себя он смеётся, торжествует и радуется – ничего не изменилось, всё так же, как и раньше: он делает то, что ему вздумается, нечто отвратительное и неправильное, а его продолжают боготворить, будто это он поймал преступника, становясь героем в глазах тупорылого народа…

Я лишь мог запереться в комнате и, не держась на ногах, упасть на колени – совершенно опустошён.

Насколько тупыми надо быть, чтобы слепо и глухо верить такому, как он? Насколько отчаянными надо быть, чтобы желать оставить меня с ним наедине? Как сильно можно любить того, кого не знаешь?.. и так ненавидеть того, кто даже не хочет вас знать…

Ещё много, так долго ждать…

Когда это закончится?

Комментарий к 12. Боль прошлого

Dead by April - Dreaming.

========== 13. Боль настоящего ==========

Возможно, снег закончился вчера, а может, сегодня ночью или ранним утром – я не обращал внимания, и времени у меня не было. Я психологически пуст. Он вернулся… опять, он и раньше приходил, нашёл чему удивляться. Но всё шло настолько хорошо, что я забыл о нём и о том, что он делал со мной, но сейчас… У меня нет слов, даже холод перестал чувствовать.

Раньше проснулся, раньше вышел из дома и раньше пришёл в школу. Из наших никого. Увидев меня без дела, Евгения Леонидовна сказала помыть доску, а я и не против был – хотелось занять себя чем-нибудь нетяжёлым. Вообще ничем. Пришлось сходить до туалета, намочить тряпку, вернуться в класс и стереть то, что намулевали в субботу и на радостях окончания учебной недели свалили, забыв о такой ничтожности. Вот бы и я так просто забывал… его образ никогда не покинет мою память, твою мать.

— О! Привет. — Я тут же признал голос Жданова. Точно, ранняя птаха. Не успел я кивнуть, как он подошёл ко мне с протянутой рукой, которую ему пришлось поменять, чтобы ухватиться за мою левую. Тёплые. И почему-то мне неприятно чувство теплоты, холод кажется роднее. — Что, припахали с утра пораньше? — Он не торопился занимать своё место, присел на первую парту и наблюдал за мной.

— Типа.

— Что-то случилось? — Вроде бы, его голос такой же, как в первый день.

— С чего взял?

— Нагруженным выглядишь… — опечалено произнёс, будто у него в жизни трудности. Наигранные. — Неужто с другом поругался? — смело предположил он.

— Нет.

— Тогда?.. — «Что случилось?», «что произошло?», «что-то пошло не так?» – для всех представленных вопросов я видел только одну причину… Эта тварь, как же я его ненавижу. Как бы хотел убить, распотрошить!.. Поддавшись яркой вспышке гнева, но вовремя сдержав её, я ударил кулаком о доску, продолжая стискивать зубы. Но я никогда ничего не смогу с ним сделать… — Эй, ты как? Может, не стоило приходить в школу? — Если Жданов заметил, то Кит тем более увидит.

— Стоило, — тихо бросил я.

Хоть предки дома, нет стопроцентной вероятности, что он не тронет меня.

— Пусть ты так говоришь, но… всё на лице написано.

— С Трофимовым тоже что-то случилось? — Если перекидывать тему, то на него.

— А, ну, — Жданов замешкался, не смотря в глаза.

— Тогда займись его проблемами. — Коли время лишнее есть…

— Хорошо.

Сработало?

Мы продолжали сидеть в тишине до того момента, пока в класс не вернулась классная с парой учеников. Кит зашёл немного позже.

— Ну, чё, как выходные за компом? — Слишком много радости при таком сонном виде. Это, что, синяки?

— А, скучно, — почти не думая, ответил я, раздумывая улыбнуться или нет. Вышла полуулыбка полуулыбки. Я выдаю себя.

— Так, Вань. — Кит сел, разворачиваясь ко мне. Стыдно смотреть ему в глаза, но вынужден, потому что он легко взял моё лицо, серьёзно всматриваясь. Холодные. — Плохо спал?

— Ну, вчера я толком не поел, с трудом заснул… — Пускай, это не ложь, маленькая недоговорённость и обрывки фраз, но всё равно кажется, что обманываю его.

— Нервничал?

— М? — Он чересчур хорошо меня знает.

— Не знаю, что выдавать за вывод, просто кажется, что здесь дело ни в еде и сне, что-то другое… — Кит свёл брови, представляя что-то нехорошее. — Что случилось? — безутешно, твёрдо и разумно. Но я не могу рассказать ему… только не ему.

— Ну, случилось кое-что неожиданное. — Как бы сильно я не дорожил им, а эта правда – самое омерзительное, что связывает меня и делает таким же лгуном, как и многих. — А ты знаешь, — я бессовестно вру лучшему другу, — Кит, что неожиданности для такого ТЛЗ как я… слишком непредвиденные, и выбивают из колеи. — Есть ли тот человек, что хуже того, что обманывает друга, стараясь забыть всё то, за что он ему обязан?

— Вань… — Должно быть, он знает.

— И, тем более, разве ты сам хорошо сегодня ночью спал? — Я потянул его за щёку.

— А, это, — он отпустил меня, проводя пальцем по светлому синяку под глазом. — Да, сегодня мне кошмары снились, — он безмятежно улыбался мне, как и всегда. Не могу не ответить ему тем же действием. Почти незаметным, лишь одними губами, что сильно не растягиваются, хотя в кабинете намного теплее, чем на улице.

Значит, даже Киту снятся кошмары.