— Да мне всё равно. — Просто фотка же.

— Спасибки. — Она легко ударила рукой в плечо.

— Слушай, она всегда такая? — с улыбкой спросил Кит, следя за Антурьевой.

— Когда в руках фотоаппарат, вроде… — Припоминаю, как она носится на школьных празднествах, щёлкая всех и вся.

В который раз переглянувшись и прочитав мысли друг друга, пытались не засмеяться. Бывают же люди.

Экскурсовод то и дело говорил о ценности истории и важности найденных экспонатов. «Они, как кости динозавров, рассказывают куда больше, чем письмена», – он лишь об этом верещал, иногда рассказывая об исторических фактах, коим почти не верил. «Письма можно подделать». Может, он и прав – сейчас у кого угодно есть возможность взломать базу данных, и вот ты уже вор, насильник, наркодилер, отец убитых детей, которых у тебя никогда не было.

Всю информацию из учебников за прошлые классы нам подавал Дырокол, не желая слушать конкурента. У обоих разные взгляды на жизнь, ту же историю. У них почти завязался спор, но Дырокола отвлёк телефонный звонок, на который он был «обязан ответить», поэтому мы продолжили выслушивать восхваление добрым людям, что нашли и предоставили «важные крупицы истории» музею. Эти ребята не умолкали, посему я продолжал рассматривать предметы давних столетий, чтобы отвлечься. А если подумать, то и их можно подделать. Вообще можно подделать и заменить всё что угодно, если как следует постараться.

Пообедав – да, у нас был ещё и обед, половину которого я не осилил, завтрака хватило, и хорошо, что Кит согласился с этим, – мы отправились на второй этаж, и нас порадовали новостью, что есть и третий, где мы посмотрим исторический фильм. Надеюсь, там не будет попкорна.

— Ну, Вань, как? — Словно бравый рыцарь, Кит выпятил грудь, держа в руке копьё.

На втором этаже находился развлекательный зал, где мы могли облачиться в старую одежду и примерить на себе, каково это быть рыцарем. Русским конечно. Те европейские варианты мы бы не потянули. Чёртовы европейские стандарты, но не думаю, что удержал бы ту груду доспехов. А так шлём, кольчуга и копьё.

— Ну, будто из Братиславы, — тупо выдал я, не волнуясь об искажении и неверности использования фактов.

— Братислава даже не в России, — исправил меня Кит.

— Я имел в виду: «О-о-о, это так круто… бро». — Откуда этот город в голове взялся?

— Конечно. — Он лучезарно улыбнулся, снимая шлем.

— А ты, что, ещё и по географии неплохо шаришь?

— Ага, прям все столицы всех стран знаю, — саркастично подметил Кит, надевая на меня шлем. Великоват. — Нет, — он прикрыл рот, — тебе не идёт.

— Что? — тут же возразил. — Он на мне так офигенно смотрится, что ты начал завидовать? — я чуть повысил интонацию.

— Ваще класс! — Незанятой рукой Кит показал большой палец. — Как на дистрофике мешок картошки…

— Да ты ещё не видел, как на мне кольчуга смотреться будет. А ну, дай сюда. — Здесь моя интонация подраспустилась. Говорю нагло и царственно.

— О нет, — понизил голос Кит, — не могу снять последнюю одёждку, так что держи… те копьё моё. — Он опустился на колено и потянул оружие. — О, Великий Иван Левин.

— Ну чё поделать. — И вернулся обычный я, принимающий оружие.

Вспышка. Ослепляющая и выносящая вон вспышка.

— Ой, простите! Всё время забываю её убрать, — пожаловалась Антурьева. — Давайте я и вас пофотаю, — настойчиво предложила она.

— Полагаю Ване, как всегда, нет дела, — необязательно было так выделять, — а я не против.

— Отлично. Вы же типа друзья? Вот вам и не помешает подобное в коллекции. — Что за коллекция?

— Что за «типа»? — спросил Кит. Она замерла, пару раз ударяя пальцем о фотоаппарат.

— Ну, без типа, друзья. Друзья вы. — Что у неё в голове, я точно не хочу знать. — Встаньте плотнее, что вы как неродные? — спрашивала она, уже готовясь заснять нас. — А улыбки где?

— Ваня, где твоя улыбка?

— При мне. — Я сама непринуждённость.

— О Великий Иван Левин, время сделать рожу для фото.

— Пф-ф, не смеши меня. — Но я заулыбался.

Фотосессия не затянулась.

— Замечательно вышли! — Она довольна проделанной работой. — На следующей неделе скину. — Её глаза сияли.

— Давай мне, — в добровольцы вышел Кит. — А я потом Ване скину.

— Договорились!

— А то ты бы забыл, — подколол меня Кит, когда Антурьева выбрала новую жертву.

— А… — я поднял руку, — мне как-то, — похлопал его по плечу.

— Вот опять ты!..

— А то. — Наигранно прохохотал.

— Капельку желания исправить выводы людей, и ты был бы идеален.

— Идеальных же не существует, — я приподнял бровь, — ты хочешь, чтобы я не существовал?

— Вот не надо, я такого не говорил.

— Поздно оправдываться. — Приговор Евгении Леонидовны.

— Аллё гараж! — Кит так же иронично пытался отдёрнуть меня от подобных мыслей.

Я был бы полностью доволен поездкой, если бы не трёхразовое питание, внушение собственных мыслей экскурсоводом и вечное ощущение преследования. Чей-то взгляд так и хотел пригвоздить к стенке, а когда я пытался найти его обладателя, вечно натыкался на Трофимова и Ко, но я не верил ни в предположение Кита, ни в то, что это делал Трофимов, пусть за него отвечает даже не его нынешнее состояние прострации, а то, что обычно он смотрел на меня по-иному. Не было крушащего давления и ноток страха, а сегодня кто-то следил за мной с близкого расстояния, не спуская глаз.

Китовские лже-психические заболевания передались мне… но что за смутное чувство не оставляет? Как будто кто-то наблюдает за каждым шагом, взглядом, вздохом. До чего же дурно становится… я снова чувствую холод там, где его нет; предполагаю то, чего в помине быть не может. Я, что, схожу с ума? Спасибо, не надо.

Словесные игры с Китом отвлекли. В автобусе чей-то пристальный взгляд я почувствовал единожды и решил не придавать значения. Может, мне стало действительно скучно от жизни ТЛЗ, и мой мозг решил накрутить несуществующих проблем, чтобы позабавить организм реакцией? Кит говорил, что подобное возможно, но точно не в моём случае, ведь я «закоренелый реалист, которого ничто не исправит, для которого не существует духовных ценностей, кроме дружбы с Китом, и для которого прожить день в четырёх стенах – радость». А я не знал.

С Китом в слова играть мы не стали – долго, мучительно, слишком обширный выбор, – поэтому отгадывали загаданные числа от 1 до 1000. Вроде как, размяли мозги, хоть алгоритм отгадывания одинаковый, но я пытался пойти против системы, сократив возможность предположений, но в действительности ничего не изменялось.

Домой я вернулся после девяти и рассчитывал незаметно проскользнуть под носом у родителей, но отец неожиданно вышел из своей комнаты. Я замер, думая, каких высказываний мне ожидать в свой незначительный адрес, но отцовский взгляд скользнул по мне, не уделяя никакого внимания. Просто смотря сквозь, как и обычно.

— Пронесло, — тихо прошептал я, оказавшись в комнате за закрытой дверью.

Что-то я подустал.

Комментарий к 11. Не моя история

Собственно: Britt Nicole - Welcome To The Show; Fear, and Loathing in Las Vegas - Welcome To The Labyrinth.

========== 12. Боль прошлого ==========

Проспал до обеда. Чувствовал себя настолько хреново, будто ночью бухал не останавливаясь, но я отлично помнил, как завалился в кровать и отключился. Сам момент с отключкой как-то проскользнул, но то, что я забыл провести могущественные махинации в функциях будильника, вспомнилось довольно скоро. В 6:50. Я ещё обрадовался, что дверь закрыл, а потом снова заснул, вспомнив, что сегодня выходной. И этот радостный воскресный день я начал с просиживания шорт за компьютером. С самого пробуждения. Но ничего интересного и задорного меня не ожидало. Зато мать, похоже, с раннего утра на кухне. Там всё бренчало, шумело, шкварчало, лилось и переливалось, вдобавок телек работал.

Сегодня какой-то особенный праздник? Нет, праздник определённо есть, если заглянуть в википедию и проверить, что там календарь выдаёт, но не думаю, что ради этих празднеств мать встанет рано и примется за готовку. На работе чего случилось? Хотя, даже если вслух спрошу, ответа не получу.