Это тоже было несвойственно Славе – смущаться Глеба. Пожалуй, стыд был последним, что испытывал Слава по отношению к Глебу. По отношению ко всем, но, видимо, он сильно изменился…

Глеб вышел, закрыл за собой дверь. Только когда сел, понял, что в руке держит телефон. Пришло сообщение от некой Алёны. Она спрашивала, что случилось. Возможно, именно она – начальник. Глеб ответил, что заболел. Написал, что, как минимум, на неделю. Неизвестно ещё, сколько времени понадобится для того, чтобы переубедить Славу… Сейчас Глеб был мало в себе уверен, Слава казался непреклонным. Пусть и не вёл себя так же нагло, как раньше, чувствовалось, что ради цели он ничем не поступится. Ни Богданом, ни моралью. Ни человеческими принципами.

Глеб потёр глаза. Услышал, как открылась дверь. Слава вышел. Надел джинсы и худи. В прихожей накинул куртку.

— Я через часа два-три вернусь, — сказал Слава и взял рюкзак. Прошёлся по карманам и нащупал то, что искал. — Не скучай. Если что, можешь взять компьютер, — Слава кивнул в сторону спальни, — пароль… Пароль – это номер паспорта Б-Богдана, а паспорт где-то там же лежит, под сигаретами. Посмотри, я уверен, — он улыбнулся, — ты его найдёшь. Так что… наверное, всё, скоро вернусь.

— Давай.

Слава вышел и запер за собой.

У Глеба есть пара часов, чтобы придумать, как действовать дальше, но в голове ни единой мысли. В голове, которая существует по представлению его сознания. Возможно, стоит воспользоваться помощью всезнающего интернета.

Глеб разблокировал телефон, пока искал браузер, перерыл кучу папок. Беспорядок присутствовал не только в квартире, он был и в такой легко организуемой вещи как телефон. Так Глеб решил пройтись по всем приложениям, которые могли хоть что-то дать. В мессенджерах огромное количество диалогов, и по крайней мере от семи висели непрочитанные сообщения. Открывать их Глеб не стал – не будет он впутываться в чужие отношения и придумывать, что отвечать, заранее предполагая, что, как Богдан, он не станет, даже если прочитает его ответы. Под палец попала иконка галереи и Глеб случайно задел её. Открылось множество фотографий, зачастую повторяющихся, на одних был Богдан, позирующий перед зеркалом, на других Богдан в окружении знакомых, кривящий рожи, попадались фотографии с граффити, надписями, постерами, каких-то девушек, но не было ни одной со Славой. Это было странно, если они встречались. Или они были именно в таких отношениях? При которых они не играют пару, а, например, только делят аренду квартиры пополам?

Глеб надвинул брови на глаза. Пролистал фотографии, перешёл в раздел с видео и был ошарашен. Даже не включая, он видел чужое обнажённое тело. Сначала он думал, что не должен в это лезть, это не его дело, не его собственность, но любопытство взяло верх. Он нажал на видео. Разглядел знакомое постельное бельё, которое увидел сразу после пробуждения, увидел тощую голую спину, с проступающими позвонками, увидел тёмные длинные волосы. Это был Слава.

Глеб сглотнул и нажал на воспроизведение. Богдан вдалбливался сзади, телефон трясся, но всё было понятно – он снимает то, как они занимаются сексом. Зачем это ему? Глеб хотел выключить, но увидел, как рука Богдана доползла до шеи Славы и сжала её, Слава застонал громче:

— П-подож… ди, не так… не так сильно, — он задыхался, но Богдан хватку не ослаблял. Кажется, наоборот, сжимал сильнее. — Б-Бог… дан, — натужно просил Слава.

Глебу стало душно. Он ощутил именно это в своих мыслях.

— Терпи, — сказал Богдан, вдавливая Славу в подушку.

Так продолжалось пятнадцать секунд, потом видео закончилось.

Глеб листнул дальше. Ещё одно порно. В этот раз Слава на спине и его лицо видно. На шее чёрный ошейник. Глеб нажал, Славе всё это не нравилось. Он не смотрел в камеру.

— Зачем ты снимаешь? — спросил он.

— Чтобы было на что дрочить.

— Ты так прикалываешься? — огрызнулся Слава, на что Богдан дёрнул за поводок. — Прекрати, — Слава взялся за верёвку руками, на запястьях наручники.

— Чё ты такой привередливый? Сам же сказал, что не против. — На этих словах лицо Славы стало беззащитным – будто он понял, на что подписался. — Теперь типа заднюю даёшь?

— Нет, — ответил он, — просто неудобно…

Глеб выключил и пролистал дальше, его ожидала целая прорва таких видео: Богдан тянул Славу за волосы, красные ягодицы с отпечатком ладони, связанные руки, пакет на голове, но одно отличалось от всех остальных. На нём была рука, вся в шрамах, белых и красных, с запёкшейся кровью, расположенных поперёк и вдоль.

— Ты меня не засудишь? — спросил Богдан.

— Я тебя об этом попросил, — сказал Слава. Судя по громкости голоса, именно он в этот раз держал телефон. — Я даю на это согласие. Доволен?

— Ну ладно. Только ты потом, это, ну, не ори.

— Задрал уже, режь давай, ты же хотел.

На этих словах лицо Глеба вытянулось. Только на них он связал тот факт, что рука принадлежит Славе и что шрамы тоже Славины. А раньше их не было… Он увидел, как Богдан одной рукой взялся за руку Славу, как бы натягивая её, а вторую, с ножом, поднёс к шраму. Когда он полоснул по коже, Глеб заблокировал телефон.

Об этом симбиозе Слава говорил?

Глеб был в шоке… При нём всё было не так. Слава никогда не просил о насилии, не говорил его резать или играть в бдсм-игры. Почему он сейчас этим занимается? В чём смысл? Ему это нравилось? Если нет, то зачем соглашался? Если да, почему ему начало это нравиться? Он никогда не демонстрировал к этому интерес. Скорее всего, он бы сам кого-то бил и резал, но не его. Глеб вспомнил все разбитые тарелки и кружки, приставку и все «ласковые» прозвища, которыми Слава одаривал бесящих его людей, но чтобы так обходились с ним…

Глеб не мог в это поверить. Тело размякло, он почти съехал со стула.

Что вообще произошло?

Эти мысли вплотную забили голову. Ни о чём больше Глеб не думал. Он ждал возвращения Славы, чтобы спросить об этом, узнать правду, понять, что происходит, что случилось, что послужило толчком к этому.

Слава вернулся через два с половиной часа.

— Привет, — сказал он радостно из прихожей и заглянул на кухню. В руке был пакет с увесистым содержимым. — Я торт купил. «Прагу». Я помню, что ты не чувствуешь, но, может быть, ты… ты сможешь вспомнить, каково это?.. Может, чувства проявятся постепенно? Всё-таки сейчас… с телом всё в порядке. Оно живое и ты… живой, — глаза у Славы блестели.

Он поставил пакет на стол и достал шоколадный торт.

«Прага» Глебу нравилась.

А ещё Глебу очень нравился Слава.

— Слава, у меня к тебе серьёзный вопрос. — Слава, наверняка, рассматривал этот серьёзный вопрос как что-то, однозначно связанное с возвращением Глеба в мир иной, поэтому он даже не насторожился, спокойно кивнул и приготовился. — Я посмотрел его видео, — Глеб показал телефон, и тут до Славы дошло – медленно и постепенно, он оттянул рукава худи, цепляясь за них пальцами, и закрылся: склонил голову и сжался. — Теперь тебе такое нравится?

Слава переступил с ноги на ногу, скрестил руки на груди и протолкнул их поглубже.

— Н-нет, мне такое… такое не нравится, — он говорил в пол, на Глеба не смотрел.

— Тогда почему ты разрешил ему себя резать? — Глеб еле сдерживался, чтобы не повысить голос, чтобы снова не начать отчитывать Славу, чтобы снова не показать характер, но глаза застелила пелена, когда он вспоминал просмотренное. — Почему… почему у тебя вообще шрамы на руках? Чем ты занимался, пока меня не было? Что ты делал с собой?!

Слава качнулся и взял воздух ртом.

— Я, — его голос знакомо булькнул. Сейчас он заплачет, предвидел Глеб. Он не сдержался. Накричал. — Я… а, по-твоему, что мне оставалось? — Слава сжался сильнее. — Что я должен был делать? Делать вид, что ничего не случилось? Что не я тебя убил? Что не из-за меня тебя больше нет? — Глеб опешил. Ведь это Слава и должен был сделать, они договорились об этом. — Я пытался! Правда, пытался!.. Как ты сказал, я жил, пытался жить, сколько это возможно. Но я не мог, не мог, понимаешь, принять это. Принять то, что я своими руками… своими руками тебя… Что это всё из-за меня, — Слава резко положил руку на лицо и затрясся. Захлюпал носом. — Как я, по-твоему, должен был жить, зная, что я убил тебя? Что это всё из-за меня?.. Я не мог… просто не мог… но я не мог убить себя, потому что обещал тебе жить. А я хотел… правда, столько раз думал, что лучше мне сдохнуть. Столько раз думал, что вместо тебя должен был сдохнуть я. Всем бы было лучше… и тебе. Тебе тем более. — Слава размазывал слёзы по лицу и еле дышал. Много выдыхал и почти не вдыхал. — Когда ты умер, я не мог есть, меня постоянно рвало, меня даже в больницу положили, через капельницу ел. Представляешь? До чего я дошёл? А потом… потом я вспомнил, что ты говорил жить, начал что-то есть. Рвало меньше. Вообще все подумали, что у меня рак. Лучше бы это был, блядь, рак… — Слава не устоял на ногах, его повалило на пол, Глеб не устоял на месте, попытался подхватить, а Слава схватился за его руки. — Скажи честно, сколько… — он поднял красное заплаканное лицо. — Сколько времени для тебя прошло? Десять лет? Пять? Год?