========== Часть 1 ==========

Глеб открыл глаза. Пришёл в сознание.

Он думал, этого больше никогда не случится. Его жизнь окончена. Была окончена, но…

Он смотрел в белый плиточный потолок, видел светло-жёлтые обои с неразборчивым рисунком и не понимал, это такая жизнь после смерти? Значит, она существует? Но почему она так похожа на ту, что была прежде?

Он сделал вдох. Намеренно глубокий, чтобы почувствовать, как поднимаются рёбра. Он вдыхал и не чувствовал. Не чувствовал ничего: ни воздуха, ни предела грудной клетки, ни запаха. Ему было знакомо это состояние. Через него он уже проходил. Таким он был, когда умирал.

Глеб поднял тело, зашуршал одеялом. Боковым зрением увидел человека слева от себя, который казался тёмным пятном. Глеб уже понимал, кто это рядом с ним. Никого другого быть не могло, но как же он хотел ошибаться. Ошибаться во всём, что придумал за несколько секунд после пробуждения.

Затаив дыхание, он осторожно повернул голову и увидел Славу. Это определённо был он. Волосы накрывали лицо, но и без них он бы ни с кем его не спутал. Глеб протянул правую руку и увидел на пальцах, на третьих фалангах чёрные минималистичные рисунки: линия, звезда, круг, треугольник. На левой были такие же. На его руках не было татуировок.

Глеб перекинул ноги и поставил стопы на пол. Он не ощутил ни твёрдости, ни мягкости, ни тепла, ни холода. Он не ощущал ничего в себе и вокруг.

Что же Слава наделал…

Напротив было окно. Подоконник загружен: на нём пачки от сигарет, зажигалки, ноутбук, зарядки, провода, бумага.

Глеб поднялся с удивительной лёгкостью. Движения были такими, будто он никогда не расставался с человеческим телом.

Рядом с кроватью стоял шкаф, двери которого представляли зеркала. Глеб увидел не себя, а человека, чьё тело занял. Ростом, примерно, с него, может быть, несколько выше. Волосы белёсые, покрашенные, тёмные корни уже пробивались. Кожа светлая, на лице ямки от прыщей. Глеб их тронул, но не ощутил. Уши проколоты, в мочках тоннели. Шея казалась длинной, руки и ноги тоже, само тело – Глеб встал боком, – тощее. Вытянутое, но ссутуленное.

Он вздохнул – повторил это привычное действие, тронул затылок, попытался прощупать то, чего не было на этом теле, а потом посмотрел на Славу. Он спал на боку, прижав руки к телу. Глеб сел рядом. Подложил под спину подушку и опёрся на стену.

Слава отпустил волосы. Поэтому сейчас они закрывали лицо. Раньше он себе такого не позволял. Глеб убрал несколько прядей. Он нисколько не изменился. Те же ресницы, синяки под глазами, проступающие вокруг венки, тот же нос с горбинкой, те же тонкие губы, только – заметил Глеб, – обкусанные, в шрамах. На лице проступала щетина.

Сколько времени прошло? Что Слава удумал? Зачем Глеб опять здесь?

Он поднял голову – голову чужого тела незнакомого ему человека. Так быть не должно.

Он опустил взгляд, свёл руки вместе, соединил кончики пальцев и принялся ожидать. Он всё узнает, как Слава проснётся. Всё узнает и уйдёт отсюда туда, где ему самое место. Глеб закрыл глаза.

Открыл он их лишь тогда, когда услышал песню – раньше ему не доводилось её слышать, но она была вполне в духе Славы. Динамичная, драйвовая, с агрессивными ударными.

Слава замычал и перевернулся. Взял телефон со своей стороны и отключил будильник, снова перевернулся. Увидел Глеба – увидел тело, что сидело рядом с ним.

Взгляд у Славы был уставший. Глаза раздражённые.

— Привет, — сухо бросил он, убирая волосы назад. — А ты чего сидишь? Ждал, когда я проснусь? — Слава ухмыльнулся, и Глеб вспомнил, так Слава улыбался тогда, когда был настроен кого-то задеть. Непреднамеренно, но насмешливо.

— Слава, — сказал Глеб и услышал неизвестный ему голос. Размышляя, он слышал свой, родной, который был с ним при жизни, а этот – ему не принадлежал, будто и не он вовсе говорил, а кто-то озвучивал мысли за него. Это подбило. Заставило обдумать всё ещё раз – он чужак, который занял тело.

— Что с тобой?

Глеб мотнул головой, вобрал воздух и посмотрел Славе в глаза.

— Зачем ты это сделал?

— Не понял, что сделал?

— Вот это. — Глеб пытался привыкнуть к собственному звучанию. — Я же говорил… просил, просил отпустить меня, а ты…

Слава моргнул и медленно его лицо потеряло всякое напряжение. Оттянулось. Он смотрел на Глеба и переваривал услышанное. Глеб понял, что до Славы уже дошло, сейчас он пытается принять то, что сделал.

— Глеб? — тихо сказал Слава и, опираясь на руки, поднялся. — Глеб, это правда ты? — Слава взял его за предплечья. — Не шутишь?

На глазах у Славы стояли слёзы. Прямо как тогда, когда они проводили вместе последние дни.

— Лучше ты скажи, — собрался Глеб, стряхивая выползающие жалость и сентиментальность, — зачем ты сделал это? Почему я здесь? Что произошло?

Слава свёл брови, поджал трясущиеся губы и припал к груди Глеба, обнимая его.

— Глеб, господи, это правда ты… правда. Я так скучал, ты не представляешь. Я так хотел тебя увидеть… боже, это правда, — лепетал он, крепче вжимаясь в тело.

Хоть Глеб и не чувствовал этого, он ощущал неприязнь. Так не должно быть. Не с ним. Он положил руки на плечи Славы и попытался его оттеснить. Тот накрепко вцепился и, судя по голосу, уже вовсю рыдал, повторяя одно и то же: как он рад, как он скучал, как хотел увидеть. Про себя Глеб не мог такого сказать. Ему здесь не место. И Слава это знает лучше него.

— Слава, — строго одёрнул его Глеб. — Объяснись.

— Да что тут объяснять? — Слава потёрся головой о его грудь. — Я просто хотел тебя увидеть. Ты же знаешь… не можешь не знать.

— Я просил отпустить меня…

— Я отпустил! — воскликнул Слава, наконец отлипая и показывая покрасневшее лицо. — Правда, отпустил… когда тебя нашли… когда… на похоронах ты уже не двигался, — Слава опустил голову и заговорил в себя, — ты точно ушёл. Ты не помнишь этого?

— Я… — сказал Глеб и впервые задумался о том, что с ним произошло. Он помнил, как дошёл до моста, написал Славе, а потом упал. На этом воспоминания кончаются, новые начинаются здесь, в этой квартире, в этом теле. Значит, он действительно ушёл? Значит, Слава сдержал слово? — Подожди, — Глеб положил руку на лицо, пытаясь собрать воспоминания по частям: а что же было между моментом засыпания и пробуждения? Был сон? Глеб его не ощутил. Для него будто и не прошло того времени, за которое, как минимум, Слава отрастил волосы.

Глеб убрал руку и посмотрел на Славу. Тот неуверенно поглядывал на него.

— Даже если я не помню, — посерьёзнел Глеб, — это не имеет значения. Я не говорил возвращать меня к жизни. Я не просил об этом. — Он сжал плечо Славы.

— Но ведь ты говорил, сам говорил мне, что не хочешь, чтобы этим всё заканчивалось, помнишь?

Глеб помнил.

— Так вот он – второй шанс, — неловкость и скованность раскрошились, глаза заблестели, — ты можешь прожить ещё одну жизнь. И в этот раз до конца. Без недоразумения, — на этих словах Славу дёрнуло. — Такого больше не повторится, правда, — он погладил Глеба по локтю. — Я исправился, правда. Даже с ребятами общаюсь. Ну, с Сашей, Викой, Женей… Даже без тебя я смог. Как ты просил. Я сделал это. Представляешь? — Слава улыбался, а по щекам текли слёзы. — Я всё сделал, как ты просил. Я послушал тебя. Я смог. Знаешь, даже… даже когда тебя не стало… я… я смог позаботиться о себе. Готовить начал, следить за собой, всё сам покупал. И сейчас могу приготовить что-то такое, что будет лучше твоего. Хочешь попробовать? Я сейчас приготовлю. Ты ведь… живой, теперь живой, тебе надо есть, ты можешь сделать всё, что могут делать живые люди! Теперь ты будешь жить. Разве не здорово? Это же… это же так хорошо.

Слава говорил не замолкая, а его голос только раздражал Глеба. Весь прилив энергии скопился в руке. Почему-то захотелось его ударить. Чтобы он замолчал, чтобы он не нёс околесицу, чтобы он пришёл в себя… чтобы посмотрел адекватно на ситуацию. Но всю свою злобу Глеб собрал на лице – он смотрел неодобрительно на Славу, весь напрягся телом и демонстрировал полное равнодушие к тому, что он говорил. Не почувствовать это Слава не мог – постепенно запал остывал, его взгляд становился тусклым, а тело сжималось.