— Разве он не любил свою вторую дочь, Лариэль?

— Любил, конечно, но не так. Он все понимал уже тогда. — Венок был почти закончен, Иеления подняла глаза на короля и вздохнула.

— Что понимал? — Авнустас нервничал и ерзал на деревянной лавочке. Смотря то на эльфийку, то на озеро, он покрывался по́том и кашлял. — Опять этот мерзкий кашель, когда-нибудь эта болезнь загонит меня в могилу.

— Авнустас, у моей младшей дочери было малокровие. А эта болезнь передается по крови. В данном случае по королевской крови. Она могла поправиться, но твой Аптекарь убил ее. Ты убил свою дочь! Понимаешь или нет?

— Не может быть. — Авнустас встал и медленно пошел к озеру. Ноги его подкашивались, у самого берега он упал на колени и опустил руки в озеро. — Лариэль, девочка моя. Как же так? — Голова короля упала на песок, и он громко зарыдал. — Я же ничего не знал.

— Это не оправдывает тебя. — Иеления встала и подошла к берегу. Не взглянув на короля, она поцеловала цветы и отпустила венок в воду. — И да, когда мы были вместе, я любила тебя. До того момента, пока ты не предпочёл мне свою жену и королеву.

— Аптекарь. Все меня зовут Аптекарь, да все потому, что я забыл своё имя за столько лет служения королю Авнустасу Третьему, а перед ним — его отцу. Верой и правдой выполнял его поручения, и вот она чёрная благодарность. Жестокая несправедливость и гнусная ложь. Вот что постигло меня. Предательство и измена-а-а. — Упав на живот, старик зарыдал и застучал кулаками по землистому полу. — Нет, нет, я не могу умереть вот так, не за что! Поганые эльфы, все из-за вас, нечеловеческое отродье, чтобы вы все сгинули в огненной яме. — Размазав землю по морщинистому лицу, он вытер слёзы и сел у холодной стены.

Мороз пробирал до костей и заставлял их сотрясаться и нещадно болеть. Аптекарь стонал и изгибался внутри этого холодного подвала, в который его кинули эльфы. Для старика это было невыносимой пыткой, ведь он никогда не бывал в таких условиях. Его артритные пальцы на руках и ногах сводило, и от этой боли он кричал и плакал. Но его никто не слышал.

— Это невыносимо, принесите мне горячей еды и одеяло. Я же умру здесь, изверги! Неужели вам не жаль бедного старика.

— Замолчи, Аптекарь, пока мы не бросили тебя в костер. Там ты уж точно согреешься. — Крик стражника с улицы заставил замолчать старого Аптекаря и он, свернувшись калачиком, подогнул под себя пальцы и попытался уснуть.

— Я принес тебе еды и покрывало. — Спустя некоторое время услышал Аптекарь, но подумал, что это слуховые галлюцинации. Открыв глаза, старик увидел маленькое игольчатое животное с маленьким хоботком и большими ушами. Животное было размером с кошку и странно пищало.

— Ты кто такой?

— Я Мамондик. Меня зовут Жмунь. Ты меня не знаешь, но буквально вчера меня повысили до старшего заместителя начальника по регулированию леса и прибрежных территорий.

— Я не знал, что вы можете говорить и… эм-м-м… думать. Я видел вас в несколько ином свете. Тушки, части тела, кровь. Вы были лишь материалом для моих опытов и исследований. Всего лишь одна из составляющих для создания лекарства. Ой, простите… я не то хотел сказать.

Мамондик нахмурился и злобно зарычал на Аптекаря.

— Я вызвался принести тебе поесть, только чтобы посмотреть тебе в глаза и понять, как ты мог так поступать с нами и эльфами? Но теперь понимаю, что ответ мне больше не нужен. Завтра утром состоится твоя казнь. Это будет грандиозное зрелище, так обещают старейшины. Не терпится увидеть!

Мамондик поставил кулек с едой у ног Аптекаря и положил завернутое в рулон покрывало.

— Отдыхай и молись, чтобы твоя жизнь на казни ушла быстро и безболезненно. Хотя насчет второго обещать не могу. Судя по тому, сколько жизней мамондиков и эльфов ты забрал, казнь будет мучительной. Но это уже не моя проблема! — Мамондик улыбнулся, как могут улыбаться только мамондики и запрыгнув на стену, скрылся в решетчатом окне.

Утро для Аптекаря наступило внезапно. Вот только что он разговаривал с Мамондиком и запивал сухую лепешку водой, а сейчас, словно и не было сырой холодной ночи, он сидит у стены и смотрит, как солнце яркими лучами через решетку прорывается в подвал.

Время бежало неумолимо, и оставались считаные часы до казни.

Почему же он так спокоен? Не бегает по камере с криками о помощи, не рвет на себе остатки седых волос, не рыдает, укутавшись в тонкое покрывало. Он просто сидит у стены и смотрит как луч солнца, замерев в ожидании, согревает небольшой пятачок сырой земли.

Макту́б. Так предначертано.

Послышался скрип ключа в ржавом замке и дверь открылась. Ни слова не говоря, к старику подошел стражник, взял его под руки и вывел из подземной камеры. Аптекарь обернулся и посмотрел на лежащее на земле покрывало. Словно это было единственное, что связывало его с прошлой жизнью. Когда он еще был жив и занимался своим любимым делом.

— Покрывало. — Заныл старик. — Надо взять его с собой.

Хмыкнув и серьезно посмотрев на пленника, эльф уверенно произнес:

— Там, куда ты направляешься, оно тебе не понадобится. Поверь мне. Идем живее. Одного тебя ждут.

На земле лежал снег, он скрывал все ночные похождения эльфов и лесных животных. Освежал воздух, делал его прозрачнее и яснее. Морозное солнце нещадно палило, и горячие лучи превращали снег в капельки воды.

— Какой сегодня день? — Аптекарь тихо задал вопрос стражнику, но сам до конца не понял, зачем ему эта информация.

— Четверг.

— Это хорошо! Я родился в четверг.

— Умрешь ты тоже в четверг, поздравляю. — Второй стражник усмехнулся и, продолжая вести старика через толпу эльфов, направился вдоль улицы, к окраине деревни.

Эльфы бесновались, выкрикивали оскорбления в лицо старика, хватали его за рукава рубахи, разрывая ее в клочья.

— Там, куда мы идем, тепло? — Аптекарь сотрясался скорее от холода, чем от страха. — Покрывало бы сейчас не помешало. — Уныло произнес старик и весь сжался.

— К месту твоей казни. Хватит болтать, пока я не заткнул тебя.

Внезапно толпа расступилась, и Аптекарь увидел невероятную картину. Кажется, это был мираж или сон. Поле, покрытое пушистым снегом, было такое огромное, что не видно было его края. Белоснежное, как чистый неисписанный холст. А с другой стороны, стоял стеной темно-зеленый лес, он был темный и мрачный.

— Как здесь красиво! — дрожащим голосом произнес старый Аптекарь и вытер мокрые глаза. Его рубашка была в грязи, разорванная, из-под которой выглядывала дряблая желтая кожа. — Холодно!

Аптекаря поставили на небольшой постамент, видимо, сооруженный специально для казни, стражники встали по обе стороны. Все понимали, что старику некуда бежать, но необходимо было придерживаться традиций. Справа на другом постаменте сидели Эльфийский король с королевой, Иеления, Мариэль и Исилендил. Слева — король Гефипсонии — Авнустас Третий с принцем Виктором.

Первым нарушил тишину эльфийский вождь Друлаван Второй. Он поднялся и начал громко зачитывать приговор.

Аптекарь услышал свое имя и улыбнулся. Вот, оказывается, как его зовут. Хорошо, что перед госпожой Смертью я предстану с тем именем, которое мне дали при рождении. Это правильно.

… На совести этого человека, известного как Аптекарь имеется несколько десятков смертей эльфов… сотни Мамондиков и других священных животных…завербованные люди для изготовления поддельных лекарств… многочисленные отравления и смерти жителей королевства…

… Этот человек, известный как Аптекарь приговаривается к смерти…

— Я не собираюсь нести этот крест один. — Аптекарь посмотрел на короля Авнустаса Третьего и сплюнул на деревянный постамент. — А как же ваш сын? Младшенький. Принц Руслан. Почему его нет на этом постаменте? Он также виноват во всех тех прегрешениях, которые приписывают мне.

— Замолчи, ты сам дьявол. Руслан будет наказан, как только королевская полиция отыщет его. К счастью, ты этого уже не увидишь.

— Ну конечно, как не защитить собственного отпрыска. Небось, спрятали его в вашем замке, мне ли не знать.