— Извращенец! — мою кожу словно опалило пламенем.

— Сказала девушка, лежащая на столе и выставляющая себя напоказ мужчине возраста ее отца. И кто здесь настоящий извращенец?

У меня осталось чуть больше минуты.

Я смогу. А потом уберусь отсюда к чертовой матери.

— Оууу, — протянул он. — Я тебя расстроил. Теперь ты решила молчать. Кот проглотил твой язык? Я бы предложил тебе свой, но не уложусь в минуту, чтобы вылизать тебя так, как ты жаждешь.

— Я буквально отсчитываю секунды до того времени, как смогу забрать свои деньги и уйти, — отрезала я. — Давай посидим в тишине.

Уинстон снова вдохнул мой аромат, и я вздохнула. Это такая отвратительная дикость, но я буквально затрепетала, что не на шутку меня испугало. Тейт никогда меня там не нюхал. Никогда. Черт, я едва уговорила его прикоснуться губами к моему влагалищу.

— Скажи, зачем ты пошла работать, мисс Эллиот. Почему согласилась выполнить эту странную просьбу за пятьсот долларов?

Я бросила на него раздраженный взгляд.

— Мне не заплатить за колледж одной своей внешностью.

Он долго и молчаливо изучал меня, а я вдруг поймала себя на мысли, что в тайне хотела бы, чтобы Уинстон не только смотрел.

— А где же твой хваленый папочка? Почему не оплачивает своей любимой дочери колледж?

— Не твое дело.

— Как твой новый работодатель и хранитель маленького грязного секрета, я считаю, что мое.

Я сердито посмотрела на него, ненавидя себя за то, что задалась вопросом, как его покрытые щетиной скулы будут ощущаться на внутренней стороне моих бедер. У Тейта было совершенно гладкое лицо. Этот же мужчина, похоже, расцарапал бы меня и оставил о себе напоминание уже одной щетиной.

— Почему твои трусики становятся все мокрее? — спросил Уинстон с коварной улыбкой. — А твоему отцу будет стыдно, если он узнает, что его дочка такая развратница?

— Я не развратная, придурок, — отрезала я. — Просто пытаюсь получить деньги.

Он рассмеялся. Звук показался демоническим и сексуальным одновременно.

— Ясно. И сколько я теперь тебе должен? Шесть сотен? Семь? Или ты пытаешься высосать из меня больше? Мисс Эллиот, я восхищаюсь твоим упорством, даже готов поспорить, что ты сможешь получить от меня все до последнего пенни, потому что я могу просидеть так всю ночь напролет.

Я бросила взгляд на телефон и в ужасе вскрикнула. Уинстон отвлек меня, потому видео шло уже восемь минут. Быстро остановив запись, я отключила телефон и положила его в карман, тут же сев прямо. Юбка так и осталась высоко задранной на бедрах.

— Если оставишь на столе мокрое пятно, то не волнуйся. Новая уборщица все вытрет, — он откатился на своем кресле, чтобы я встала.

Униженная и рассерженная, я осторожно спустилась со стола, не желая оставлять ничего, что потом бы пришлось «вытирать». Уинстон следил за каждым моим движением, пока я поправляла юбку, заканчивая извращенное шоу.

— Я готова получить свои деньги, — выдохнула я, раздраженная тем, как задрожал мой голос. — Мудак.

Уинстон ухмыльнулся, его голубые глаза пылали огнем.

— Скоро я придумаю, чем занять твой рот, — когда я шокировано посмотрела на него, он покачал головой. — Я не про член, мисс Эллиот. Как и сказал: если ты этого захочешь, платить я не стану. Я говорил о наказании. Еще одно унизительное задание. Не волнуйся, я обязательно что-нибудь придумаю.

Я проигнорировала его слова, скрестив руки на груди и став постукивать ногой, в ожидании когда он принесет мне деньги. Уинстон медленно поднялся, возвышаясь надо мной всеми своими шестью футами с лишним. Я измотана, а он выглядел безупречно. Даже невозмутимо. Я тут же возненавидела его за это.

Поправив галстук, Уинстон снисходительно похлопал меня по голове и направился к картине. Мои глаза против воли скользнули к его заднице, которая в темно-синих брюках смотрелась даже чересчур хорошо. Уинстон вытянул руку и подвинул картину, открывая скрытый за ней сейф. Я смотрела, как он вводил еще один длинный код, подобный тому, что придумал для двери в офис. Внутри сейфа лежали документы, оружие и пачки денег. При виде пистолетов, я замерла. Это послужило отличным напоминанием, что мне не место рядом с этим зрелым и сильным мужчиной. Вероятно, он мог бы застрелить меня и выставить так, словно все это несчастный случай. И никого не будут волновать доказательства, потому что Уинстон невероятно богат.

Пока он занимался подсчетом денег, я обняла себя руками. Когда я осознала, что сейчас сделала, меня обожгло стыдом. Я выполняла чужие грязные фантазии за деньги. Потому была не лучше проститутки. Мама бы перевернулась бы в гробу, если бы узнала. А у папы будет инфаркт.

Перед глазами все поплыло от навернувшихся слез, и я заморгала, стараясь прогнать их. Однако добилась лишь того, что мокрые дорожки покатились по горящим щекам. Закусив нижнюю губу, я старалась подавить рыдания. Поблизости послышались шаги, но я не могла поднять взгляд. Теперь нет. Не сейчас.

— Посмотри на меня, — глубокий, хриплый и повелительный голос заставил подчиниться. Я поймала себя на том, что подняла подбородок, хоть и не хотела. — Хорошая девочка.

Его похвала буквально омыла меня, прогоняя часть стыда, из-за которого я действительно ощущала себя испорченной.

— Ты это заслужила, — пробормотал Уинстон. — Там их еще много, как ты видела, — он обхватил мое запястье, отстранил от талии и перевернул ладонью вверх. — Восемь сотен за твое время и еще две в качестве чаевых.

Я посмотрела на купюры, а потом снова подняла на него смущенный взгляд.

— Что? Ты отдаешь мне за это тысячу долларов? — мой голос поднялся на пару октав. — Почему?

Уинстон накрыл своей теплой ладонью мою руку с деньгами. От его прикосновения я задрожала. Даже почти расстроилась, когда он отстранился. Почти. Не считая, я засунула деньги в карман.

— Ты это заслужила. Заработала все до последнего пенни, — он склонился ближе ко мне. — Могу я открыть тебе один секрет?

Я стиснула зубы и коротко кивнула.

— Я бы заплатил за это гораздо больше, мисс Эллиот.

— Что? — воскликнула я. — Почему ты не сказал, что я могу попросить больше?

— Ты должна научиться вести переговоры самостоятельно, — Уинстон засунул руки в карманы брюк и пожал плечами. — В бизнесе это необходимо.

— И сколько же? — гнев прогнал остатки стыда. — Как много я могла запросить?

— В одном известном мне элитном клубе я бы заплатил за то же самое в пять раз больше, чем в итоге отдал тебе.

Я судорожно вдохнула, пораженная наглостью этого человека.

— Я могла заработать пять тысяч долларов?

— Я сказал, что заплатил бы пять тысяч в клубе, — рыкнул он. — А не тебе.

«О».

«Ауч».

Я опустила плечи и голову, уставившись на носки нашей обуви, которые были даже слишком близко, чтобы это было комфортным. Уинстон вдруг крепко обхватил мой подбородок и приподнял, заставив меня посмотреть на него.

— За молодую и дерзкую девушку, носящую красные трусики и пахнущую вишневыми конфетами, я бы заплатил куда больше, чем любой профессионалке в клубе, — он погладил мою скулу большим пальцем. — Ты могла бы вытянуть из меня десять тысяч. Даже двадцать, если бы позволила оставить трусики себе.

«Чертов развратный сукин сын!»

Я толкнула его в твердую грудь, заставив отпустить меня.

— Счастливо оставаться, придурок.

Бросившись к оставленной тряпке, я подняла ее, а затем поспешила к своей тележке. Я уже выталкивала ее из кабинета, когда меня остановили слова Уинстона.

— Это может быть забавным, — выкрикнул он. — У меня есть деньги. Много. Ты удивишься, узнав, за что я готов платить.

— Пошел ты.

Он рассмеялся.

— И снова напоминаю, что это бесплатно. Я напишу тебе позже.

Развернувшись, я сердито посмотрела на него.

— Но я не давала своего номера.

— Я найду его. И тогда буду открыт для переговоров. У тебя есть Apple Pay?

Я не стала утруждать себя ответом, просто отвернулась. Я итак уже показала ему слишком много.