— Моей девочке нужны объятия, — поддразнил я ее, накрывая пухлые губы своими. — Верно?

Эш кивнула и прижалась ко мне теснее, пока я нес ее к душевой кабине под струи воды. Поставив Эш на ноги, я стал ухаживать за ней, как она и мечтала. Сперва я вымыл и привел в порядок ее волосы. После намылил каждую часть ее нывшего тела и быстро сполоснулся сам.

— Чего ты хочешь? — спросил я, прижимая Эш к себе.

— Этого.

Я провел пальцами вниз по ее спине.

— Ты сводишь меня с ума. Это сумасшествие, детка.

— Правда?

— Я готов обезуметь от желания уничтожить тебя, чтобы потом снова собрать по осколкам.

— Я согласна до тех пор, пока ты будешь залечивать мои раны.

— Постараюсь.

Эш теснее прижалась ко мне.

— Так я могу и влюбиться в тебя, Уин. Это ведь плохо кончится, да?

Она считала, что я не мог ответить ей взаимностью.

— Плохо. Как и все, касающееся меня.

Эш вздрогнула, а потом всхлипнула.

— Но мне нравится твоя плохая сторона.

— Я никогда не стану сказочным принцем, — напомнил я ей. — Всегда буду злодеем, как в постели, так и вне ее. Могу предлагать тебе разные сладкие слова, но это будут краткие мимолетные порывы.

— Ты не такой ужасный, как утверждаешь, Константин.

— Нет, я гораздо хуже, малышка. Гораздо.

Мы надолго замолчали. Эш прижималась ко мне, а я гладил ее по спине. В конце концов, я устал так стоять и помог измученной Эш выбраться из кабинки. Меня поразило, что из-за такого простого порыва, как желание вытереть ее полотенцем, у Эш заблестели глаза, когда наши взгляды встретились. Ей и правда нравилось придаваться нежностям после моей грубости. Наверное, в каком-то смысле мне тоже доставляло удовольствие заботиться о ней. Это словно снимало с меня часть вины за то, что доводил ее до слез.

Как только мы стали сухими, я уложил Эш в постель, а сам пошел выключать свет.

— Уин? — настороженно окликнула она меня.

— Да, малышка?

— Ты ведь еще собираешься спать со мной, верно?

Я усмехнулся, прикрывая дверь на ночь.

— Таковы были условия, Золушка.

Забравшись к ней в постель, я обнял ее и прижался носом к влажным волосам. Мне нравилось, как миниатюрное тело Эш вписывалось в изгибы моего. Члену тоже понравилась близость Эш, он снова был твердым и давил ей между ягодиц, но я не собирался устраивать еще один раунд. Эш, вероятно, отключится посреди секса. А каким бы сумасшедшим я ни был, трахать бессознательную девушку мне не хотелось.

— Уин?

— Спи.

Она хлопнула меня по руке, и я ухмыльнулся в темноте.

— Что такое, драгоценность моя? — насмешливо спросил я.

— Не будь придурком.

— Прекрати нести чушь и скажи, что собиралась сказать.

— Ты когда-нибудь прежде любил женщину?

— Нет, — я закатил глаза.

— Почему?

— Я вообще не люблю людей.

— Но я тебе нравлюсь.

— Едва ли.

Эш рассмеялась и повернулась ко мне лицом. Я прикоснулся к ее волосам, убирая их с лица, а потом легко нашел в темноте пухлые губы и поцеловал.

— Мне и правда нравилась одна женщина, — все же признался я. — Когда я был молод.

— Да? — тихо отозвалась Эш.

— Я думал, что стоит попросить ее выйти за меня, — я усмехнулся. — Был неправ.

— Почему? Что случилось?

— Папа запретил.

Эш шумно вздохнула.

— Ты не попросил женщину, которую почти любил, выйти за тебя, потому что тебе запретил отец?

— Да.

— А что говорила мама?

Я попытался отстраниться, но Эш, как чертова обезьяна, буквально вцепилась в меня. Наконец, я сдался и тяжело вздохнул.

— Мама не выдержала, когда я погряз в жалости к самому себе, и решила раскопать на Мередит все ужасные вещи, которые только могла.

— Мередит, — Эш таким тоном повторила имя, словно завидовала ей. Это меня позабавило. — Что раскопала твоя мать?

— Мередит сделала аборт, когда ей было шестнадцать. Это держалось в секрете. Мы начали встречаться, когда мне было восемнадцать. Мама узнала, что все это время Мередит продолжала встречаться с Винсентом Морелли.

— Нет, — выдохнула Эш. — Морелли? Вот сучка.

— А ты теперь за команду Константинов, да?

— Абсолютно. А кто этот Винсент?

— Дядя Лео.

— Фу, она трахалась со стариком, когда у нее был восемнадцатилетний ты?

— Очевидно.

— Значит, отец заставил тебя порвать с ней, а мать вонзила кинжал в твое кровоточащее сердце?

— Таков путь Константина, — отозвался я с мрачной усмешкой.

— Но это жестоко.

— Мама также добыла сообщения о сговоре Мередит с ее сестрой, где она говорила, что хочет будто бы нечаянно забеременеть от меня.

— Что?

— Ей просто нужны были деньги. Отец это знал, а мать доказала.

— Мне так жаль, — произнесла Эш. — Чисто технически я тоже хочу от тебя денег. Твоя мама меня возненавидит.

Я провел пальцами по ее растрепанным влажным волосам.

— Но ты ведь жадная. И хочешь куда большего, чем только деньги. Ты жаждешь заполучить мое сердце, словно оно может стать частью нашей сделки, черт возьми.

— Я упорная.

— Нуждающаяся. Вот подходящее слово.

— Тебе это нравится, — усмехнулась она.

— Пока ты позволяешь мне хлестать тебя по заднице, а затем трахать, я скажу все, что пожелаешь, малышка.

— Просто для протокола: я понимаю, когда ты несешь чушь, а когда говоришь от души. И второе случается гораздо чаще.

— Малышка считает себя самой умной.

— Я знаю достаточно.

— Спи.

Эш надолго замолчала, и я почти уснул, прежде чем она снова заговорила.

— Что случилось с Мередит?

— Вышла замуж за Дункана Бэлтриджа.

Я усмехнулся, подумав, через какой ад с тех пор пришлось пройти семье Бэлтридж. А совсем недавно я вообще продал их «Бэлтридж Плаза» Лео Морелли.

— Надеюсь, она страдает, — произнесла Эш. — Получая то, что заслужила.

— Это действительно жалкое зрелище, — рассмеялся я. — Отчего я испытываю бесконечное удовольствие.

Удовлетворившись ответом, Эш прижалась ко мне и вскоре заснула. Но я никак не мог расслабиться. Последняя девушка, с которой я проводил все ночи, предала меня почти два десятилетия назад. Тогда я едва выжил. На этот раз мне точно не выбраться.

Ведь что бы я ни испытывал к Мередит…

Это было лишь тихим отголоском того, что я уже чувствовал к Эш.

Эта дерзкая, нуждающаяся в ласке малышка в моих руках разрушит мою жизнь. И я ей это позволю.

А потом мать снова бросит мне это в лицо.

Эш

— Ты не можешь спать весь день.

Я приоткрыла глаза и увидела нависшего надо мной полностью одетого мужчину.

Уинстон Константин.

Мой злодей-любовник.

— Сколько сейчас времени? — пробормотала я. — Когда ты встал?

— Некоторые из нас встают с птицами, — он схватил одеяло и сдернул его с меня. — Или лучше сказать: с одной невозможно громкой птицей. Как ты спишь в таком шуме?

— Это не шум. Он поет.

— Ему бы следовало брать уроки. Вставай и иди в душ, — Уинстон погладил меня по животу, где по-прежнему виднелась надпись маркером.

«Грязная шлюха Уинстона».

— Я завезу тебя домой по дороге в резиденцию Константинов, — произнес он, направившись к моему шкафу. — Позвони, если твои придурочные братья снова решат доставлять тебе неприятности.

— Сводные братья, — поправила я его. — Папа с Мэнди тоже будут там. И ее стилист.

— Хорошо, — Уинстон снял с вешалки платье и бросил его на кровать. — Надень это и те босоножки, в которых ты на днях ходила. Телесные, от Джимми Чу. Мне очень понравилось, как с ними смотрятся твои икры.

Я села на колени и залюбовалась Уинстоном. Он снова был безупречно одет, на костюме не было ни единой пылинки. Однако его движения показались мне резкими, что я приняла за нервозность.

Спустившись с кровати, я даже не стала пытаться прикрыть наготу — он ведь итак уже все видел — и подошла к нему, обняв со спины. Сначала Уинстон напрягся, но затем немного расслабился.