Перевод: Анастасия Михайлова

Редактура: Анастасия Михайлова

Дизайн обложки: Анастасия Михайлова

Уинстон

Тишина — это блаженство.

Ни шепота, ни смеха, никаких глупостей.

Меня захлестнуло чувство гордости, ведь все тут уступали моим требованиям. Потому мы действовали эффективно, словно смазанное колесо. Мы не просто так попали в список Fortune 500[1] и стали одной из самых престижных компаний. Все это было просто необходимо удерживать железным кулаком. Я требовал принимать во внимание одно золотое правило.

«Работа превыше всего».

Я достаточно щедро вознаграждал их за это.

Чтобы контролировать этот богом забытый город, «Халсиону» было необходимо заставить всех играть по правилам Константинов.

Тысяча семифутовое здание «Халкион Билдинг» — не только центр многомиллиардной компании, но и вместилище трех пятизвездочных ресторанов, бара, салона для курения, ультрасовременного оздоровительного спа-центра, трех элитных жилых этажей и частной террасы на крыше. Это один из самых прекрасных и почитаемых памятников архитектуры Нью-Йорка. Мы светились во всех архитектурных журналах, как-то раз здесь даже снимали фильм.

Это здание — наши пресловутые яйца.

Огромные. Мощные. Устрашающие.

Морелли могли лишь мечтать о подобном влиянии. Как бы они ни старались выбраться из сточной канавы, одеваясь в соответствии с нашим миром, все равно смотрелись не лучше крыс в гребаных костюмах.

— Доброе утро, мистер Константин, — прощебетала Эбби. Хорошенькая блондинка. Красивая грудь. Трое детей.

— Эбби, — кивнул я ей.

— Доброе утро, мистер Константин, — окликнула меня Бренда с широкой улыбкой на морщинистом лице. Ей было за шестьдесят. Вдова. Одержима йогой.

— Бренда.

Отдел кадров ненавидел мои навязчивые идеи.

Требования. Соблюдение чистоты. Правила.

Но поскольку все они принадлежали мне, им приходилось потакать, действовать по законам, которым их учили следовать.

— Доброе утро, мистер Константин, — произнесла Кара, помахав мне рукой с идеальным маникюром. Несостоявшаяся модель. Проблемы с отцом. Любит китайскую кухню.

— Кара.

Наши четыре секретаря, помогавшие административной канцелярии, руководствовались самыми строгими принципами. А именно: конфиденциальность — не просто просьба, это необходимость. У нас в городе слишком много крыс, только и ждущих момента пролезть внутрь. Я должен был знать всех, кто работал под моим началом, чтобы убедиться в их надежности. И я терпеть не мог паразитов.

Я уже дошел до последнего стола — каждый из них был идеально выровнен и стоял под одним и тем же углом, именно так, как мне нравилось — и стал ждать, когда моя секретарша закончит свой телефонный разговор. Наконец, сбросив вызов, она нацепила на лицо лощеную улыбку и протянула мне мой кофе. Черный и обжигающе горячий с примесью мускатного ореха.

— Доброе утра, мистер Константин, — секретарша захлопала своими нарощенными ресницами. Разведена. Буквально взлетела вверх по карьерной лестнице. Мастер-организатор.

— Дебора, — поздоровался я. — Кто-нибудь звонил?

— Ваш брат. Перри.

Ах, Перри. Он все еще посасывал мамину грудь, готовый в любой момент глубоко-глубоко запустить руку в ее сумочку и вытащить оттуда все, что ему захочется. Глупый мальчишка.

— Он сказал, что пытался связаться с вами. Я спросила, хотел бы ваш брат записаться к вам на встречу, но он отказался. Вынуждена заметить: мистер Константин использовал более красочные слова, чем было необходимо.

Мы улыбнулись друг другу.

Малыш Константин терпеть не мог, когда его отталкивали или игнорировали. Я винил в этом мамину няню, Айвори. Женщина не могла иметь детей и относилась к Перри, как к собственному ребенку. Братец был до чертиков избалован. А с нашим богатством это было очень громко сказано.

— Думаю, я позвоню ему на следующей неделе, — произнес я, поднося кружку к губам. — Ммм, прекрасен, как всегда.

— Для вас только самое лучшее, — Дебора выглядела счастливой.

Я подмигнул ей, слегка раздраженный одним из своих собственных правил. Никаких интимных связей с сотрудниками. Я не раз задумывался, а не нарушить ли мне его ради Деборы? Она так старалась угодить, и от этого дерьма мой член становился чертовски твердым. Однако я знал, какую бурю это вызовет. Как бы ни была хороша эта женщина в юбке-карандаше и какой бы заманчивой ни казалась мысль, что Дебора опустится на колени под моим столом, все закончится плохо. Моя секретарша слишком хорошо выполняла свою работу, потому я не хотел потерять ее из-за каких-то испорченных отношений. А они точно пойдут ко дну, ведь я был совершенно не создан для чего-то серьезного.

— Через час у меня встреча с Ральфом Бисоном из «Бисон групп». Отвечай пока на звонки. Если снова позвонит Перри, спроси сколько ему нужно.

Мы оба прекрасно знали, что Перри взрывал мой телефон, только когда ему нужны деньги. Он вообще был склонен вести себя, как примадонна.

— Конечно, сэр.

Я прошагал к двери своего офиса и поставила темно-коричневый портфель «Venezia» — в котором держал ноутбук — чтобы ввести код. Хотя я во многом доверял Деборе, доступ в мой офис в мое отсутствие — граница, которую я не разрешал ей пересекать.

Когда дверь разблокировалась, я поднял портфель и включил свет, мгновенно заливший мой большой офис. Учитывая почти полное отсутствие мебели, такой размах не был обязательным, но мне нравилось свободное пространство. Посреди помещения стоял гладкий черный парящий стол шириной в пять футов. Он собирался одним нажатием кнопки, что было очень удобно, учитывая, сколько я перемещался по офису во время работы. Шагнув внутрь и дойдя до стола, чтобы поставить на него кружку и портфель, я уловил незнакомый сладкий аромат в воздухе. Отмахнувшись от этого, я по традиции направился к одному из двух панорамных окон, чтобы окинуть взглядом город, которым мы владели.

Вовсе не Нью-Йорк. Город Константинов.

Я улыбнулся, вспомнив любимое высказывание своего отца. «По сравнению с семьей Константинов Рокфеллеры выглядят попрошайками». Наша семья пила, дышала и даже справляла нужду деньгами — а это уже моя фраза, к великому ужасу матери.

Город сверкал под майскими утренними лучами солнца, словно все здания были инкрустированы бриллиантами. Я мог бы подсчитать все, доступные моему взору, но в моем запасе было лишь сорок минут, прежде чем мы с Бисоном обсудим, насколько он прогнется, чтобы я мог его трахнуть. Не в буквальном смысле, но на бумагах я собирался сделать задницу этого богатея своей сучкой. В любом случае, я не мог позволить себе весь день ничего не делать.

Я был чрезвычайно доволен этим пятничным утром, поскольку все шло так, как мне нужно. Это означало, что я обязательно получу желаемое. По обыкновению, я начал вышагивать по своему офису. Шестеренки в голове почти осязаемо завертелись, когда я вдруг услышал потрескивание.

Тихое. Незначительное. Но ох, какое неправильное.

Остановившись, я поднял ногу. Ничего. Снова опустив ее, я сделал еще один шаг. Треск. Внутри вспыхнула ярость, подобно готовому взорваться вулкану. Схватившись за лодыжку, я повернул ступню, чтобы осмотреть свою подошву.

Фантик от конфеты.

Я сорвал его, испытав невероятное раздражение, когда на подошве осталась красная липкая субстанция. В детстве мне никогда не давали сладостей. Сейчас мне было почти тридцать шесть, и я по-прежнему не баловался сладким. Мне даже незнакома эта марка конфет.

«Откуда, черт возьми, это взялось?»

Сдернув ботинок, чтобы не оставлять на полу липких следов, я бросился к своему стулу и сел. На фантике было написано «Starburst». Вишневый вкус.

Кто-то был в моем офисе.