Пришлось вспоминать все, что они знали и не знали о стрелковом оружии. Федотов помнил крохи, но он был инженером и хорошо знал теормеханику без которой разработка пулемета могла растянутся на долгие годы.

Зверев инженером не был, зато в десятом классе попал в лапы военруку и, по совместительству, фанатику стрелковки. Можете себе представить вопли десятиклассников, папаши которых любили посидеть с бывшим зампотехом мотострелкового полка, а полк шефствовал над этой школой. Полный беспредел.

Военрук умудрился притащить в школу даже списанный РП-46 («внука» дегтяревского ручного пулемета ДП-27) и станковый Горюнова — СГ43. Слушая байки об автоматике MG-34 и MG-42, дети офицеров молили бога, только бы старый пердун не раскопал эти изделия сумрачного тевтонского гения. Еще бы! Имея автоматику на отдаче ствола с коротким ходом и поворотное запирание, MG-34 состоял из двухсот деталей! Попробуй все это разобрать и собрать. Зато благодаря пристрастию военрука переселенцы оказались в курсе большинства основных систем.

Получалось, что в начале века конструкторы тяготели к рычажному запиранию ствола. В некоторых пулеметах этот принцип дожил до конца XX века, следовательно, был вполне жизнеспособен. Автоматическое оружие СССР и РФ в основном имело поворотное запирание ствола. Если Димон правильно помнил треп военрука, то на этом же принципе запирался ствол в пулемете Льюиса и в немецком MG-34. К тому же вся платформа оружия Калашникова обладала повышенной стойкостью к загрязнению. Но чем это вызвано? Принципом автоматики или тонкостями кинематической схемы? Скорее всего, тонкостями, ибо тот же «немец» был весьма чувствителен к загрязнению.

После долгих раздумий выбор таки пал на систему с газоотводом и поворотным затвором. Эта схема переселенцам была наиболее знакома.

Зверев пару месяцев пыхтел над рисунками деталей, а Федотов изводил его вопросами: «Как эти детали взаимодействует, Димон, вспомни, они скользят или прокатываются?»

Ответы чаще всего были по типу: «Дык, хрен ее знает». Отчаявшись получить вразумительный ответ, Федотов как-то привел гипнотизёра, который долго тряс перед носом морпеха блестящими побрякушками. Ага, так Димон ему и поддался. Хорошо хоть в ухо не засветил, а ведь хотел.

Так или иначе, но кинематика понемногу прорисовалась, чему немало поспособствовала в Ораниенбаумской офицерской школе. В ней до 1905 года в оружейной мастерской служил мастером рядовой Василий Дягтерев, а после демобилизации остался при школе. Там же Зверев познакомился со знаменитым оружейником — Владимиром Григорьевичем Фёдоровым. Дружба с Федоровым не сложилась — оружейник не смог простить, богатенькому шалопаю, что тот увел у него талантливого слесаря Василия Дягтерева. От общения Владимир Григорьевич не отказался, но…

Головной болью стали две связанные между собой проблемы — тип патрона (рантовый или безрантовый) и боепитание — ленточное, или из диска. Теоретически лента не имела ограничений по числу патронов, но размеры холщевой ткани плавали от влажности, вызывая постоянные сбои, а металлическая лента обходилась слишком дорого. Все это усугублялось низкими допусками русского патрона. Не случайно пулемет Мадсена наши пулеметчики окрестили «чертовой балалайкой» — не хотел он работать с русским патроном.

Важен был и калибр. К выбору оружию предки подходили старательно. Начиная со второй половины XIX века, проводились многочисленные исследования зависимости убойности, настильности, дальности прямого выстрела, проникающего и останавливающего действия пули от калибра. Исследовалось даже влияние неравномерности навески пороха и веса пули на все виды отклонений. Оптимум калибра ствола лежал в интервале от 6,5 до 8 мм. По настильности предпочтительнее было иметь калибр 6,5 мм. По останавливающему действию 8 мм. В конце XIX века Россия выбрала калибр 7,62 мм и рантовый патрон. Переселенцы пока остановились на том же калибре, но вместо ленты решили поставить дисковые магазины на пятьдесят патронов с безрантовым американским патроном.30–06 Springfield, он же 7.62х63. Ленточное питание требовало дополнительной работы.

Такова была предыстория, а сейчас Зверев демонстрировал герою Русско-Японской войны ручной пулемет Дегтярева, сокращенно РПД «Зверь». От авторства Вася пытался откреститься, но кто же его стал слушать.

«Зверь» выглядел достойно. Широко расставленные сошки. Под створом пистолетная рукоятка, сверху дисковый магазин и ручка для переноски оружия. Оребреный ствол прячется в кожух. Дизайн вызывающе оригинален, но глаз притягивает.

Без диска это изделие напоминало РПК «Печенег», но внутренности соответствовали оригиналу дай бог, если на две трети.

— Рукоятка для переноски безусловно полезна, но зачем такая широкая? — переодетый в пятнистую униформу полковник, вот уже почти час «пытал» Зверева с Дегтяревым.

— При нормальной ширине рукоятки, нагретый при стрельбе воздух создает на линии прицеливания марево, а широкая этот поток разносить в обе стороны.

— Хм, похвально, но так ли это существенно?

— В бою мелочей не бывает. Обратите внимание на систему охлаждения ствола. Вылетающие из ствола пороховые газы, создают в передней его части разряжение. Холодный воздух засасывается через окна в кожухе под рукояткой для переноски. Благодаря этому длинными очередями можно отстреливать до двухсот патронов, а в час до тысячи.

— По сравнению с «Мадсеном» неплохо, но «Максим» и «Браунинг» ограничений по длительности ведения огня не имеют в принципе, — не сдавался Деникин.

— Не имеют, но их вес не обеспечивает поддержку пехоты в передовых порядках. Этот образец весит пятнадцать килограмм, в будущем полегчает до десяти. «Зверь» обслуживается двумя бойцами, но переносится одним.

— Я плохо себе представляю стреляющего на бегу солдата, — упрямо гнул свою линию Деникин.

— А кто сказал, что стрелять надо на бегу? Тактика применения нового оружия всегда отстает от его возможностей.

— И вы конечно готовы предложить новую тактику, — сквозь нарочитый сарказм проскочила насмешка.

Вообще-то пулемет гостю понравился. Выслушав лекцию о его ТТХ, посмотрев сборку-разборку, Деникин насколько раз передернул затвор, снял и поставил на место диск, поднял и опустил на место ствольную коробку. Все работало мягко, без особых усилий. Еще бы, ведь это был уже пятый макет, а промежуточных образцов было не перечесть. В сущности, Вася Дегтярев только тем и занимался, что полтора года изготовлял новые детали и собирал из них машинки для массового убийства себе подобных.

Потом пошли стрельбы. Короткими очередями отстрелял диск Зверев. Его сменил гость. Приноравливаясь, Антон Иванович поигрался с переводчиком огня, несколько раз щелкнул вхолостую и только после этого попросил снаряженный диск. Стрельба одиночными сменилась очередями. Первые диски вылетели мгновенно — русскому офицеру не часто приходилось ложиться за пулемет, но подстроившись, показал неплохой результат.

Пока речь шла о пулемете, Антон Иванович со всем вниманием выслушивал авторов оружия, но сейчас была затронута святая святых военных — тактика ведения боя. Нет, вмешательство в эту область гражданского его ничуть не возмутило, но зазнайку следовало слегка щелкнуть по носу.

— Почему бы и нет? — не смутился бывший морпех. — Представьте себе сгруппированное вокруг ручного пулемета отделение, в котором практически каждый солдат может заменить пулеметчика. Оружие переносится легко, сами в этом убедились, а его боевые свойства…

Военной наукой переселенцы не занимались, и заниматься не собирались, но крохи этого знания попадали им и дома, и в этом мире. Оказалось, что в войне с Японией окопы рыли и мы, и косоглазые, но не глубоко и в одну линию. Блиндажи и дзоты не применялось, а наступление во всех армиях мира велось в колоннах — самое вкусное блюдо для пулеметов. Фрицы считали, что если уж обороняться, то землю надо кидать полной лопатой. Им в противовес армия лягушатников должна была только наступать, а строительство оборонительных сооружений считалось нецелесообразным и даже вредным для духа армии. Одним словом, чудиков хватало со всех сторон.