Ловкий язык скользнул по его тугому входу, заставляя мужчину сжиматься еще сильнее от незнакомого ощущения. Он даже не осознавал, что делает это — его разум заполнило обжигающее желание, которое только нарастало с каждой секундой от каждого действия Мо Жаня.
В следующий миг он ощутил, как кончик языка вошел в него, и его спина непроизвольно дернулась от запретного ощущения. Бессознательно он подался навстречу, и услышал, как Мо Жань ответно застонал. Больше не было смысла пытаться понять происходящее с его телом. Все, что Мо Жань с ним творил, выходило за пределы: то, как он накрывал его губами, посасывал, проникал в него, медленно вдавливаясь внутрь. И, все же, этого было мало. Чу Ваньнин хотел большего — и знал, что был лишь один способ утолить его желание.
Прежде чем он был готов попросить об этом, Мо Жань довел его до предела. Чу Ваньнин внезапно вскрикнул, кончая. Это было неожиданно для него самого — липкая жидкость оказалась на его груди и животе. Он и сам не был уверен, как это произошло, и какое-то время его разум отказывался анализировать произошедшее.
Когда волны удовольствия понемногу стали утихать, Чу Ваньнин заметил, что Мо Жань так и не отодвинулся, и все еще прижимается ртом к его входу. Внутри у мужчины теперь было несколько пальцев — но он не был уверен, сколько. Наконец он опустил взгляд, и встретился глазами с Мо Жанем. Тот смотрел на него хищно, темно-пурпурные радужки плотоядно поблескивали.
— Тебе понравилось? — спросил парень, и его дыхание защекотало разогретую кожу. Чу Ваньнин откинулся на подушку, чувствуя себя поверженным. Пальцы внутри него слегка задвигались, намеренно не касаясь чувствительных точек.
— Ваньнин?
— Зачем спрашивать, если ты и так все знаешь, — пробормотал раздраженно Чу Ваньнин, стараясь не двигать бедрами в попытках насадиться на пальцы глубже и получить больше стимуляции. Его самоконтроль держался на честном слове.
Мо Жань тихо усмехнулся, и Чу Ваньнин не был уверен, что именно его так насмешило: его реакция, или ответ.
— Прости-прости, — Мо Жань сменил положение и снова задвигал рукой.
Он растягивал мужчину очень медленно, заставляя Чу Ваньнина стонать по мере того как сдавали его перевозбужденные нервные окончания.
— Я не хотел тебя смутить, — через какое-то время вдруг прошептал Мо Жань. Его рот только что оставил засос на бедре мужчины, которому наверняка потребуется пару дней чтобы сойти.
— Я не смущ… ааааах!… — Чу Ваньнин задохнулся потому что пальцы Мо Жаня намеренно потерлись о чувствительную точку внутри, и перед глазами все расплылось от шокового удовольствия. Окончание фразы превратилось в громкий стыдный стон, глаза защипало от слез.
После этого Чу Ваньнин больше не пытался заговорить. Когда Мо Жань наконец убрал руку, мужчина чувствовал, что может погибнуть если внутри не окажется сам Мо Жань.
Парень легко справился со своей одеждой, сбросив ее в беспорядке прямо на пол. Он пристроился между бедер Чу Ваньнина.
— Хочешь? — только в этот момент Чу Ваньнин осознал, насколько Мо Жань был возбужден.
— Да, да, только не останавливайся, — почти взмолился Чу Ваньнин. Он обхватил ногами парня за талию, пытаясь прижаться ближе, но Мо Жань все еще не входил, не позволяя мужчине влиять на выбранный им темп.
Он медленно надавил головкой на разгоряченное растянутое отверстие, заставляя мужчину чувствовать каждый миллиметр вторжения, раскрывая его еще шире.
Чу Ваньнин хотел бы, чтобы он зашел одним быстрым движением, но Мо Жань даже не думал торопиться. Это сводило с ума.
К тому времени, когда Мо Жань вошел на всю длину, мужчина уже не мог даже ни о чем просить. Он обессилел, сорвав голос стонами, пальцы его железной хваткой цеплялись за плечи парня, лицо прижималось к шее.
Мо Жань был покрыт мелкой испариной, но в то же время он продолжал гладить Чу Ваньнина по волосам, нашептывая ему что-то сладостное. Наконец он медленно подался назад — а затем снова вдавился внутрь. Дыхание его стало хриплым.
— Ваньнин… ах… Каждый раз ты такой тугой… Мы так часто этим занимались, но ты все еще… — он прервался, снова двигая бедрами, на этот раз уже не так медленно.
Чу Ваньнин уже знал, что их ожидали впереди два, если не три захода. Они оба были ненасытны, и всякий раз выносливость самого мужчины являлась единственным ограничением. Он крепко зажмурился, приспосабливаясь к новому темпу, пытаясь встречать каждый толчок. Ему потребовалось некоторое время чтобы снова затвердеть, и еще немного — чтобы тот ритм, который выбрал Мо Жань, подтолкнул его к краю во второй раз.
Теперь уже Мо Жань не пытался помешать ему кончить, он продолжал двигаться в нем пока мужчину накрывало наслаждением, все это время наблюдая за его лицом. А затем он и сам пришел к кульминаци, проливаясь внутри Чу Ваньнина нежным теплом.
~
— Хочешь прочитать мои записи? — спросил Мо Жань у Чу Ваньнина немного позже. Они уже приняли душ и теперь разместились под одеялом. Чу Ваньнин удобно устроился на боку, положив голову на грудь Мо Жаня. Никто из них не спешил двигаться, оба были разморены после полученного удовлетворения.
— Если Мо Жань не возражает, — медленно ответил Чу Ваньнин, — Это ведь личное.
— Это личное, — согласился Мо Жань, касаясь ладонью спины Чу Ваньнина, проводя пальцами вдоль его руки, щекоча нежную кожу запястья, — Но я не против, если ты прочитаешь.
— Не сейчас, — с минуту поразмыслив, решил Чу Ваньнин. Ему было слишком уютно чтобы вставать или предпринимать еще какие-либо действия.
— Тогда позже, — Мо Жань нежно обнял его, притягивая к себе еще ближе.
Чу Ваньнин понятия не имел, сколько прошло времени прежде чем Мо Жань все-таки встал с кровати. Парень медленно потянулся, все еще обнаженный, а затем стал вполоборота, окидывая ленивым взглядом все еще закутанного в одеяло Чу Ваньнина. Спустя какое-то время он достал из тумбочки блокнот и положил его на постель рядом с рукой мужчины.
— Будешь горячее какао с зефиром, или без? — спросил он, направляясь в кухню.
— С зефиром, — ответил Чу Ваньнин. Он прислонился спиной к изголовья кровати — та была явно больше его собственной, но почти не отличалась дизайном.
Затем он решился взять в руки блокнот и осторожно сдвинул фиксирующую резинку.
Достаточно было просто пролистать его чтобы увидеть, что он исписан чуть более чем наполовину. Мужчина открыл случайную страницу и… его взгляд столкнулся с двумя видами почерка. Оба он уже видел прежде в записках, которые ему оставлял Мо Жань.
Различались они, впрочем, не только аккуратностью, но и тем, что одна личность писала черной пастой, в то время как другая предпочитала синюю. Заглянув в ящик, Чу Ваньнин тут же удивленно отметил, что ручка была трехцветной. Любопытно.
“…Они нам необходимы для приобретения новой территории, — гласил аккуратный текст, написанный синим, — и, пожалуйста, не мог бы ты не угрожать сбросить ребенка их CEO с небоскреба? Кто-то ведь может воспринять тебя всерьез, и у нас будут неприятности”.
“Ты слишком много думаешь о возможных неприятностях, — дальше шел неразборчивый текст, написанный черной пастой, — Это приобретение — наш вход в управление бизнес-комплексом. Этот достопочтенный не станет мешать сделке и сыпать угрозами.
Они просто должны будут смириться, что им придется следовать нашим указаниям”.
Чу Ваньнин вдруг понял, что увлеченно читает переписку Мо Жаня с самим собой.
Парень обсуждал со своим альтер-эго бизнес-планы, стратегии по привлечению новых клиентов, проблемы с существующими.
Впрочем, достаточно скоро мужчина нашел упоминания и о себе.
“Ты сказал что-то неподобающее утром Ваньнину? Вообще-то очень грубо вмешиваться в разговор посреди разговора,” — писал Мо Жань синей пастой.
“Я не говорил ему ничего, чего он не хотел бы услышать,” — отвечал Тасянь-Цзюнь черным цветом.
“Просто ответь: “да” или “нет”? Я должен знать, есть ли мне за что просить прощения”.
