Мо Жань тем временем уже опустил его на постель, а затем завис над ним, устроившись между его ног, обрушивая на мужчину чувственный, томяще-медленный поцелуй.
Влажные губы и язык дразнили мужчину, сводя с ума, пробуждая ненасытную потребность. Смутно он осознавал, что должен был бы испытывать стыд от того, как малейшее прикосновение, малейший намек на интерес со стороны Мо Жаня пробуждал огонь в его груди. Он должен был бы быть в ужасе, потому что огонь этот невозможно было унять ничем кроме Мо Жаня и его жадных ласк. Но Чу Ваньнин был настолько сконцентрирован на поцелуях и легких прикосновениях сквозь одежду, что едва ли мог чувствовать хоть какое-то стеснение.
Мо Жань на мгновение прикусил губу, а затем вдруг спросил:
— Скажи, тебя возбуждает мысль о том, что я следил за тобой через это окно? Хочешь знать, что я чувствовал в эти моменты?
Его голос соблазнял, манил, дразнил, словно мягкий бархат.
И Чу Ваньнин неожиданно для себя осознал, что Мо Жань и его альтер-эго мало чем отличаются в постели. Да, один из них мог не сдерживать себя, другой же — был более сосредоточен на удовольствии партнера, но, когда дело доходило до слов, они оба не стеснялись говорить грязные, пошлые фразы, от которых Чу Ваньнину безумно хотелось куда-нибудь спрятаться.
— Мо Жань… — он позволил себе обнять юношу за талию, — Пожалуйста, не… — он даже не был уверен от чего собрался отказаться. Мо Жань, в свою очередь, тоже не стал останавливаться чтобы это выяснять. В последнее время, когда мужчина таким образом реагировал на его слова или ласки, он отмечал, что тот часто имел в виду нечто совсем противоположное. Как выяснилось, первой реакцией Чу Ваньнина, когда тот был слишком переполнен эмоциями, было отрицание — но с ним было легко справиться.
— Наблюдать за тобой после душа… видеть тебя влажным, обнаженным, в крошечных стрингах… Ты хоть понимаешь, что это со мной творило? — пальцы парня методично расстегивали пуговицы рубашки мужчины, стаскивая ее, — У меня постоянно стоял. Каждый раз, когда я тебя видел вот таким, мне требовалась вся сила воли чтобы не пойти к тебе и не отыметь тебя в таком виде.
Он говорил настойчиво, низко, чередуя фразы с крошечными укусами. В какой-то момент его язык прошелся по подвеске на груди мужчины, а затем его губы сомкнулись вокруг соска, и Чу Ваньнин тихо вскрикнул. Ловкие руки Мо Жаня тем временем уже стягивали с его бедер брюки.
— Как же давно я представлял тебя в своей постели, обнаженным, как сейчас, — продолжал он шептать, и его рот опускался все ниже, покусывая выпирающие бедренные кости — он был уже так мучительно близок к его паху, но все-таки еще не там, где в его внимании так отчаянно нуждались.
— Я представлял, как заставлю тебя кончать от своих рук, рта, члена.
Каждое непристойное слово вырывало из груди Чу Ваньнина новый стон. Его бесстыдные речи возбуждали его едва ли не сильнее прикосновений. Руки Мо Жаня теперь сжимались на бедрах Чу Ваньнина — так сильно, что, должно быть, оставляли багровые отпечатки на бледной коже.
— Даже теперь, когда мы вместе, я завожусь от одной лишь мысли, что ты теперь мне все это позволишь. Мне так хочется вжать тебя в кровать и отыметь так, чтоб ты потом не мог стоять на ногах, — в его голосе звучал восторг, он задыхался и в то же время уходил в шепот, словно каялся в грехах и возносил молитвы в одночасье. И в то же время его руки сжимали его задницу, сухие пальцы проходились по чувствительной коже заставляя Чу Ваньнина вздрагивать.
К тому времени как рот Мо Жаня обхватил болезненно твердый член, Чу Ваньнин был готов на все. В следующую секунду Мо Жань заглотил его до основания, и он изо всех сил вцепился в мягкое покрывало на кровати. Парень не впервые брал у него в рот, но Чу Ваньнину так и не удалось хоть немного привыкнуть к такой бесстыдной ласке. Он инстинктивно напрягся в руках, которые упорно удерживали его за бедра, раз за разом заставляя погружаться в мучительно жаркий рот. Мо Жань почти не прилагал усилий чтобы контролировать темп, и Чу Ваньнин чувствовал, что с каждой секундой теряет контроль. Разрядка была уже совсем близко. Мо Жань умел доводить его до оргазма, и мужчина, ко всему прочему, был слишком чувствительным к таким ласкам. Он едва успел предупредительно сжать плечо Мо Жаня — хоть и знал, что того может не остановить его жест.
Однако Мо Жань все-таки в этот раз отстранился, прекращая любую стимуляцию. Чу Ваньнин жалко застонал. Всякий раз, когда парень отказывал ему в кульминации, это было все так же неловко и обидно, словно происходило впервые. Мужчина никогда не мог предугадать, что это случится, хотя парень проделывал с ним это в последнее время довольно часто.
Когда Чу Ваньнин, все еще разгоряченный и сбитый с толку, наконец перестал ерзать, и его полный мольбы взгляд уперся в Мо Жаня, в глазах парня он обнаружил безумный голод.
— Я хотел бы попробовать кое-что новое, — сказал он тихо, и голос его прозвучал удивительно ровно — несправедливо, учитывая, что сам Чу Ваньнин едва мог дышать.
Затем Мо Жань облизнулся, прикусывая нижнюю губу. Его жаркий взгляд теперь скользил от груди мужчины вдоль живота, двигаясь к его члену — а затем опустился к отверстию между ног. Что-то в голове мужчины тревожно встрепенулось, но он не уловил связи.
— Что-то новое, — повторил он, не зная, что и думать.
— Если бы ты только мог видеть себя сейчас, — Мо Жань выдохнул, — Всякий раз так податливо отвечаешь на все, что бы я ни делал. Если бы я мог, я бы вообще не выпускал тебя из постели, удерживая в таком состоянии.
Слова Мо Жаня ударили точно в цель, свернулись в груди клубком нестерпимого жара. Мужчине стоило труда не пытаться закрыть лицо от стыда.
Мо Жань провел пальцем по его члену от головки к основанию, прошелся между ног по чувствительной, непривычной к прикосновениям коже, прежде чем прижаться к плотно сжатому входу.
— Я хочу тебя съесть, — выдохнул он, и горячий воздух обдал ноющий от напряжения член. Формулировка была странной, но, учитывая то, как Мо Жань прикасался к нему… Чу Ваньнин нахмурился.
— Что ты имеешь в виду? — он с трудом сдержал стон, когда Мо Жань вошел в него кончиком пальца.
— Хочу вылизать тебя, Ваньнин. Позволишь мне это?
— Нет!.. — Чу Ваньнин задохнулся, слабея от одной лишь подобной мысли, однако Мо Жань и не думал отступать, — Это ведь грязно…
— Это единственная причина? — поинтересовался Мо Жань, продолжая продвигаться пальцем чуть глубже, щекоча дыханием набухшую головку члена.
— А тебе нужна другая? — едва не выплюнул Чу Ваньнин, в голосе его сквозила тревога из-за того что Мо Жань все еще не отмел эту идею.
— Ты абсолютно чистый. Пахнешь мылом и… — Мо Жань закусил губу, не заканчивая фразу, — Позволь мне это сделать, ладно? Если тебе не понравится, я остановлюсь, обещаю.
Чу Ваньнин хотел бы ему отказать. Разумеется, он тщательнейшим образом принял душ перед тем как идти в гости — на всякий случай, зная, что Мо Жань мог бы захотеть… но все же то, что задумал парень, было совершенно не тем, чего он ожидал. Впрочем, всякий раз, когда губы Мо Жаня прикасались к нему, будь то любой участок его кожи, ощущения были потрясающими.
Чу Ваньнин проглотил готовый сорваться протест.
— Ты обещаешь, что остановишься, если я попрошу, — медленно проговорил он, не то спрашивая, не то утверждая. Мо Жань кивнул, и Чу Ваньнин прикрыл глаза. Он запрокинул голову назад, не желая даже случайно увидеть происходящее.
— Тогда делай что хочешь.
Мо Жань тут же беспорядочно прикоснулся губами к основанию его члена. Чу Ваньнин все еще пытался контролировать свои реакции, сдержаться чтобы не дернуть бедрами в ответ на стимуляцию — но это было бесполезно.
— Скажешь, если тебе будет неприятно, — тихий шепот ласкал разгоряченную кожу между ног.
В следующую секунду Мо Жань обхватил Чу Ваньнина под коленями и подтолкнул их вверх, едва ли не складывая мужчину пополам. Его рот спускался все ниже, кончик языка теперь проходился по обнаженной коже, и каждый мучительный миллиметр заставлял дыхание Чу Ваньнина сбиваться. Раньше он ощущал там разве что пальцы Мо Жаня — но теперь все было совсем иначе.
