========== Часть 1. Зеленый смузи ==========
Однажды вечером Чу Ваньнин вошел в кухню и обнаружил на столешнице светло-зеленый свежеприготовленный смузи в высоком стакане. И впервые с тех пор, как все это началось, ему стало действительно не по себе.
Нет-нет, на самом деле все было не совсем так.
Еще в тот момент, когда он раскрыл холодильник и увидел, что тот заполнен продуктами, которые он не покупал, и контейнерами с домашней едой, он уже начал сомневаться, а не выходит ли вся эта история со сталкером из-под контроля. Ко всему прочему, на холодильнике был закреплен неоново-зеленый стикер.
«Лучше позаботься о себе» — и, как показалось Чу Ваньнину, тон его был откровенно угрожающим.
Да и до этого случайно оставленный на его пороге букет нет-нет и заставлял его балансировать между лестными чувствами и ощущением некой навязчивости. В то время он не придал этому значения, хоть и оставил цветы в вазе до тех пор, пока те не завяли.
Он бросил взгляд через кухонный островок на кофейный столик в гостиной. Последняя партия оранжевых и желтых ромашек выглядела свежей и яркой.
Взгляд вернулся к смузи — на столешнице рядом так же был приклеен желтый стикер с единственной надписью.
«Выпей это».
«Да что это вообще такое?» — подумал он, поднимая стакан с соломинкой и небольшим бумажным зонтиком. Кто бы это ни сделал, он был как минимум со странностями.
Чу Ваньнин знал, что таким образом проявляет халатность. Он все еще не сообщил о сталкере в полицию. Подумывал сделать это, но почему-то до этого все еще не дошли руки.
Он осторожно понюхал смузи, но слабый аромат ничего не сказал о содержимом. Сделал пробный глоток, и был вознагражден богатым кремовым вкусом — сладким, с нотками зелени. Ингредиенты все еще трудно различались по вкусу, так что он решил даже не предпринимать попыток узнать, что в нем. Напиток не оказывал никакого негативного воздействия, так что он просто отнес стакан в гостиную, сел на диван и начал его потягивать.
Каким-то образом он знал, что все это дело рук одного и того же человека. Сначала цветы, затем коробки шоколадных конфет. После объявились османтусовые пирожные в бумажном пакете, подвешенном на дверной ручке. Все это было в общих чертах хорошо, даже романтично.
Но теперь всё это появлялось не под дверью, а на кухонном островке.
Ему действительно следовало бы давным-давно сообщить об этом в полицию.
Затем стали приходить письма. Чу Ваньнин на мгновение задумался о них, продолжая пить смузи. Некоторые из них были написаны неразборчивыми каракулями. Содержание немного различалось, но темой обычно был сам Чу Ваньнин: его внешность, привычки, то, как он держался, и что сталкер собирался с ним сделать. У всех таких писем была дополнительная особенность: писавший их человек обращался к себе в третьем лице и использовал «этот достопочтенный» вместо «я».
Другие получаемые им письма очень отличались, хотя по какой-то причине Чу Ваньнин был все равно уверен, что написаны они одной рукой. Почерк был аккуратен, а содержимое в поэтической форме повествовало о том, как незнакомец хотел бы побаловать Чу Ваньнина.
Кем бы ни был писавший эти строки, он никогда не обращался к себе в третьем лице и, казалось, лелеял нелепые фантазии об отношениях с мужчиной.
К тому времени как Чу Ваньнин вынырнул из воспоминаний, смузи было выпито. Со стаканом в руке он направился к раковине — и обнаружил второй желтый стикер на кране.
«Помой стакан».
Что ж, ему несложно было это сделать. Незнакомец ведь потрудился вымыть всю посуду, которую он оставил до этого в раковине, а затем еще и сделал смузи.
Он рассеянно вымыл стакан и открепил оба стикера — оба были написаны аккуратным почерком.
Уже на двери в спальню Чу Ваньнин обнаружил третий, оранжевый клочок бумаги, и ему потребовалось мгновение, чтобы собраться.
Это было уже сравнительно ново. Сталкер действительно успел побывать во всех комнатах его дома. Тому были свидетелями пустая корзина и аккуратно сложенные выстиранные вещи, иногда приветствующие его, когда он возвращался с работы.
«Когда будешь переодеваться, оставь свет включенным».
Написано это было знакомыми безобразными каракулями.
Что-то горячее расползлось в животе Чу Ваньнина. Ощущение неминуемой опасности и постыдного возбуждения. Этот человек, вероятно, оставил шторы открытыми. Вероятно, он будет наблюдать за его комнатой. Возможно, он находился прямо через дорогу.
Чу Ваньнин открепил стикер от двери — и так и остался стоять, дрожа от осознания происходящего с ним. Да кто захочет вообще смотреть на его тело? Не то чтобы там было за что зацепиться взглядом. Долговязый, бледный, угловатый. И стыд… стыд переполнил его, потому что он уже знал, что собирается выполнить чужие указания. Мысль о том, что на него будет смотреть человек, покупающий ему продукты, готовящий для него контейнеры с едой и пишущий о нем так, словно он действительно достоин всего этого потраченного времени… От одной лишь этой мысли Чу Ваньнина бросало в дрожь от желания.
Покраснев до кончиков волос, он вошел в спальню.
Бессчетное количество раз он осматривал эту комнату на предмет камер и продолжал их регулярно искать. Он знал, что в его квартире их не должно быть, но, войдя в пространство, которое должно оставаться в любых обстоятельствах строго личным — все равно почувствовал себя выставленным напоказ. Чувствовал на себе это внимание — реальное или воображаемое. Чей-то взгляд следил за каждым его движением, но он не мог сказать, откуда. Невозможно было со включенным светом разглядеть что-либо в темноте на улице.
Он убрал стикеры в прикроватную тумбу — положив их к другим запискам, которые он получал в последние месяцы — а затем выпрямился. Сделал глубокий вдох и начал расстегивать рубашку, говоря себе, что не устраивает показуху — это всего лишь обычный процесс. То, как он раздевается. Это ведь не впервые он обнаружил стикер с подобной просьбой на двери спальни, и даже не первый раз, когда он ее выполняет.
В первый раз он категорически отверг подобное предложение — а когда на следующий день вернулся домой, его встретила пугающая тишина. Посуда не была вымыта, корзина была полна. Его холодильник не трогали, и нигде не было никаких угощений или подарков.
Единственный красный стикер на двери его спальни предупреждал: «Этот достопочтенный не собирается повторять дважды. В твоих интересах делать то, что тебе говорят».
Угроза была предельно ясной, и Чу Ваньнин в конце концов задумался о том, чтобы позвонить в полицию. Однако в следующий момент отказался от этой мысли. Он не мог отрицать внезапную дрожь желания, охватившую его грудь и живот в сложившейся ситуации. Это была странная и опасная реакция на происходящее, но он ничего не мог с собой поделать. Кто-то готов был пойти на подобные угрозы чтобы просто увидеть его обнаженным в спальне, пусть даже на короткое время. От волнения в груди, правда, сделалось жарко от стыда — но он вполне мог игнорировать это ощущение.
С тех самых пор он и начал выполнять инструкции.
~
Уже через неделю после первого смузи сталкер решил поднять ставки. Прошло несколько дней, но новых инструкций все не было. Еда в холодильнике продолжала прибывать. Его нижнее белье однажды временно пропало, когда он случайно бросил его мимо корзины, но это не обеспокоило его, так как на следующий день оно объявилось постиранным вместе с другими вещами.
На следующий день он обнаружил незнакомую рубашку на диване. Похоже, ее не стирали перед тем как оставить — и, подняв ее, он внезапно понял, что она пахнет другим мужчиной. Запах был приятным, так что он улучил момент, чтобы вдохнуть его.
Так он узнал, как пахнет незнакомец.
Его наполнило неожиданное ощущение близости. Спустя миг он уже отшвырнул рубашку обратно на диван, смущенный собственной нелепостью.
«Это жутко, — напомнил он себе, — Неправильно».
Но он продолжал есть пищу, которую готовил этот человек, пользоваться купленными незнакомцем продуктами и время от времени пить коктейли, которые тот оставлял для него на стойке. И он раздевался с открытыми шторами, при включенном свете, даже когда никто его об этом не просил, не пытаясь выяснить, кто на него смотрит.
