После всех водных процедур Лина решила отправиться спать. Все же день вышел более чем насыщенный, плюс пятнадцати часовой марафон на ногах даёт о себе знать. Отвыкшие от каждодневных тренировок мышцы ноют. Только она не одна, значит, нужно позаботиться и о мужчине. Осталось только уточнить одну деталь.

— Не побрезгуешь спать со мной? — девушка устало облокачивается о дверной проем кухни, впитывая стекающую воду с волос полотенцем.

— Так сразу? — он смеётся, ей не до шуток.

— Прекрати и отвечай нормально. Я могу лечь на диване, мне не впервой, — она следит за тем, как профессор вытирает тарелку и кладёт ее в шкаф.

— Ладно, ладно, так уж и быть, я разделю с вами одно ложе. Только если не будете приставать.

— Придурок, — бросает Аделина и наконец идёт стелить постель. Из-за спины слышится раскатистый мужской смех.

Буквально пять минут и голова наконец падает на подушку. Блаженно закатив глаза и вздохнув, Лина пытается проанализировать день. Слишком много информации на данный момент. Скользкие промыслы Очинского, его недалекий сын, покушение на отца, предатели в строю, утаение фактов. Она ходит по лезвию, но ведь и чувство баланса у неё отличное. Нужно думать, что делать дальше; что будет через день, через неделю, через месяц. Так нужно, но так не хочется. Ещё пару минут и сознание проваливается в долгожданную темноту.

***

миссия 083

статус: в процессе

день 96

декабрь 14

суббота 09:15

Денис открывает глаза. За окном уже светло, рядом никого, на часах уже начало десятого. Он зевает и потягивается. Позвонки приятно хрустят, вставать совершенно не хочется, однако, в голове уже маячит идея найти девушку. Зачем, он сам не понимал. Просто так.

Придя вчера вечером в спальню, он застал Аделину уже спящей. Ее грудь медленно вздымалась, волосы были разбросаны по подушке, губы приоткрыты. Красиво. Да, в последнее время профессор признавался себе в этом все чаще и чаще. Ему нравится его студентка. Точнее уже не студентка, но факт остаётся фактом. Всегда далекая, скрытная, она манила его своей чарующей красотой. Хотелось подойти и любоваться. Ни в коем случае не трогать. Будто самый дорогой экспонат в музее, рассматривать долго и пристально и, обязательно затаив дыхание. Аккуратно убрав непослушную прядь с девичьего лица, мужчина одергивает сам себя. Это уже слишком. Смотреть, нельзя трогать. Правильно же?

Хоть наличие девушки под боком и сказалось на качество сна не в лучшую сторону, профессор чувствовал себя довольно бодрым и энергичным. Единственное, что раздражало, это странные ритмичные постукивания со стороны окна. Солнце уже просвечивало сквозь полупрозрачные шторы, обставляя светло-желтые переливы на мебели и полу; казалось, на улице непривычно тепло. Мужчина встал, потянулся и подошёл наконец к окну, чтобы одернуть ткань коричневого цвета. Яркий непривычный глазу свет ударил в лицо. Проморгавшись пару секунд, Денис смог наконец сфокусировать зрение: небольшой задний дворик, спортивная площадка и изящная женская фигура, что с невероятной легкостью и даже плавностью наносила удары груше, высящейся на одном из турников. Четкие, быстрые движения рук, уверенная стойка, учащённое дыхание, капельки пота на лбу. Он смотрел и не мог понять, стоит бояться или восхищаться этой женщиной? Даже сейчас, в момент ее особого напряжения, профессор не мог разглядеть в ней солдата. Он не верил или просто не хотел верить, что Аделина, его студентка с выпускного курса лингвистики, могла иметь другую сторону, другую личность, другую жизнь. Он не знал о ней одним словом ничего, но отчаянно хотел верить в то, что сейчас его первое мнение о Лине не ошибочно. Что она светлый, во всех смыслах, человек, несущий добро.

Постояв ещё несколько минут, погрузившись в себя, Денис Алексеевич наконец отмирает и решает присоединиться к студентке. И, да, несмотря на вчерашние откровенности, она осталась для него привычной студенткой. Мужчина прошёл в гостиную и, порывшийся в знакомом шкафу, нашёл тёплую толстовку, накинул ее вместо футболки и отправился на задний двор. Девушка уже сменила положение и качала пресс, лёжа на коврике. Она глубоко дышала и делала резкие выдохи, каждый раз касаясь подбородком коленей. Ритм был на удивление быстрый и мощный. Когда пресс уставал, Лина переходила на косые мышцы, не сбавляя скорости. Казалось, будто она выжимала из себя максимум сил, пытаясь абстрагироваться от реальности, уходя в себя и насилуя тело большими нагрузками. Сейчас для девушки это был идеальный вариант не думать о прошлом, происходящем и будущем.

— Доброе утро, не холодно? — раздалось где-то сбоку от Аделины. Она перевела взгляд на профессора, не прекращая упражнение, и кивнула.

— Нет, всего минус два, — и вновь замолчала.

— И это все? — с какой-то обиженной интонацией ответил мужчина, подходя к турнику и запрыгнув на него, начал подтягиваться. В отличие от девушки, последний раз он был в зале всего пару дней назад. Он любил спорт и считал не лишним проводить несколько часов среди тренажеров.

— А нужно что-то ещё? — Лина выдыхает и останавливается, резко переворачивается на живот и встает в планку, — я занимаюсь.

— О, ну раз так, — мужчина спрыгивает и ложится напротив девушки, также вставая в нужное положение. Глаза в глаза. Льдисто серый прищур сталкивается со смеющимся карим.

Аделина не обращает внимание на слишком радостного «ребёнка» и опять уходит в себя. Ее тело напряжено, мышцы надуваются и работают на все сто, а голова и разум, будто не здесь. Ее явно что-то беспокоит, и Денис это видит. Проходит почти три минуты прежде, чем колени девушки касаются земли.

— Неплохо, неплохо, — кивает мужчина и так же встаёт. Его дыхание чуть сбилось, а краем толстовки он вытирает лоб, — что-то случилось? — спрашивает наконец студентку. Она поднимает на него задумчивый взгляд.

— Ты случился, — бросает она и идёт в дом, подобрав бутылку с водой и небольшое полотенце.

— А коврик?

— Оставь себе, ты все равно только пришёл, — наконец она скрывается за дверью.

Мужчина вздыхает и принимается за отжимания. Ему не нравится такое закрытое состояние Лины, хотя другой он ее и не видел. Однако ему хотелось думать, что это не настоящая она, а лишь маска, которая приросла, растворилась в образе ледяной королевы.

***

Аделина после прохладного душа, приготовила простой пшеничной каши и уселась завтракать. Добавив мёда и орешков, получилось довольно вкусное и питательное блюдо. То, что нужно после утренней тренировки. Проснувшись в половину седьмого и, к сожалению, не почувствовав бодрости, девушка решила, что спорт будет идеальным вариантом. Так и вышло. Упражнения привели в тонус тело и прибавили энергии, только вот девать ее, пока некуда. Она застряла здесь, в домишке на окраине города, как минимум, до завтрашнего вечера. Всего час назад она также получила ответное сообщение из штаба. Теперь они знают, какие именно контрабанды провозит Очинский, осталось узнать с кем он работает, кроме посла Франции. Хотя, последний был под вопросом, так как он мог выполнять лишь связующую часть, выступая от лица более сильного и могущественного противника. Такой вариант был и не давал никому покоя. Только-только наладив отношения с южной Европой, начальству очень не хотелось иметь проблемы с Францией. Также нужно было решить проблему с поставщиком Алексея Викторовича; все же живой товар мало, кто мог предложить России. Слишком опасно. Вполне подойдёт на эту роль Тунис, по крайней мере, как проходная страна, а уж с Африкой и так все ясно.

Девушка тяжело вздыхает и тянется за чаем. Столько всего важного, а она сидит без дела. Так ещё и чокнутый профессор под боком пригрелся. А вот, кстати, и он. Буквально вываливается на кухню, взъерошенный, испуганный… беззащитный.

— Аделина, мать твою! — сходу бросает он, — que diable?

— Что такое, — ее бровь изящно приподнимается, глаза наполняются открытым недовольством.

— Там, там, там, — мужчина тычет пальцем в коридор, — там гребаный склад с оружием! — его взгляд ошалевший, дыхание учащённое, руки, впрочем, как и плечи, немного трясёт. Он испытал небольшой шок. Лина ухмыляется: он словно ребёнок, каждый его шаг и действие в ее присутствии сопровождается бурей эмоций, которые так хорошо читаются на уже взрослом лице.