— Трое у стола, только один из них точно не выглядит как солдат. Вернее всего это та самая третья сторона. Так, ещё один ходит по правому флангу от входа, другой стоит снаружи и один, как ты сказала, у самого входа. Все с оружием, будь осторожна.

— Есть, сэр, — с улыбкой ёрничает Аделина, и аккуратно двигается в противоположную сторону от солдат, которых обозначила коллега.

— Хорошо идёшь. Там все чисто. Займи позицию чуть правее, тебя там точно будет не видно.

Легкие наводки сверху облегчали задачу в сотни раз. Лина следовала четким поправкам. Заняв наилучшую для себя позицию, девушка подключает диктофон. Как оказалось, вовремя.

Со стороны улицы слышится шум колёс, и несколько минут спустя в ангар входят ещё люди.

— Очинский в домике, — ухмыляется Александра в микрофон. Ей прекрасно видно, как Алексей Викторович входит в ангар в окружении охраны из трёх человек.

— Доброго время суток, — раздаётся по помещению эхом голос директора.

— Здравствуйте, Алексей Викторович.

Оба мужчины жмут друг другу руки в приветственном жесте и заводят какой-то дежурный разговор.

— Саша, я могу подойти ближе? — внезапно шепчет Аделина.

— Думаю да, но зачем?

— Я где-то слышала этот голос, но точно не могу понять чей он именно. Эхо мешает.

— Окей, поняла…

Благодаря дальнейшим корректировкам, Лина продвигается вглубь, прячась за большими деревянными ящиками. Ее и цель отделяли считанные метры.

— …и какие же ваши предложения? — слышит Аделина голос Очинского.

— У нас с вами одинаковые цели. Мне не нравится власть Дона Воларо, а вам он препятствует расширению бизнеса. Так почему бы нам не помочь друг другу? — отвечают на сильно ломанном русском. С французским акцентом.

Лину словно током прошибает. Ей либо мерещится, либо это и вправду голос одного из членов французской портовой мафии. Совсем недавно она под руководством Николая лично ездила на подписание нового контракта о поставках хорошего оборудования. И это им то не нравится Дон Воларо? Его власть? Что за вздор.

Аделина крепче сжимает пистолет и прислушивается, буквально затаив дыхание.

— Хорошо, и что мы сможем предпринять, объединив силы?

— Как минимум, крах его бизнеса в двух странах. Я уверен, за нами потянутся остальные. Пьетро засиделся на своём троне, пора уходить на пенсию.

— Вы понимаете, о чем говорите? — было слышно, как Алексей негодует. — Вы сейчас хотите просто взять и обвалить систему итальянской мафии? Бред. Абсурд!

Тяжелые шаги разносятся по помещению, отскакивая от ещё пока целый стен, и вторят друг другу.

— Наш мальчик забесновался, — слышит Лина насмешливый голос подруги, — туда-сюда забегал.

— Слышу, — тихо отвечает блондинка и замолкает.

— Я знаю Петра. Знаю его методы. Он хороший Дон, с хорошей репутацией. Который, — директор слегка запинается, — чтит законы и готов даже на кровную месть. Не смейте меня путать. Я слишком долго в этом дерьме, чтобы вестись на выдуманное золото.

— Я понимаю.

Француз кажется спокойным. Даже слишком.

— И более того, готов предоставить доказательства.

Мужчина берет со стола чёрную кожаную барсетку и достаёт несколько папок. Он аккуратно раскладывает их лицом к Очинскому.

— Вот тут, — он с излишним энтузиазмом гладит бумаги, — вы найдёте сводки о доходах Дона Воларо за последние пять лет. А так же страны, что с ним сотрудничают.

Алексей Викторович не теряется, осматривает все папки. Он берет первую, видя напечатанное посредине «France». Открывает и сканирует напечатанные данные.

— Как вы могли заметить, поначалу, Дон заключает равные контракты, но после, — Очинский переворачивает сразу несколько листов, — после, он начинает тянуть выгоду на себя. Да, он делает это превосходно. Даже не замечаешь, что из казны пропадает сначала десять франков, а потом уже и миллион. Он подминает под себя весь криминал Европы. Страшный человек.

Француз хрипло смеётся и, кажется, закуривает.

— Турция, Румыния, Германия уже пали под его натиском. Они боятся даже слово поперёк вякнуть. Он лишит их поставок и торговых путей по щелчку пальцев; просто возьмёт и разрушит экономику страны. Вам, как никому другому, известно, на сколь положение государства зависит от наших с вами «игр».

Директор хмурится, но кивает пару раз.

— Его целью сейчас выступает Франция, а после возьмётся и за Россию. Верьте, Дон ведёт тихую войну. Вы даже не успеете что-то предпринять, как уже окажитесь у него на поводке. Я бы на вашем месте задумал.

— Может задумался? — поправляет ломаный русский собеседника с усмешкой Алексей.

Его собеседник скалится.

— Вы меня прекрасно понимать.

Все замолкают, и тишина резко закладывает уши. Очинский бегло просматривает остальные папки и облокачивается на стол, тяжело вздыхая.

— Ладно. С этим все понятно. Но что вы предлагаете делать мне? Я все ещё бригадир и босса убедить в одиночку не смогу. И почему вы обращаетесь именно ко мне, а не напрямую к Пахану*?

— Вроде такой умный, но совсем не думаете. Дон точно заметит мое вмешательство, если действовать напрямую.

— Прошу без оскорблений.

— Не злитесь, то сказано на эмоциях, — француз гадко улыбается. — Тем более, мы вам предлагаем вот такую помощь.

Мужчина тянется к кейсу, что все время одиноко лежал в стороне, открывает его и разворачивает к директору.

— Твою мать, Лина, там офигеть сколько бабла, — громко шепчет Александра. — Очень и очень много.

Аделина ничего не говорит. Пока что делать выводы рано, нужно дождаться развязки.

— Тут три миллиона евро. Все наличными. Возьмите это себе, как стартовый взнос. Конечно же, надеясь на ваше благоразумие, мы будем ждать ответа.

— Вы пытаетесь подкупить русскую мафию?

— Мы пытаемся подкупить вас, — даже не пытается скрыть подобного факта член портовой мафии. — Дальнейшая судьба уже лежит в ваших руках. Что вы предпримите, то и будет ответом.

— Нет, я не могу.

Алексей Викторович отодвигает от себя деньги и отшатывается сам.

— Время есть. И подумать тоже стоит.

Француз вновь протягивает кейс и щурится. Директор ждёт несколько секунд и аккуратно притягивает серый ящик к себе. Он тяжело дышит, а пальцы его мелко подрагивают. Сейчас он выходит за рамки той игры, в коей ему позволено устанавливать свои правила. Здесь он становится заложником ситуации и просто не может не повиноваться. Если оплошается — не жилец.

Мужские пальцы отбивают непонятный ритм о железный корпус кейса. Очинский позволяет себе хорошенько подумать и наконец вынести вердикт.

— Хорошо. Я попробую пробить информацию наверх. Но обещайте мне протекцию в случае провала. Если меня заподозрят в измене или фальсификации документов начальство или Пьетро, то я должен получить защиту со стороны французской портовой мафии.

— Bien sûr.

Француз вновь улыбается и потирает ладони. Мужчина окидывает тяжелым взглядом помещение и своих подчиненных, после хмурится. Он слегка кивает одному из солдат, мельком рисуя пальцем в воздухе круг, и тот направляется к выходу.

— Лина, уходи по тому же пути! Быстро сворачивайся! Он дал знак на просмотр территории, — шипит в динамике Саша, складывая винтовку.

— Поняла.

Аделина высовывает голову из-за угла одного из ящиков, просматривая путь отступления. В ушах гулко стучит сердце, пульс подскакивает, а адреналин свинцом оседает на кончиках пальцев рук и ног. Игра началась.

Она осторожно, маленькими перебежками, подбирается к чёрному выходу. Самая большая опасность — это наткнуться на солдата. Драки или стрельбы не избежать. Как, впрочем, и шума. Навигация сверху потеряна. Саша так же покидает свои позиции, спускаясь по страховочному тросу сразу вниз, минуя лестницу. Опасно, зато быстро. Коснувшись земли, она перехватывает нож и перерезает канат страховки. Осталось добраться до машины.

— Ты как? — спрашивает брюнетка, выглядывая из-за угла и осматривая территорию. Чисто.