– Да что эти педиатры? – Горько отозвалась бабушка. – Разве им есть дело до этих сирот?

Кира не нашлась, что на это ответить и понуро опустила плечи. То, что до этих детей никому нет дела, понятно как дважды два. От них даже собственные родители отказались. Нужны ли они государству? – Конечно, нет. Однако… надежда есть всегда.

– Я хотела тебе сказать… вернее, показать, но забыла ноутбук. – Вдруг просияла Кира. – Андрей там, у нас на сайте такую красоту навел, не налюбуешься. Помнишь те фото, что я делала. Ну, когда детей фотографировала, – Возбужденно затараторила девушка и, дождавшись бабушкиного положительного кивка, продолжила. – Мы их в анкеты добавили. И всю известную информацию о каждом ребенке, о здоровье, родителях. Там такие анкеты теперь, ух. Просто невозможно не зацепиться взглядом.

– Правда? – Бабушка, наконец, улыбнулась, так что даже морщинки разгладились. – Ах, какой хороший мальчик. Добрый, бескорыстный. Ты держись его, милая.

Бабушка остановилась посреди коридора и с улыбкой заглянула Кире в глаза.

– Да… хороший. – Тихо подтвердила девушка и снова почувствовала неприятный, жалящий нутро укол совести. Он, и правда, хороший. Очень хороший. А она с ним так… Может, он прав? И она неправильно расставляет приоритеты?

– И что же вы планируете дальше делать? – Прервала ее самокритику бабушка, заставив Киру непонимающе моргнуть.

– Ты о чем? – Напряглась девушка, вдруг подумав, не думает ли бабуля выдать ее за ее замуж за хорошего мальчика.

– Ну что даст этот сайт? Как это все работает? – Смутившись своей неосведомленности, спросила бабушка, и Кира облегченно выдохнула.

– Оу, ну… я связывалась с винным заводом, помнишь, я рассказывала? Они готовы профинансировать рекламу, в качестве благотворительного взноса. – Принялась тут же объяснять Кира. – Андрей что-то там настроит… и анкеты детей будут выскакивать в социальных сетях и на разных сайтах в виде баннерной рекламы. Как-то так…

Кира развела руками и нахмурилась, понимая вдруг, как много зависит от Андрея. Как много он уже сделал. И не потребовал ничего взамен. Всего лишь познакомить его с родителями. Боже, какой пустяк. Да хоть сто раз. Она ему обязана. Она и все эти дети, и все их будущие родители, если все получится так, как они запланировали.

– Надо же, до чего дошел прогресс…– Задумчиво пробормотала бабушка.

Кира с нежностью посмотрела на нее, обняла, поцеловала в седую макушку и наконец, почувствовала, как спокойствие и какая-то уютная решительность стали наполнять ее грудную клетку.

Она все исправит. Сама позвонит Андрею, извинится. Сама пригласит на свидание. Она все наладит.

Завтра. После семинара.

Фух. Все позади. На лице широкая улыбка, на душе покой, какой может быть только после успешно выполненного дела, которое словно дамоклов меч несколько дней нависало над головой. Дурацкая была идея согласиться быть докладчиком на семинаре. Что за нелепые амбиции показать себя во всей красе в начале учебного года? Заявить о себе, как о способном, талантливом студенте, что значительно опережает программу. Глупость какая. И зачем ей эта лишняя головная боль?

Это все мама. Убедила свою подругу – завкафедрой практической психологии – дать слово ее одаренной дочери на открытом семинаре и тем самым обрекла ее на несколько бессонных ночей, проведенных в подготовке доклада, потерю несчетного количества нервных клеток и эмоциональное истощение.

Не-ет, все. Теперь она будет учиться спокойно, тихонько, не высовываясь. Следуя учебной программе. Как все.

Кроме учебы есть еще и другие важные вещи. Тренировки. Сон. Отдых. Молодость. Жизнь, в конце концов.

Кира выходит из учебного корпуса, и яркое солнце бьет в глаза. Она вприпрыжку сбегает по ступенькам и вдруг притормаживает, замечая краем глаза белую машину. Поворачивается в ее сторону и видит Андрея, который стоит, опершись на капот. Руки сложены на груди, ноги скрещены. Он щурится от яркого солнца и смотрит прямо на нее, ожидая, когда же она, наконец, подойдет.

Кира смущенно улыбается и неуверенной походкой подходит к парню. Она чувствует себя виновато, глупо, не зная, что сказать, как оправдаться. Идет намеренно медленно, смущаясь и почему-то краснея. Андрею, видимо, надоедает ждать и он, оттолкнувшись от машины, ступает ей навстречу и неожиданно заключает ее в свои крепкие объятья.

– Я соскучился. – Шепчет ей в макушку. – Спать не мог после вчерашнего разговора. Прости, я – дурак.

– Что? – Тут же отзывается Кира, удивленно поднимая голову и встречаясь с ним глазами. – Ты что? Нет, это я виновата. Ты прав. Нам нужно больше проводить время вместе. Все. Больше никаких семинаров. – Аккуратно высвободившись из объятий, решительно заверяет его Кира.

– Хорошо. – Со счастливой улыбкой тихо говорит Андрей и коротким нежным поцелуем прикасается к ее губам. – Садись. Поехали куда-нибудь, погуляем.

Андрей открывает перед Кирой пассажирскую дверь. Сам садится в машину и заводит двигатель. Но машина не двигается с места. Андрей неожиданно снова наклоняется и целует Киру. Теперь, когда они скрылись от посторонних глаз за тонированными окнами автомобиля, его поцелуй становится более долгим, страстным, глубоким. Его рука ложится на ее бедро и нежно сминает. Вторая рука зарывается в ее волосы, заставляя сильнее прижаться к нему ртом. Их языки встречаются, и Андрей усиливает хватку, едва слышно стонет, кусает ее нижнюю губу.

– Поехали ко мне. – Хрипло рычит Андрей прямо в ее рот, сжимает ее ягодицу, спускается к ее шее, проводит по ней языком. Заставляет Киру задохнуться и со стоном вдохнуть.

– У меня тренировка через полтора часа, – не открывая глаз, тихо отвечает Кира, – не успеем.

– К черту тренировку. Пропусти ее. – Шепчет куда-то ей в шею Андрей, не желая отрываться и прекращать начатое. Сильнее притягивает ее к себе, пробирается рукой под блузку и жадными пальцами сминает ее грудь.

– Я не могу. – Задушено возражает Кира, тяжело дыша.

Андрей, последний раз скользнув языком по ее яремной вене, вдруг замирает и резко отстраняется. Заглядывает к ней в глаза.

– Ты серьезно? – С возмущением и болью в голосе спрашивает Андрей.

Кира застывает, оторопело моргает. Прочищает горло, гадая, что же она такое только что сказала, что глаза Андрея вдруг так похолодели. Андрей убирает руки с ее тела, проводит ладонями по лицу, будто пытаясь убрать налипшую на него пелену возбуждения, кладет их на руль. Хмурится. Сжимает челюсть. Наконец переключает коробку передач, и машина срывается с места.

Кира виновато поджимает губы и съёживается. На грудь камнем ложится уже привычное чувство вины. Она хотела все исправить, но только сильнее все испортила. Проклятая тренировка. Почему она именно сегодня? Почему Андрею именно сегодня вздумалось приехать к ее университету и пригласить к себе домой?

– Андрюш… – Тихо начинает Кира, но Андрей тут же перебивает ее, взмахнув рукой.

– Не надо, Кира. Не надо оправданий. Я все понимаю. – Голос резкий, обиженный. Отстраненный. Чужой.

Черт. На секунду Кира думает, не послать ли все к черту, и не поехать ли к нему домой. Забить на тренировку, на которые она не забивала никогда. Ни разу за 3 года.

Она теряет его. Теряет своего Андрея. Хорошего Андрея. Любящего. Отказывается от него в пользу каких-то нелепых тренировок.

Нелепых? – Возмущенно отзывается внутренний голос. И перед глазами тут же возникает худое лицо со злыми черными глазами. Самое время отказаться от тренировок. Там теперь Он. А может самое время, удвоить усилия, раз там теперь Он?

Он теперь близко как никогда. В ее городе. В ее жизни. На ее, черт возьми, тренировках!

Кира сильнее зажмуривается, пытаясь прогнать ненавистный образ и твердо произносит:

– Прости меня, Андрей. Но тренировки – это то, от чего я никогда не откажусь. Это моя жизнь. Это – то, что сделало меня такой, какая я есть. Той, кого ты… любишь?