Что это было? Руки машинально выдернули из ствольной коробки наполовину пустой магазин и тут же воткнули на его место полный. Чаг уставился в темноту. Впервые за всю войну за независимость ему пришлось увидеть самое настоящее паническое бегство. Безумная атака на позиции космических пехотинцев на время выбила из сознания солдат Народной армии здравый смысл. Так всегда бывает, когда сознание не поспевает за безумной чередой событий, а тело действует так, как его натаскали во время многочисленных учений. Но вместе с первой передышкой вернулся страх. Шум винтов «Ястребов» и огненные вспышки НУРСов доконали солдат Народной армии. Морально слабые сломались первыми и бросились наутёк, на верную смерть.

Между тем «Ястреб», чтоб ему пусто было, далеко не улетел и развернулся на месте. Вновь на чёрном фоне ночного неба заиграли огненные вспышки. Вновь пустыню вспахали султаны взрывов. И опять тёмные фигуры солдат, что попытались удрать? Чаг тряхнул головой. Или опять показалась?

– Так, живо, сколько нас здесь? – произнёс Шнык. – первый взвод, кто живой?

– Рядовой Туяк.

– Рядовой Ваиж.

– Рядовой Клинев.

– Рядовой Ратаг, – произнёс Чаг.

Всего набралось около двадцати человек.

– Я ефрейтор Чинин. Есть кто старше меня по званию? – спросил Шнык.

В ответ выразительная тишина.

– Тогда, – Шнык тяжело перевёл дух, – принимаю командование на себя. Переходим в режим радиомолчания.

Либо Шнык и в самом деле оказался самым старшим по званию, либо других претендентов на роль командира не нашлось. Чаг прикоснулся к левому запястью друга правым запястьем. Солдат справа так же прикоснулся к левой руке Чага. Не прошло и минуты, как все бойцы Народной армии подключились в сеть.

Это ещё один горький опыт войны за независимость. После победы над Первым ударным флотом, почти тридцать местных лет назад, борги солдат Народной армии были модернизированы. На запястьях появились специальные датчики. Прикасаясь друг к другу руками, можно говорить друг с другом в режиме радиомолчания. При необходимости солдаты могут собраться в большую сеть. Иначе никак. Многочисленные спутники-шпионы и беспилотники очень быстро отслеживают даже самые слабые источники радиоволн. А там, дальше, может быть всякое, начиная с ракетного удара с борта самого беспилотника, и до появления транспортного вертолёта с космическими пехотинцами на борту.

– Всем слушать меня, – заговорил Шнык, – связь с командованием утеряна. Как вы сами видите, нам удалось захватить позиции космических пехотинцев вокруг мобильной буровой установки. Но мы, – голос Шныка дрогнул, – понесли большие потери. Если кто не заметил, то над полем боя появились сперва АКИ, а потом подошли «Ястребы». Это, – Шнык на мгновенье умолк, но закончил, – разгром.

– Что же нам делать?

– Как быть?!

Импровизированную сеть заполнили нервные вопросы на грани паники. В мешанине голосов ни хрена не понять, кто и что конкретно спрашивает.

– Тихо, – цыкнул Шнык. – Что нам делать, ясно и так – уходить. Предупреждаю специально и особо: уходить будет организованно. У кого сдадут нервы, кто рванёт сломя голову, тот труп. Делай как я, и тогда будет шанс уцелеть.

Короткий инструктаж окончен. Шнык разорвал сеть и первым выпрыгнул из окопа. Чаг тут же, не раздумывая ни секунды, выбрался следом. Друг и командир так много раз вытаскивал подчинённых из, казалось бы, самых безнадёжных передряг, что сомневаться в его словах нет необходимости. За ними быстро потянулись остальные. Не прошло и половины минуты, как окоп перед раздолбанной «Шельмой» опустел. Что не говори, а жить хочется всем. Чаг торопливо закинул «Гвоздь» за спину. И вот они вновь партизанский отряд, что вновь и вновь уходит от наседающего противника.

Торопливый шаг на грани нервного бега. Спина Шныка маячит в темноте. След в след, хотя мин тут быть не должно. Сзади настигает шум винтов. Чаг судорожно обернулся. «Ястреб»! Неужели заметил?

Тело быстрее мысли. Руки торопливо выхватили из подсумка маскировочную сеть. Чаг плюхнулся на землю и с головой закутался в маскировку. В борге и так железа немного, однако с близкого расстояния аппаратура штурмового вертолёта может его заметить, особенно громадное электромагнитное ружьё. Единственное спасение – маскировочная накидка. Она отлично поглощает радиоволны. Если и есть шанс отлежаться, то только в ней.

Штурмовой вертолёт всё ближе. Солдаты Народной армии, жалкие остатки разгромленного взвода, попадали в снег. Сквозь шум винтов то и дело пробиваются торопливые шаги и чертыханье на грани нервного срыва. Чаг осторожно выглянул из-под накидки. Проклятье! У трёх-четырёх солдат сдали нервы.

Всемогущий «Ястреб» тут же засёк новую цель. Чага окатило холодом с ног до головы. Штурмовой вертолёт прямо над ним, ветер треплет маскировочную накидку и разгоняет снег. Под короткими крыльями заиграли огненные вспышки. Почти сразу где-то впереди раздались взрывы. Чаг прижал край накидки перед лицом. Как обычно, трусы спасают жизни тем, у кого более крепкие нервы.

Штурмовой вертолёт благополучно уплыл в сторону. Напор воздуха от винта постепенно стих. Лёгкий толчок в плечо, Чаг тут же скинул с головы маскировочную накидку. Это Шнык. Командир уже поднялся на ноги и жестами приказал поднять остальных. Режим радиомолчания и всё такое. Вскоре партизанский отряд продолжил движение. Десятка полтора солдат, словно стадо баранов за вожаком, вытянулось в цепочку за командиром.

Не только многочисленные учения, но и сама война натренировали Чага на славу. Прямо на ходу он аккуратно свернул и убрал в подсумок на поясе маскировочную накидку. Горячка боя давно отпустила. К пережитому ужасу добавился страх. Тело то бросает в жар, то в холод. То ли нервы, то ли система охлаждения борга начала работать с перебоями. Чаг бросил взгляд через плечо. Не то что глазами, даже спиной можно почувствовать, что отряд на грани паники. Пока солдаты держатся, ибо Шнык уверенно ведёт их с поля боя прочь, в пустыню, в безопасность. Если последнее вообще может быть хоть где-то на поверхности Северного плоскогорья.

Счёт на секунды. На повороте Биал изогнулся всем телом. Будь он сейчас в Адаунском пехотном училище на старичке Миреме, то, несомненно, сдал бы зачёт по ползанью по-пластунски на пять с двумя огромными плюсами. И это при том, что ползти очень неудобно. Окоп едва ли не наполовину засыпан зёмлей и снегом.

В спину толкают шлепки и топот. Это аборигены добрались-таки до позиции отделения и теперь в панике сигают в окопы. Понимают, сволочи, что непосредственно на позицию отделения не упадёт ни одна кассетная бомба, не попадёт ни один НУРС. Тем более нужно отступить. Вот и задняя часть боевой машины. Руки в бронированных перчатках торопливо расчистили узкий лаз под дно.

Зубодробительный скрежет едва не взорвал барабанные перепонки. Биал тут же замер на месте. На секунду сердце сжалось от страха, зато потом забарабанило с утроенной силой. Это «Эмма» в зажиме на спине в самый неподходящий момент зацепилась за днище боевой машины.

Всё воображение проклятое. Кажется, будто на зубодробительный скрежет сбегутся все без исключения аборигены, которые только топчут эту проклятую свалку человеческих душ. Может быть, Биал подался чуток назад, но только не сейчас. Гул мощных движков льётся под днище боевой машины. То и дело бахают взрывы. Это над полем боя появились «Ястребы» и принялись засыпать аборигенов НУРСами. Так называемым повстанцам сейчас не до одинокого сержанта космического десанта. Биал шустрой мышью юркнул под днище БМП.

Биал торопливо развернулся головой к лазу. Как хорошо, что звуки мочилова снаружи с гарантией глушат его собственные неловкие телодвижения. На всякий случай, «Эмма» легла рядом на снег. На внутренней поверхности забрала появилось перекрестье с электронного прицела. Только пока аборигены не спешат ринуться за ним под днище «Шельмы» и разорвать его на куски. Тем лучше, Биал вжался в мёрзлую землю Свалки и замер.