– Нет. – «Никогда не оставайся на ночь с такими, как он». – Я лучше домой поеду. Завтра с утра планы.

Он добрался до дома на попутке. Разуваясь в коридоре, растерянно посмотрел на разбросанные кеды Зубова. Из его комнаты слышались звуки какого-то кино. Тихо пройдя мимо, Леша закрылся в своей комнате. Скинул одежду, нырнул под покрывало. Одновременно и хотелось смыть с себя память об этой ночи и оставить как можно дольше на себе его запах и отпечатки рук, которые, казалось, пролегли на коже ожогами.

Телефон завибрировал под утро, часов в пять. Леша сощурился, читая подпись.

– Что? – Спросил он в трубку.

– Я вспомнил короче, прикинь. – Заплетающимся языком проговорил ему в ухо Электроник. – Я был в пионерлагере. Меня родители лет с семи стали туда сплавлять на лето. «Буревестник» назывался. И у нас в общем была эта… как ее… свечка общая. Ты был вообще в лагере, понимаешь, о чем я?

– Я сам не был, но примерно знаю, как там все устроено.

– Эх, молодежь, жизни не нюхали совсем!.. Короче, после этой свечки была дискотека и королевская ночь. Это типа такая ночь, можно ходить по лагерю, делать вообще все, что захочешь!.. Ну, в пределах разумного, конечно. И я типа шел такой от корпуса, где девчонки спали, мы их зубной пастой намазали, представляешь? – Он засмеялся, потом замолчал, прочистив горло. – Услышал какой-то шорох в кустах, в лесу. Лагерь просто в лесу был. Ты слушаешь вообще?

– Да, я тебя слышу. Продолжай.

– А мне тогда лет одиннадцать, наверное, было. Ну, я такой пригнулся, полез посмотреть, что там происходит. И увидел, прикинь, как один парень у другого в рот берет. А мы еще все в парадной форме были, ведь последняя ночь в лагере. И вот они прямо в этой форме… Им лет по пятнадцать было, старшаки уже на то время считались.

Леша помолчал. Повернулся на другой бок. Горизонт был уже совсем светлый. Вот-вот взойдет солнце.

– И что ты сделал? – Наконец, спросил он.

– Я? Да ничего. Убежал. Что я еще должен был сделать?

– Понятно. – Леша провел пальцами по своим шрамам на руке. – А ты возбудился от такого?

Электроник очень долго не отвечал. Под окнами начали щебетать птицы. Начинался новый день.

– Слышь, ты че, ох*ел такое спрашивать?! – Рявкнул вдруг в трубку Электроник и сбросил вызов.

– Дурдом. – Сказал себе Леша, глядя на потухший экран телефона. Потом сунул его под подушку, повернулся на живот, и снова заснул.

***

– Че, посиделки вчера были? – Спрашивал с утра Зубов, сидя напротив Леши с кружкой кофе.

– Да, встретился со знакомым одним… Посидели. – Отозвался тот, размешивая сахар в напитке.

Зубов покивал, глядя на Лешу как-то искоса.

– Слушай, ко мне, короче, сегодня девчонка одна зайдет. А мне позарез надо дело одно в городе сделать. – Зубов вытянул ноги под столом. – Приберешься тут, ладно? А то стыдно как-то…

Леша немного удивленно посмотрел на него.

– Я приберусь в квартире, но в своей комнате ты уж, будь добр, сам прибирайся. – Сказал он, отпивая кофе. Зубов закивал.

– Да конечно, без б вообще.

Они еще поговорили о каких-то пустяках. Потом Зубов поднялся и собрался на улицу. Леша начал прибираться в ванной и туалете.

– Слушай, постоянно кажется, что от меня формалином тащит. – Сказал, проходя мимо, Зубов. – Пахнет, а?

Леша слегка наклонился к нему, вдыхая его запах. От Зубова пахло пеной для бритья и дезодорантом.

– Нет, тебе кажется. Ты нормально пахнешь. – Сказал он. – Но, если хочешь, могу обработать тебя Доместосом.

– О боги, он шутит! – Засиял Зубов. – Ты все-таки умеешь!

Улыбаясь сам себе, Леша повернулся к зеркалу. И только взглянув на себя в отражении, понял, почему Зубов так странно на него сегодня смотрел. Поперек горла был виден широкий отпечаток мужской руки.

«Блин, еще и про знакомого зачем-то сказал!..» – Леша не помнил, как перемыл почти всю квартиру, по привычке прибравшись и в той комнате, где жил теперь Зубов. Пришел в себя, только когда стал вытирать пыль с черепа.

Аккуратно поставив артефакт на место, Леша огляделся. Сосед явно придерживался аскетичного образа жизни: из его вещей здесь были только гитара, немного одежды, которую Леша аккуратно сложил на стуле в стопку, несколько книг, череп на подоконнике и еще нож с широким, плоским лезвием. Покрутив его в руках, Леша вспомнил, что Зубов несколько раз с торжествующим видом намазывал этим ножом себе масло на бутерброд.

Ручка и вообще весь вид странного ножа так и говорили, что он был взят в качестве сувенира из морга. Так и не догадавшись, как раньше им пользовались, Леша положил нож обратно. Прошел было к выходу, но тут зацепился взглядом за гитару. Он уже слышал, как Зубов играет в своей комнате вечерами – он хорошо играл. Не просто бил аккорды, как умеют многие, но извлекал из струн витиеватую мелодию, которая, петляя и извиваясь, просачивалась в каждую щель, задевала коготками слух, заставляла слушать. Кажется, Зубов как-то говорил, что играет в какой-то фолк-группе. И даже звал на концерт, где они выступали.

Поняв, что он уже слишком задерживается в комнате чужого человека, Леша торопливо вышел, притворив за собой дверь. Управившись со всеми делами, он залез в ноутбук. В чате его ждало неожиданно много сообщений от Электроника. Они уже очень давно не списывались по сети. Леша посмотрел на время отправления последнего сообщения. Электроник написал все залпом примерно в семь утра. Значит, пил всю ночь.

Сообщения были следующими:

– «Не я реально тут повспоминал ту историю о которой тебе расказал».

– «Короче не знаю как написать. Я бы позвонил но наверное уже поздно или рано. Я еще не ложился».

– «Ты прав был что спросил такое».

– «Ты реально по ходу шаришь в людях».

– «Я короче капец как возбудился когда этих двоих петухов в кустах увидел».

– «Я мелкий тогда еще был но стояки уже случались. Правда еще пацанские были, которые по утру».

– «А тут я шел и вспоминал то, что увидел только что. И чем больше вспоминал, тем теснее в штанах становилось».

– «Мне было это странно, почему вот так. Я короче за корпус наш зашел и подрочил там себе».

– «А потом когда домой вернулся я у бати спросил, чем они такие там вдвоем занимались».

– «Он короче разорался всяко, чуть ли с милицией не поехал разбираться. А мне сказал что это больные люди, и то, что они делают, это мерзко и неправильно. И что я должен забыть то, то увидел. И матери само собой нельзя тоже рассказывать, а то у нее сердце больное».

– «И ладно бы дело на этом кончилось. Но я понимаешь все никак не мог забыть».

– «Когда неспалось, я вспоминал этих двоих, передергивал себе и сразу засыпал».

– «А утром просыпался и вспоминал, как мне отец говорил. Что это грязно и мерзко. И очень на себя сердился за это. Мне казалось если он узнает, он и про меня так же скажет. А я ведь пионер, я всем ребятам пример».

– «Короче потом как-то эта история сама собой забылась. Если бы ты сегодня не спросил, я бы даже не вспомнил».

– «Че, типа, это я из-за них таким стал?».

– «Ведь если бы я их не увидел, ничего бы не было этого».

– «А как теперь это снова забыть?».

– «В общем напиши, как все это прочитаешь. Я уже сплю на ходу. Вот решил успеть тебе написать пока меня окончательно не вырубило».

Леша тяжело вздохнул, прочитав эту исповедь. Только собрался на выходных отдохнуть, как тут опять работа. С другой стороны, он был рад, что Электроник начал копаться в своих воспоминаниях. Значит, хочет исправиться. Но как убедить его в том, что в его гомосексуальности не виноват никто, даже он сам? Все-таки придется с ним увидеться еще раз.

Он услышал, как открывается входная дверь. Это Зубов вернулся, но, вопреки ожиданиям, девушки с ним не было.

– А где дама твоя? – Спросил из своей комнаты Леша.

Зубов скидывал кеды.

– Да че-то не обломилось. – Кинул он, проходя в свою комнату. – Ого, какая чистота. Ты прямо хозяюшка!