– Конечно, можно пока детей не заводить, и то правда. Просто жениться. Я кольца уже выбрал.

– А жить где будете? – поддержал разговор Марк.

– У меня. Мы же с матушкой живем в трехкомнатной квартире в Химках. Я ее не могу оставить. Думал уже. После смерти отца она очень сдала. Сам себе не прощу. А Наташка же простая, понятливая. Я ей уже намекал.

– Отец от чего умер? – спросил Марк.

– Тромб. Прямо на улице.

– Понятно. И сколько ему было лет?

– Пятьдесят семь.

– Выпивал?

– Было дело, Марк Лазаревич. Я не пью, вы знаете. Но вот как-то страшно иногда.

– Плавки у тебя с собой есть? – у Марка неожиданно чирикнул телефон, получив SMS.

– Ну да. В сумке в багажнике, а что?

– Поедем на работу, я поговорю с Леной – посидишь в джакузи с магнезией. Там, знаешь, вода проходит через специальный аппарат, он синтезирует особую форму кислорода… Короче, я совсем уже заговорился, – спохватился Марк. – Не буду тебе морочить голову. Кислород и магнезия отрегулируют твои проблемы. Думаю, эта жара бесследно не проходит.

– Да я же таблетки вот пью. Мне Наташа принесла.

– Ну-ка, покажи! – попросил Марк.

Алексей вытащил из кармана блестящий блистер.

– Психотропные! Присядешь и потом не сойдешь. Хорошо, что показал.

– Не надо было, наверное, – вздохнул он с сожалением.

– Если будешь продолжать их пить, придется искать другую работу. Ты сам увидишь, дело не во мне, – заключил Марк. – Думаю, одними пришельцами дело не ограничится.

Леша стал серьезным. Настроение резко сменило градус.

– А что, у меня есть другой шанс? – вдруг спросил Алексей.

– Ты Наташу имеешь в виду или свое здоровье? – переспросил Марк.

– Марк Лазаревич, вы знаете, я вас очень уважаю, но ведь таблетки-то помогают, если честно.

– Знаешь, Леша, я давно перестал спорить. Мне это не надо. Речь идет о тебе. На вопросы могу ответить, а убеждать просто нет энергии. Не предусмотрено.

Марк поднялся в квартиру, вручил Симе чемодан, принял душ, проглотил приготовленную еду, сказал «спасибо», надел свежую одежду, вернулся в машину, и Леша молча повез его в «Дом».

Эсэмэска была от Лены. «Мы ждем тебя в пять. Ты как?» Он не стал отвечать. Как будто засунул в рот спрятанную матерью конфету. Хотелось, чтобы она не таяла. Еще можно было вдохнуть ртом, чтобы запах шоколада был везде: не только во рту, но и в носу. Вот так замереть у холодильника и всех обмануть. Мать не покупала сладкого – конфеты приносил дядя Саша. Сейчас нет ни мамы, ни ее брата. Рак. То, с чем очень упорно борются высокооплачиваемые умы человечества, а оно об этом не знает. Сегодня бы он их вылечил. Как вылечил десятки пациентов: старых, молодых, на разных стадиях.

От того, что он увидит Лену, своих пациентов, от того, что его ждут, настроение постепенно поднималось, и он чувствовал легкое волнение перед долгожданным свиданием.

– То, что мы не можем жить без воды – это общеизвестно. Но самое главное – это ее качество. И дело далеко не только в ее чистоте, – говорил Марк своим четким и громким голосом. – Системы очистки воды, использующие мембраны, а также другие популярные в мире технологии, производят мертвую или биологически инертную воду. Постоянное употребление такой воды приводит к патоморфологическим последствиям, замедляет метаболизм, нарушает баланс внутренних систем нашего организма, включая иммунную, и, соответственно, наносит вред здоровью. И наоборот – биологическая активность воды поддерживает жизнь. Когда вода богата гидроплазмой, она обладает огромным потенциалом поддержания жизни, и тогда ее жидкокристаллическая структура полна энергии для динамики деления клетки.

Марка слушали всегда. Он был прирожденным оратором. Если надо было двадцать минут говорить о том, что на столе стоит стакан с недопитым чаем, то он мог рассказать такую историю о том, почему же его все-таки не допили, что обязательно захочется дослушать хотя бы до кульминации. А если в комнате работал телевизор и Марк говорил по телефону, то телевизор как будто работал без звука, а люди невольно втягивались в содержание его телефонного разговора.

– Гидроплазма, – он оставался серьезным, но его лицо было таким открытым и дружелюбным, что всегда казалось, что он слегка улыбается, – гидроплазма, которая превращается в биоплазму в организме, обеспечивает абсорбцию и ассимиляцию воды и питательных веществ, которые мы употребляем, а также вывод продуктов жизнедеятельности. Гидроплазма способствует более интенсивной энзимной активности, увеличивает нашу сопротивляемость вредным факторам, влияющим на наше здоровье…

Речь шла о биогенном активаторе воды, которым Марк занимался уже не первый год в сотрудничестве со многими учеными, разбросанными по всему свету. В «Доме» пили только его воду, почти все Ленины клиенты пили ее и дома тоже.

Он говорил о воде уже не первый раз, но приходили новые люди с новыми вопросами, да и у него самого накапливались новости и советы.

– Скажите, а два литра в день надо пить только воды или можно комбинировать с чаем, соками, супом, например? – спросила какая-то девушка, которую Марк видел впервые.

– Я имею в виду два литра чистой воды в день, не считая всего остального, – ответил Марк, – и еще раз подчеркиваю, что научно доказано: хроническое непроизвольное обезвоживание есть основная причина появления болей и возникновения болезней.

– Марк, я слышал неоднократно такую вещь, – сказал, вставая, Анатолий, – что человеческий организм может испытывать внутриклеточную нехватку воды даже в тех случаях, когда воды вокруг сколько угодно. Ты не скажешь, почему так происходит?

Марк заметил, что он сидит вместе с Леной.

– Опять все та же хроническая обезвоженность. Организм не впускает воду и ничего не выпускает. Ну а дальше – нет структурированной воды. Вы, наверное, знаете, что вода попадает в клетку по одной молекуле, а когда вода неструктурирована, то наблюдается очень большая скученность молекул, и они не могут пройти через мембрану. Третье, это нарушение калиево-натриевого насоса. Когда в клетке не хватает калия, который способствует продвижению воды внутрь клетки. Надо кушать много зеленых фруктов, овощей, курагу или принимать бикарбонат калия. Но это всё на приеме, – улыбнулся Марк. – У нас есть специальный приборчик, Маша прекрасно с ним справляется. – Марк посмотрел на свою изящную ассистентку. – Новеньким хочу представить Марию Жигалову, доктора-терапевта, проработавшую пятнадцать лет в одной из московских больниц. Маша, знаете, – обратился к ней Марк, – как-нибудь надо будет сделать специальную встречу о том, как постепенно у врача меняется точка зрения на главный вопрос его жизни: «как реально помочь человеку?» или что-то в этом духе. Надо будет подумать. Поговорить о токсичных медикаментах, об «охране болезней», о формализме в медицинской науке, о том, что такое слава врача и его жадность.

– Я готова, – сказала скромно Мария. – Самый любимый рецепт, который я выписывала пациентам, причем совершенно бесплатный и очень эффективный, был рецепт на воду. – Видя, что ей дают высказаться, она продолжила: – А с открытием гидроплазмы я делаю все, что в моих силах, чтобы объяснить людям, что наше здоровье напрямую зависит от потребления правильной воды и что сухость во рту – это не самый верный признак обезвоживания. – У Марии Жигаловой тоже был сильный голосок, она чеканила слова не хуже доктора. – Вода – это прежде всего питательное вещество, причем самое недооцененное современной наукой, без которого не может быть нормального обмена веществ и правильной работы организма.

– Но я совершенно не хочу пить, – заметила одна из присутствующих женщин.

– Дело в том, – ответил ей Марк, – что с возрастом мы теряем остроту восприятия жажды. А еще точнее, мы теряем четкость восприятия различий между голодом и жаждой и, соответственно, очень часто заедаем ее едой. Может быть, не стоит сейчас углубляться в дискуссию о симптомах жажды и повышенной активности гистамина. Хотя речь может пойти о симптомах астмы, аллергии, сильных болях, изжоге, колитах, мигрени, ревматизме. Именно гистамин борется с физиологической засухой организма, именно он играет важную роль в возникновении боли как индикатора жажды. Все обезболивающие и противоаллергические средства, антидепрессанты и транквилизаторы обладают антигистаминными свойствами.