При воспоминании об этом поцелуе Лисандру бросило в жар. Она вдруг поняла, что ей очень нравятся горделивая осанка Тиэльрана, сдержанность в движениях и выражении чувств. А бледное лицо с острыми скулами и тонким носом теперь кажется невероятно красивым. К тому же его резкий отказ от помощи свидетельствовал о нежелании использовать её в качестве источника жизненной силы, говорил о благородстве и внушал ей уважение и доверие к нему. И стремление чем-нибудь помочь.

Лисандра решила немедленно пойти к нему и предложить свои услуги. Ведь долг жены – быть рядом с больным мужем, подносить лекарства и перевязывать раны. Наскоро переодевшись после прогулки и даже не вызывая ради этого Адалию, Лисандра сбежала вниз, рассудив, что раз уж Тиэльрану трудно подниматься по лестнице, значит, он живёт в одной из нижних комнат. Вот только в какой именно?

На первом этаже она столкнулась с подметавшим коридор светловолосым пареньком и тут же набросилась на него с расспросами.

– Но ведь… это… вам нельзя… – бормотал тот ломким голосом, зачем-то заслоняясь от Лисандры метлой.

– Я его жена! И твоя госпожа! – наседала она.

В итоге паренёк сдался и рассказал, как найти господина. Лисандра, окрылённая собственным порывом милосердия, ворвалась в покои мужа, едва стукнув костяшками пальцев в створку двери и даже не дождавшись ответа. И остолбенела на пороге.

Её муж сидел к двери спиной, и эта спина была совершенно обнажённой. А между лопаток расплывалось уродливое чёрное с прозеленью пятно, состоящее из живых, отвратительно копошащихся нитей. Адалия обрабатывала его удерживаемой в пинцете ватой, которую макала в исписанную таинственными узорами чашу. От кожи Тиэльрана в местах прикосновений валил дурно пахнущий дым, и мужчина каждый раз вздрагивал, постанывая сквозь зубы от боли. Пятно понемногу уменьшалось, вспученные чёрные нити на его краях опадали, усыхали, но слишком медленно, нехотя. А потом, будто подчиняясь чьей-то злой воле, снова поднимали тонкие головы, пытались проложить себе новый путь. Казалось, борьба бесполезна и при этом причиняет Тиэльрану невыносимые мучения. Видеть это Лисандре было настолько жутко, что она застыла, зажав себе ладонью рот.

– А вот и наша маленькая госпожа! – спокойно сказала Адалия, даже не обернувшись. – Думаю, Тиэль, всё-таки пора кое-что ей объяснить. Или ты и дальше собираешься скрывать от собственной жены важные вещи?

Она разговаривала с Тиэльраном Вейгом совсем не как служанка: слишком дерзко, на равных и даже как будто свысока. На миг Лисандра даже почувствовала укол ревности, заподозрив Адалию в любовной связи с её мужем, но торопливо отогнала эту мысль. Нет, скорее женщина выговаривала ему, как наставница нерадивому ученику. Или как старшая родственница.

Мужчина повернул к дверям лицо и окинул холодным взглядом замершую Лисандру. Сказал сухо, с укором в голосе:

– Похоже, вы совершенно не хотите выполнять мои указания. А ведь обещали не заходить в западное крыло.

Тут только Лисандра осознала, что в своих поисках и впрямь оказалась на запретной территории. Видимо, комнаты Тиэльрана располагались около лаборатории, о которой он упоминал. Но это были такие мелочи по сравнению с чёрным пятном, уродовавшим его спину!

– Что это? – вместо извинений спросила она, указывая на него дрожащей рукой.

– Магическая рана, оставленная Скверной Запределья, – пояснила Адалия.

– И… чем вы это лечите?

– Не лечим, увы, – огорчённо покачала головой служанка. – Лишь сдерживаем рост. Освящённое масло из храма отчасти помогает, но оно, как видите, не слишком подходит некроманту.

– А… исцелить это совсем… разве нельзя? – севшим голосом спросила Лисандра.

– Можно. Господин вполне справился бы сам, будь у него достаточно жизненных сил.

– Замолчи, Ада! – резко сказал Тиэльран и бросил на служанку гневный взгляд. – И больше не смей об этом заговаривать.

Лисандра почувствовала, что снова не понимает, кто здесь господин, а кто слуга, и какие отношения связывают Адалию и её мужа. Она нервно комкала подол платья, смотрела расширенными от ужаса глазами на его изувеченную спину и ощущала, как начинает противно щипать в носу, а в горле встаёт ком.

Адалия скрестила на груди руки и несколько мгновений хмуро смотрела на Тиэльрана. Потом процедила:

– Если вы погибнете, то погубите и всех нас. Лисандру в том числе. Вы подумали, что с ней станет в случае вашей смерти? Понимаю ваше стремление уберечь её от тёмных тайн, но было бы честнее и правильнее всё-таки рассказать ей.

– О чём? – воскликнула Лисандра, непонимающе глядя на них.

– Ни о чём, – сухо ответил Тиэльран, бросив на Адалию ещё один крайне недовольный взгляд. – Давайте наконец закончим с процедурой, меня ждут дела.

Адалия поманила Лисандру пальцем.

– Вы ведь пришли сюда не просто так? Наверное, хотели помочь этому упрямцу? Возьмите осторожненько чашу в левую руку, а в правую – пинцет. Вас это масло не должно обжигать, вы не связаны с тёмными силами, но всё-таки будьте поаккуратнее. Обмакивайте и вот так, вот так, потихонечку… – приговаривала она, водя рукой Лисандры над магической раной Тиэльрана, а он ёжился и шипел сквозь зубы, едва сдерживая стоны.

Видимо, показывать слабость при жене казалось ему недостойным.

Лисандра закусила губу, чтобы не разрыдаться от жалости и отчаяния. Ей и в голову не приходило, что столь сильный и невозмутимый на вид человек может так страдать. И если в её власти было прекратить его мучения, разве не правильно было бы сделать это?

– Я знаю, что вам нужно, – тихо произнесла она, мягко промокая освящённым маслом края чёрного пятна и наблюдая, как гадкие нити, словно живые, отползают от очерченной ею границы. – Слышала. Нужно совершить ритуал связывания, чтобы я стала для вас донором жизненной силы.

Адалия негромко охнула и торопливо сказала:

– Я ей этого точно не рассказывала! И не надо прожигать меня взглядом, Тиэль! Твоя жена просто очень любопытна.

– Адалия ни при чём, – подтвердила Лисандра. – Я же говорила, что подслушала разговор слуг.

– Маленькая пронырливая Лисичка!.. – пробормотал себе под нос её муж, то ли обругав, то ли восхитившись.

Так называл её только отец, и то очень давно: дразнил Лисичкой, когда она тайком воровала с кухни сладости или пробиралась в его кабинет, где он занимался делами. От этого имени веяло чем-то родным и тёплым, и Лисандра снова ощутила ком в горле. Она никак не ожидала, что этот незнакомый и чужой человек станет так её называть.

– Хорошо, я расскажу вам об этом ритуале. Позже. Однако имейте в виду: проводить его в ближайшее время я не намерен. Это слишком опасно для вас. К тому же… мы ещё плохо знаем друг друга. При таком раскладе никакого связывания душ произойти не может.

– Кто же тебе мешает узнать получше собственную жену? – язвительно фыркнула Адалия, и от явственно просквозившего в её словах намёка Лисандра вспыхнула до кончиков ушей.

– Ада! Ты забываешься! – холодно осадил зарвавшуюся служанку Тиэльран. – Иди займись чем-нибудь полезным.

– Как прикажете, господин! Оставляю вас с госпожой наедине! – ехидно протянула та, поклонилась и вышла, цокая каблуками.

Лисандра, ни жива ни мертва, продолжила смазывать чёрное пятно на неестественно выпрямившейся спине мужа.

Он некоторое время молчал, вздрагивая от прикосновений пропитанной маслом ваты. Потом медленно проговорил:

– Вы, должно быть, растеряны и не понимаете, что происходит в замке и почему Адалия позволяет себе подобное поведение… Наверное, она права, и я должен вас посвятить в часть наших тайн, раз уж вы и так кое-что узнали.

– Простите! – только и смогла пробормотать Лисандра. – Это не нарочно вышло, честное слово!

Тиэльран бросил на неё внимательный взгляд через плечо, и она, встретившись с ним глазами, смущённо потупилась.

– Так же не нарочно, как вы оказались здесь, в западном крыле, нарушив мой прямой запрет, и застали меня в неподобающем виде, – с насмешливой улыбкой вкрадчиво сказал он, окончательно её смутив.