Лисандра невольно сравнила с ней себя: маленькую, хрупкую, с курносым носом, непослушными кудряшками и этими дурацкими веснушками… Ей вдруг показалось, что она выглядит смешно и нелепо, и она потребовала, чтобы Адалия получше уложила её волосы и не жалела шпилек.

– Разве вам не хочется отдохнуть? – удивилась служанка. – Спать в карете наверняка было неудобно, а здесь такая хорошая кровать…

Но Лисандра, охваченная лихорадочным возбуждением, желала поскорее осмотреть замок и окрестности.

– Я обязательно покажу вам всё, но, если позволите, чуть позже, – пообещала Адалия и отчаянно зевнула, прикрыв рот рукавом.

Лисандра устыдилась. Она совсем не подумала, что её служанка тоже нуждалась в отдыхе. Пришлось поспешно извиняться и всё-таки позволить уложить себя в постель.

Но уснуть никак не получалось. Беспокоили мысли, стаями проносившиеся в голове: о муже и о том, как она будет с ним жить.

В конце концов, ещё немного помаявшись, Лисандра встала, надела приготовленное Адалией платье и осторожно вышла из комнаты, подсвечивая себе канделябром, потому что в коридоре оказалось довольно темно. Нестерпимо хотелось познакомиться с другими слугами, узнать побольше об их господине и посмотреть замок. Она спустилась на первый этаж и услышала приглушённые голоса. Два из них были ей знакомы, третий – нет.

– Так некстати эта свадьба! Вместо того чтобы защищать господина, пришлось опекать девчонку… – проворчал в ответ на что-то старый Абелард.

– Он не мог пойти против воли императора, – возразила Адалия, которая ушла, оказывается, вовсе не отдыхать.

– Но мог настоять, чтобы церемония состоялась позже!

– И тогда момент был бы упущен, светила переместились бы из удачных точек.

– Как будто он относится к этому браку серьёзно! Рыжая пигалица никогда не заменит ему в ритуалах Дариниссу и уж, конечно, не сумеет делать для него то, что делала она.

– Но жизненной силы у неё предостаточно. Она вполне могла бы ею делиться. И… не зря же он отдал ей перстень. Вероятно, всё же планировал совершить ритуал привязки.

– Камень всё ещё не оформлен. Вдруг она вовсе не способна стать донором?

– Она ещё слишком мало знает своего мужа. Не успела к нему привязаться. Да и он как будто не торопится узнать её поближе.

– Боится, что выйдет, как в прошлый раз, – вмешался незнакомый мужской голос.

– Так или иначе, лучше бы он с этим поспешил, – сказал Абелард. – Сгорает на глазах, во время каждой вылазки в Запределье расходуя собственную силу и не успевая восстанавливаться. Из-за этого делает ошибки. Ещё несколько лет назад наверняка не попался бы в такую простую ловушку и не позволил бы себя ранить. Уж не ищет ли он смерти?

Грудной женский смех был ответом на эти слова.

– Некромант, ищущий смерти? Нет, он слишком много знает о Запределье, чтобы стремиться туда. Посмертный удел такого сильного мага, как он, – сделаться личем. Не совсем то, что ассоциируется со словами «покой» и «забвение», не так ли? Но ты-то, Зимеон, куда смотрел? Как проглядел опасность? Почему позволил ему словить вражеское заклинание?

– Занят был, – буркнул в ответ тот, третий, незнакомый. – За нами гналась целая стая тварей Запределья. Я прикрывал ему спину. Кто ж знал, что нас загоняли в ловушку?

– Что-то надо срочно делать, – снова голос Абеларда. – Без вливаний жизненной силы эта рана не затянется, Тиэльран нескоро встанет на ноги… если вообще встанет.

– Нужно, чтобы он привязал душу Лисандры к своей. Тогда девочка сможет стать его донором, – сказала Адалия.

– Ну так убеди его, что это необходимо для нашего общего выживания! Может, тебя он и послушает.

– Легко сказать! Он даже смотреть в её сторону не хочет, всё вспоминает Дариниссу. Ты же знаешь, чтобы привязка сработала, прежде должна возникнуть искренняя связь, пусть даже односторонняя. Если бы он не был таким упрямым, если бы подпустил её к себе поближе!.. Лисандра добрая, отзывчивая и открытая. Она смогла бы полюбить его и стать для него хорошим источником жизненной силы.

Дальше Лисандра слушать не стала. Зажав себе в ужасе рот, кинулась обратно к лестнице и поспешно вернулась в свою комнату.

Значит, вот для чего она на самом деле была нужна некроманту? Значит, император намеренно принёс её в жертву, чтобы она стала донором жизненной силы для его верного подданного? И выбрали её не за родословную и приданное, а за жизнелюбие и добрый нрав. И предполагалось, что над ней совершат какой-то жуткий ритуал, после которого она станет… чем? Ходячим флаконом с целебным зельем? Живым артефактом?

Похоже, Даринисса, бывшая жена Тиэльрана Вейга, была для своего мужа всем этим – и погибла, когда однажды ему понадобилось слишком много. Лисандра не хотела умирать. Она была молода, вся жизнь лежала впереди. Растратить жизненную силу на нужды не любящего её мужа и быстро сгореть – разве это справедливо? Разве она это заслужила? Что и кому плохого она успела сделать, если ей так легко и без сожалений подписали приговор?

И эти странные слуги – кем они были на самом деле? Слишком хорошо осведомлены о делах господина, помогают ему, даже вступают в бой с созданиями Запределья… Невольно вспомнился виденный накануне в полудрёме морок, в котором у Адалии выросли рога, и слухи о том, что мастеру-некроманту служат отнюдь не люди.

Лисандру колотило от страха. Она забилась в дальний угол своих покоев, села на пол, спрятала лицо в ладонях и горько разрыдалась. Она-то надеялась, что в замке её жизнь наладится, что она сумеет понравиться мужу. Сейчас ей хотелось этого меньше всего. Убежать бы, да только куда? До родного поместья ужас как далеко, и оно теперь тоже принадлежит Тиэльрану Вейгу. Дядя, с таким облегчением сбывший её с рук, не примет нарушившую волю императора беглянку. К тому же она опозорит себя и мужа, если о её бегстве станет известно обществу. Ни в один приличный дом после подобного её не впустят. Никто её не спасёт, пальцем ради неё не пошевелит!

Лисандра плакала довольно долго, а потом испугалась, что её в таком виде застанет Адалия и придётся объясняться. Кое-как умылась, вытерла лицо, разделась и забралась обратно под одеяло, будто всё время тут и была.

Служанка пришла только к полудню, бодрая и довольная жизнью. Казалось, она ещё больше похорошела с утра.

– Вставайте, госпожа! После обеда господин ждёт вас в парке.

– Что?! – не поверила Лисандра. – Он… хочет меня видеть?

– Конечно, – рассмеялась Адалия. – Вы ведь его жена!

– Но… как же его рана?

– Сказал, что ему лучше, – пожала Адалия плечами, а затем пристально уставилась на выбравшуюся из постели Лисандру. – Что с вами? Вы плакали? Глаза совсем красные…

– Нет, это… – девушка замялась. Врать она не умела, ложь претила её честной натуре. Но сказать правду Адалии было решительно невозможно. – Это от бессонницы. Я волновалась и не смогла заснуть.

Адалия несколько мгновений сверлила её внимательным взглядом, проникавшим, казалось, в самую душу, а потом отвернулась как ни в чём не бывало.

– Я помогу нанести макияж. Нехорошо представать перед мужем в таком виде. Вам нужно произвести на него хорошее впечатление. Вы ведь хотите ему понравиться?

– Хочу, – неуверенно ответила Лисандра.

– Вот и славно! У него мрачная профессия и сложный характер, но он незлой человек.

«Совершенно не злой, – с горечью подумала Лисандра. – Только использует влюблённых женщин в качестве доноров жизненной силы. Иногда – до смерти».

У неё тряслись от страха поджилки, когда она, причёсанная, подкрашенная и в свежем, идеально выглаженном платье спускалась по парадной лестнице в сопровождении Адалии к ожидающему её в холле Тиэльрану Вейгу.

Он вежливо ей поклонился и предложил опереться на согнутую в локте руку, и она робко положила на неё пальчики в кружевной перчатке, не решаясь поднять на мужа глаза. Затем они неторопливо направились в парк – в напряжённом молчании, провожаемые многозначительным взглядом служанки.