– Что ты сделал, когда вы остались наедине? Тогда, у тебя на вечеринке. Помнишь?

– Кацен! – Столяров вскочил на ноги. – Слухи, конечно, не врут, я реально хорош в постели, да и не только в ней, фантазия у меня безграничная. Но я тебе что, всё из личного рассказывать должен?

– Значит, есть, что рассказать?

– А чего это ты такой заинтересованный?

– Ты приставал к ней? – вместо ответа напрямую спросил врач, обернувшись.

– Приставал? Шутишь, что ли? – Алексей косо усмехнулся и надменно изогнул брови. – Да у кого на эту старую лесбуху вообще встанет? У тебя, может? Ну, тогда ты тот ещё извращенец. Не зря люди говорят, что ты со странностями.

Михаил замер, угрожающе сощурившись. Этот издевательский тон и мерзкие, с желчью выплюнутые слова в адрес подруги начинали бесить его. Сжав руку в кулак, он успел сделать лишь полшага к тут же втянувшему голову в плечи Столярову, но в раздевалку некстати нагрянули ребята из второй линейной бригады. Впрочем, зверски избивать фельдшера врач бы не стал, а вот хорошая оплеуха ему бы не помешала.

– Извинись перед ней. – Потеснившись ближе к выходу, тихо, но жёстко сказал Кацен. – Я давно её знаю. Она не ищет интрижек с засранцами вроде тебя, она не такая.

– Угу, конечно не такая. Она же по девочкам, – с тихим смехом фыркнул Столяров, ныряя за дверь. – Только не надо меня преследовать, а то решу, что и ты по мужикам.

***

Домой он вернулся мрачнее грозовой тучи, всё ещё прокручивая в голове идиотский разговор с фельдшером. Наверняка он злился на Ольгу из-за отказа, вот и говорил теперь о ней гадости, выгораживая себя довольно низким образом. Выходит, он не только домогался, но и пытался задеть её словами, не исключено, что такими же отвратительными. Что за сволочное поведение!

Чоко, увидев хозяина, радостно взвизгнул и бросился обниматься. Наверное, только он один никогда не менялся в своём отношении к людям, чуя за версту неадекватов и облаивая их с ног до головы, а иной раз рычал так, что те сами были не против обойти его стороной.

Утром дома всегда было как-то по-особенному. Тишина и мягко льющийся через оконные стёкла свет давали ощущение обволакивающего покоя. Почему-то Михаила впервые за долгое время потянуло наведаться на второй этаж, в комнату, где жил Семён Аркадьевич. Она была чуть больше его собственной, вмещала диван, большой набитый книгами, одеждой и разной мелочёвкой шкаф, раритетный письменный стол с креслом и старенький телевизор на тумбочке. Он так и не разобрал вещи, оставшиеся после старика, хотя и понимал – никому они больше не сдались.

Под ногами скрипнул пол и зашелестел припавший пылью жёсткий ковёр. Михаил сел на диван, вдыхая спёртый воздух, почему-то до сих пор хранивший запах ядрёного одеколона, которым щедро надушивался бывший жилец, когда ждал местных дам в гости. Здесь же они устраивали весёлые посиделки с интересными разговорами, домашним вином и игрой в преферанс или вместе смотрели бесконечные многосерийные мелодрамы. Когда он был дома – слушал их голоса и смех, и от этого становилось легко, почти беззаботно, как если бы он жил с большой шумной семьёй, в которой имел своё место и какое-то значение.

Последние несколько лет барахтаясь в пытающейся сожрать его печали, он понял, что человек не должен быть один. Не должен. Он создан, чтобы быть рядом с другими, близкими, чтобы познавать их, любить и заботиться, радоваться и горевать вместе, помогать и позволять помочь себе. Но привязываться и терять раз за разом кого-то значимого всегда было страшно. Отец, она, старик… Чего ждать дальше? Потерю Гоши и Ольги? Верного четырёхногого друга, который всегда ждал дома и радовался ему?

Иногда Михаил и сам не понимал, как, несмотря на работу, умудрился сохранить в себе эту ранимость и неприятие смерти. Нет, он не выгорел и знал, что не выгорит ещё долго. И пускай его внутренний мир пошатнулся и скрылся под слоем пыли, порой он чувствовал даже слишком сильно, избыточно, с трудом удерживая эмоции в себе, рационально усмиряя их. Однако избыточная печаль оказалась тем, что успокоить было почти невозможно.

Откинувшись на спинку дивана, он даже задремал под шорох убаюкивающих его мыслей, сквозь сон ощущая скользящее прикосновение к своим рукам и груди. Это происходило раз в несколько недель, пугающе стабильно. Первое время он вздрагивал всем телом и терялся на грани тревожных снов и реальности, сквозь щели приоткрытых век не видя никого рядом. Тогда, в первые месяцы после потери жены, он всерьёз задумывался о призраках и прочих сущностях из параллельного мира, что набрасывались на него в мгновения мнимого покоя, но здравомыслие взяло верх – так играли расшалившиеся нервы.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.