«Кевин, успокойся», — былым менторским тоном попытался урезонить его Том.

«ЗАКРОЙ РОТ! — Не помогло. — СРАНЫЙ ВЫРОДОК, ТЫ СОВРАТИЛ МОЕГО БРАТА!»

«Свой закрой! — закричал я. — Ты слеп и глух, как они все! Ты повторяешь то, что говорят эти ублюдки! Ты не хочешь думать, даже задуматься!..»

«О чем?! — прорычал Кевин, тяжело дыша. — О чем ты предлагаешь мне задуматься?! О том, как вы трахались тут неделями напролет?!»

«Он невиновен, — произнес я в отчаянии. Я так надеялся в тот миг, что он мне поверит. — Его подставили. Он ни причем».

«Так вот откуда взялся этот адвокат, — рычал брат, будто не слыша. — Вот откуда у тебя, ублюдок, деньги. Проклятье… От нас. От нашей семьи! Чертов предатель! Ты помогал этому хромому выгораживать своего любовничка!»

«Ты меня даже не слушаешь! — заорал я, не помня себя. — Я говорю, его подставили, он невиновен! Это сделал не он!»

«А КТО?! — взревел брат. — КТО, КРОМЕ НЕГО?! НИКОГО, КРОМЕ НЕГО, ЗДЕСЬ В ТУ НОЧЬ НЕ БЫЛО! НИКОГО! НИ-КО-ГО!!!»

Я хотел что-то ответить, но осекся. Ещё одна спица проткнула круговорот истории. Слова брата били, как удары боевого молота. Кроме одного, что пронзило копьем и застряло в голове. Я начал думать так быстро, как не думал, наверное, никогда. Меня охватила дрожь. Мысли казались кощунственными, отвратительными, неправильными, но… Проклятье. Ведь это было правдой. Стоп-стоп-стоп! Это лишь теория. Это надо проверить. Но… Проклятье. А как же дверь? А как же, как же?..

«НЕТ!» — услышал я.

И очнулся, словно вынырнул из бурно бегущего потока. Передо мной стоял мой брат. Его лицо было почти черным от прилива крови. Рука была сжата в кулак и отведена назад. Лишь спустя несколько мгновений до меня дошло, что он хотел меня ударить.

«Он ни в чем не виноват! — кричал Томас. — Он запутался, заигрался, хотел найти у истории второе дно! Он твой брат! Не трогай его, ты никогда себе не простишь!..»

Кевин судорожно втянул носом воздух и отступил на шаг. На его лицо набежала тень вины, но быстро рассеялась под натиском злобы. Он подошел ко мне вплотную и прорычал в лицо:

«Ты все расскажешь родителям. Все, что ты натворил. Срок — три дня. Не успеешь — расскажу я. Так, как сочту нужным».

Он развернулся и пошел прочь. Шаги на лестнице — а затем громогласный хлопок. Я сцедил воздух сквозь зубы. Меня жгла адская боль. Он оставил меня, они все оставили меня. Есть только я. И Томас. Я и он. Только…

«Не приходи больше, — прошептал Том, когда я повернулся к нему, и добавил, увидев мой остекленевший взгляд: — Это было ошибкой. Глупой мечтой. Невозможно доказать, что я невиновен. Доказательства никчемные. Надежды нет. Не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня. Не приходи, Джим. Прошу, не приходи».

Я сел на кровать, обнял его и долго не отпускал. Он стискивал меня в ответ, покрывал поцелуями плечи и шею, шептал, что любит, несмотря ни на что любит и не держит зла, умолял простить его, говорил, что так надо. Я гладил его по спине.

Когда я уходил, я не прощался. Я поцеловал его, сказав: «Через пару дней заеду». Его улыбка оставила болезненную кровоточащую рану на моем сердце.

Впрочем, не настолько болезненную, как та, что тревожила мой мозг. Сев в машину, я направился прямиком в полицейский участок. Весь мир плыл перед глазами, но я не боялся попасть в аварию. Я не боялся ничего, кроме того факта, что мои домыслы могли оказаться правдой. Я позвонил мистеру Небу и попросил приехать как можно скорее. Сказал, что мне пришла в голову одна идея.

Я собрал всех — мистера Неба, шерифа Малколма, доктора Дормера, Логана и Дэвида. Я выпил стакан воды и попросил чего-нибудь сладкого. «Только не конфеты», — хмыкнул я, и Дормер принес мне пончик. Я отдал ему мелочь, закусил и начал говорить. Пока я говорил, меня слушали в гробовой тишине. Я не скрывал ничего, ничего не смягчал. Мой голос был ровным, почти безжизненным. Когда я закончил, воздух просто взорвался неистовой какофонией. «Ты сумасшедший!» — вопили Логан и Дэв. «Как ты до этого додумался!» — орал Дормер. «Слишком мало доказательств!» — отрезал Малколм. И только адвокат с лихорадочно блестящими глазами промолвил: «Это гениально. Просто — и гениально!» Он успокоил копов и дока, сказал, что проверить теорию ничего не стоит, они ничем не рискуют, а к решению загадки необходимо подходить со всех возможных сторон. «Это же ваша работа, разве нет?» — сказал он.

Ворча и рыча, они согласились. Я не знал, радоваться мне или нет. В моей голове звенел абсолютный вакуум. Сначала снова прослушали записи допросов. Особенно меня интересовали показания Лилли и Ланы Морган. Мы прокрутили их несколько раз подряд, но не нашли того, что искали. Я предложил устроить эксперимент, Малколм дал добро. Мы пригласили Лану и Лилли для дополнительной дачи показаний «на месте». С Ланой пришел отец. «Моя дочь будет волноваться одна», — заявил он, но истинная подоплека была ясна. Всей компанией — шериф, оба помощника, адвокат, я с сестрой и мистер Морган с дочерью — приехали к дому Томаса. По телефону я попросил хозяина не выходить — «ты тут не нужен». Он смотрел на происходящее через окно. Лицо у него было белое и напряженное.

Начался эксперимент. Мы попросили девочек повторить действия, которые они совершали в ту ночь. Лилли тут же потянула Лану в глубину сада. «Тут был красивый цветок», — погрустнела она. «Завял, — сказал я и погладил ее по спинке. — Весной снова зацветет». «Мы придем посмотреть», — твердо заявила сестренка, и Лана закивала, игнорируя тяжелый взгляд отца. Тот то и дело поглядывал в окно второго этажа, мрачнея раз от разу. Мы открыли дверь, закрыли и спросили девочек. Те переглянулись — и покачали головами. Мы повторили несколько раз, но ответы были те же. Постепенно взгляд мистера Моргана начал меняться, а рана внутри моей головы заболела сильнее.

Когда мы уже собрались уходить, Норман передал нам предложение хозяина. «Говорит, может вам чай вынести, — тихо сказал здоровяк. — Волнуется, что вы замерзли». Вместо испуга или злости всех охватило смущение. Мне захотелось броситься в дом, упасть к ногам Тома и зацеловать его стопы. «Он поймет, если вы откажетесь», — уже от себя добавил Норман. Кашлянув, Малколм признал, что не прочь «хлебнуть чего-нибудь горячего». Чай был «домашним», травы Томас подбирал сам. Вкусный получился, даже девочкам, привыкшим к пакетикам из супермаркета, понравился. «Спасибо большое, мистер Ньюлборт!» — громко крикнули они в окно, размахивая руками. Боялись, он их не услышит. Томас с улыбкой помахал им в ответ.

«А что, — покряхтев, обратился мистер Морган к полицейским, — кого-то другого теперь подозревают?» Малколм признался, что появилась еще одна теория. «Звучит правдоподобно», — мрачно произнес шериф. Мистер Морган бросил в сторону дома долгий взгляд перед тем, как сесть с дочкой в машину. Я вспомнил, что он работает на местном заводе, и друзей у него много. Эта мысль была очень приятной.

Хорошо, что так. Дальше приятного было мало. Мистер Неб покинул город на время — сказал, нужно забрать некие «отчеты». Я догадывался, какие. «Итак, что дальше?» — спросили Дэв и Логан. Штатный полицейский IT-шник предложил удаленно проверить линии звонков и посещенные сайты. Малколм на него зарычал, но мне идея понравилась. «Можно сделать это, почти не нарушая конфиденциальность», — заявил я.

И на следующее же утро попытался дозвониться до брата. Кевин не брал трубку и трижды сбросил — пришлось звонить Малколму. Брат явился в участок хмурый, как тучи на небе. Я не знал, что сделать сначала — рассказать или попросить. Шериф предложил пойти «по порядку». Реакция была ожидаема. У Кевина горячий нрав, скорее всего, достался в наследство от родного отца. После того, как я ему все рассказал, Логан и Дэв пытались его успокоить час с лишним. На предложение он ответил категоричным отказам, попутно пообещав выдрать меня ремнем, когда мы окажемся дома. Шерифу эта истерика быстро надоела. «Сделай и все, парень, — рявкнул он, прижав брата к стене. — Если это ложь, ты это и докажешь».