– Ещё два часа пилить! – уныло пробормотал Виктор, в сотый раз глянув на часы. По шоссе доехали бы почти в два раза быстрее, вот только их целью было не быстрее доехать, а максимально «засветиться».

– Всего два часа, – поправил его Клим. – Представь себе, сколько времени люди сюда добирались лет сто, ну, или двести назад: погрузился весной в повозку – и аккурат к зиме доехал! «Ямщик, не гони лошадей…!» – пропел он страдальческим голосом, и стайка девчонок, сидевших через проход, дружно захихикала.

Трое приятелей и без того привлекали всеобщее внимание, где бы ни появлялись – на улице, в транспорте, на вокзале. Что больше всего выделяло их из толпы: добротная амуниция, рост выше среднего или ясные лица? Так или иначе, время от времени они слышали в свой адрес разные замечания, один раз даже дружеское «хэллоу». Народ здесь был не то чтобы приветливый, но хотя бы неравнодушный – и это обнадёживало.

– Кстати, что вы там на днях говорили о субъективном восприятии времени? – спросил Тобиас, не отрываясь от своего излюбленного занятия. – Вы обещали мне рассказать человеческим языком, без этих жутких терминов…

Клим и Виктор, со школьной скамьи увлекавшиеся физикой и математикой, с пониманием переглянулись: что поделаешь, гуманитарий!

– Ты имеешь в виду дисторсию*? – снисходительно брякнул Клим.

(*Дисто́рсия вре́мени – психологический термин, означающий изменение в восприятии времени, при котором время может ощущаться растянутым или сжатым, невзирая на фактическую длину временного отрезка.)

– Это когда у меня день пролетает в одночасье, потому что я весь в работе, а у вас, бездельников, оно ползёт черепашьим ходом? – парировал Тобиас, переворачивая ещё один лист альбома. – Хочешь, нарисую твою скучающую физиономию? Подаришь маме…

– Чтобы детей пугать? Спасибо, не надо! – Клим добродушно рассмеялся. – Расскажи ему, Вик, хотя бы скуку развеешь. Ты всё же более глубоко эту тему изучал, а я так, прошёлся по верхам…

– Начнём с того, что, вопреки бытующему мнению, депрессия обычно повышает способность воспринимать время точно, – тоном заправского лектора изрёк Виктор, – поскольку в подавленном состоянии человек меньше фокусируется на внешних факторах…

– Знаю, это называется «депрессивный реализм», – отозвался художник. – В своё время я прочитал столько учебников по психологии и психиатрии, что наверняка сдал бы экзамен на степень бакалавра.

Он не стал уточнять, с какого перепугу увлёкся наукой об «исправлении души». Приятели были в курсе, сколько страха натерпелся Тоб в детские годы, свой необыкновенный дар принимая за психическое расстройство. И отнюдь не просто так он считал Эрхарта-старшего своим наставником: именно отец Вика объяснил ему, перепуганному юнцу, происхождение и суть его уникальных способностей. «Видящие Суть» – вот как называли в Дхаме таких мастеров.

– Я примерно в курсе того, что говорят о времени психологи, – продолжил Тобиас. – Что в психике человека нет специального механизма для приспособления ко времени, поэтому для этих целей используются все уже имеющиеся уровни психического отражения. Что время не является непосредственным стимулом – нет материального объекта, который воздействовал бы на рецепторы воспринимающего его человека. Поэтому мы можем использовать только такие понятия, как «чувство» или «осознание» времени… Вы лучше поведайте мне о понятии времени с точки зрения современной физики.

– Ты имеешь в виду пространственно-временной континуум? – уточнил Виктор. – Так тут, собственно, и нечего рассказывать: это общепринятая на данный момент физическая модель нашей Вселенной, где время является равноправным четвёртым измерением, дополняющим три пространственных…

– А поскольку этот континуум есть математическая абстракция, то в природе его не существует! – добавил Клим, скептически прищурившись.

И тут за его спиной раздался возмущённый возглас:

– Как это не существует? А что же тогда измеряют мои часы? – смуглый черноволосый паренёк, развалившийся на соседнем сидении, аж привстал, потряхивая модными часами на запястье. Его приятели дружно поддакивали.

– И мои! А мой смартфон? – загалдели девчонки справа, демонстрируя свои телефоны и часы.

Оказалось, беседу троих путников с интересом слушали сидевшие поблизости старшеклассники; по всей видимости, ребята ехали на экскурсию в Шорский национальный парк.

– Отвечай же! – поторопил Тобиас слегка растерявшегося Вика. – Видишь, племя младое интересуется.

– Ну ладно, раз публика настаивает… – Виктор приосанился, чувствуя на себе взгляды слушателей и особенно слушательниц. – Во-первых, я говорил о математической модели пространства-времени. Наша наука еще только приближается к пониманию того, что из себя представляет мироздание на самом деле. Можно сказать, учёные всё ещё находятся на первой стадии познания: «Я знаю, что ничего не знаю» …

– Так ведь это ещё Сократ сказал! – встрял другой подросток, стройный блондин с умным улыбчивым лицом – он только что подсел к девчонкам. – Неужто наука за две с лишним тысячи лет ни капельки не продвинулась?

– Почему же, продвинулась – и в микро, и в макро, – с готовностью ответил «лектор». – Вот только после каждого открытия всплывает всё больше загадок, чуть ли не каждая новая гипотеза опровергает предшествующую… Однако мы говорили о времени. Насколько велик прогресс человечества в понимании этого явления? Так и быть, давайте начнём с того, что же всё-таки измеряют ваши часы… Все часы в мире идут с одинаковой с скоростью, верно?

– Естественно! – отозвался смуглый парень с соседнего сидения. – Иначе какой бы в них был смысл?

Вик обернулся на него, затем перевёл взгляд на его товарищей – и внезапно просиял.

– Близнецы? То, что нужно! Идите-ка оба сюда!

Два длинноногих подростка, похожих как две капли воды, в одинаковых джинсах и толстовках, ловко переметнулись на сидение напротив Вика, рядом с Климом. У них и стрижки были одинаковые, только у одного густая длинная чёлка свисала налево, а у второго направо.

– Наглядно демонстрирую так называемый «парадокс близнецов»! – объявил Вик аудитории, которая росла на глазах: ещё с полдюжины юношей и девушек подтянулись к своим одноклассникам. – Итак, если мы отправим одного их этих молодцов – скажем, левого – в космическое путешествие на о-очень большой скорости, а второго, правого – прости, приятель, ничего личного, просто так получилось! – оставим на Земле, то, вернувшись домой, наш путешественник увидит, что его брат-близнец стал почти стариком, в то время как сам он почти не изменился: по часам звездолёта пройдёт пять лет, а на Земле – все пятьдесят. Кто мне скажет, почему?

– Для объекта, движущегося на очень большой скорости, время течёт медленнее, – быстро ответил светловолосый парень, устроившийся среди хихикающих девочек.

– Молодец! Не перевелись ещё умники на земле русской, – похвалил его Виктор. – Может, ты нам скажешь, как движется время?

– Из прошлого в будущее, – не задумываясь, ответил умник.

– В принципе, верно. Ход времени строго вперёд принято называть «стрелой времени». Но тогда откуда взялось понятие спирали времени – все, наверное, слышали такое?

Школьники молчали, переглядываясь и пожимая плечами. Виктор повернулся к Климу:

– Можешь объяснить молодёжи своими словами, без формул? У меня точно не получится.

– Если только приблизительно, – ответил Клим, окидывая взглядом притихших слушателей.

Те почтительно воззрились на двухметрового атлета, хотя он и сказать-то ещё ничего не успел. Климу стало смешно, тем не менее, он взял себя в руки и начал вполне серьёзно:

– Время и пространство, как вы понимаете, взаимосвязаны. А поскольку все тела во Вселенной – планеты, звёзды, галактики, да и сама Вселенная – постоянно вращаются, причём как вокруг собственной оси, так и по орбите, то в сумме такое двойное вращение приводит к спиральному движению всего, в том числе и времени. Короче говоря, время бесконечно и спирально изменяется, циклически повторяясь на более высоких уровнях развития материи.