Трое королей переглянулись и плавно склонили головы.

— Мы согласны.

Морлэн идёт по улице столицы набросив глубокий капюшон, длинный плащ укрывает плечи и касается земли. На груди стянут шнурком. Прохожие косятся на него с любопытством, но не узнают первого бессмертного. Народ стягивается на главную площадь, на углах стоят вестники с натёртыми бронзовыми рупорами.

— Все-все! Важное сообщение от совета Лордов!

Морлэн поморщился, планы верховного жреца бесхребетны. Заручаться поддержкой черни? Зачем, когда войска могут смять бунтующие толпы и залить улицы кровью предателей? Похоже, он уходит от первоначального плана…

Первый клинок империи протиснулся меж горожан, как фрегат через запруженное рыбацкими лодками залив. Встал в первом ряду, наблюдая за помостом. На наспех сколоченной площадке стоит глашатай в имперских цветах: красном и золотом. В руках держит массивный свиток, накрученный на серебряные стержни. Уши по последней моде поставлены торчком и удерживаются золотым ободком, обхватывающим затылок. Волосы собраны в короткий хвост высоко на затылке. Глаза подведены чёрной тушью, витки которой из уголков опускаются по скулам к челюсти и шее.

— Милостью Бога Света! Верховный жрец и высшие лорды Империи распознали в наследнице отродье Тьмы!

Звонкий голос глашатая подхватили стоящие в толпе вестники, разнесли по площади, транслируя в рупоры. Толпа притихла, взгляды устремились на помост и серое небо. Морлэн ощутил скачком нагнетающееся напряжение, как перед разрядом молнии на полнеба… Площадь взорвалась воплями, кто-то упал стеная и хватаясь за волосы. Кто-то побежал прочь, распихивая народ. Стража с прямоугольными щитами сомкнула ряды у помоста.

— Спокойствие! — Закричал глашатай, разворачивая свиток. — Пакт не нарушен! У почившего императора есть бастард! Истинный и легитимный носитель Договора…

Морлэн скрипнул зубами и шагнул мимо помоста. Ему попытались преградить путь, но бессмертный отбросил капюшон и наглецы в ужасе подались в стороны. Оказавшись в центре пузыря и под перекрестием полных ужаса и изумления взглядов Первый Клинок направился к дворцу, по забирающейся на холм улице.

Охрана из бессмертных пятого десятка расступилась перед ним и опустилась на колено, склонив головы. Морлэн прошёл мимо быстрым шагом, даже не взглянув. Толчком распахнул двери и понёсся вдоль древних статуй и картин. Слуги испуганными птицами прячутся по боковым коридорам. Плащ развевается за спиной, в полумраке похожий на кус живой тьмы. Зрачки эльфа полыхают голубым пламенем.

Стража у дверей в зал совещаний сглотнув загородила дорогу, Морлэн отмахнулся от них, как от сухих листьев. Эльфов отшвырнуло на стены, на пол они сползли мучительно медленно, оставляя жирный красный след. Толстые дубовые створки распахнулись с унизительной поспешностью. Лорды, собравшиеся в зале, разом обернулись на Морлэна, лица посерели, а у одного и из рук выпало перо. Упало на пергамент оставив кляксу на половину документа.

— Прочь! — Зарычал бессмертный.

Новоявленные регенты разом выскочили из-за стола. Выбежали огибая Морлэна, эльф мрачно захлопнул дверь за последним. Пошёл к верховному жрецу, а тот поднялся с трона.

— Что случилось…

Пятерня вцепилась в горло, сдавила до треска позвонков. Стопы жреца оторвало от пола и они заболтались над коленями мечника. Лицо побагровело, глаза выпучились.

— Ты думаешь я не пойму, что ты задумал, червь? — Зарычал Морлэн. — Простой переворот! Никаких потрясений! Пара стычек и жалкая резня с лоялистами!

Небрежно отшвырнул, верховный жрец покатился по ковру, как тряпичная кукла. Левая рука вывернулась со смачным хрустом. Застыл лицом в пол, задрожал силясь подняться. Кое-как поднял голову и просипел:

— Потрясения будут… всю империю тряхнёт до основания…

— Этого мало! Весь континент обязан захлебнуться кровью!

— З-зачем?

— Разве не очевидно? Для моего веселья.

Морлэн выдохнул и пригладил волосы, отбросил за спину и подойдя, опустился на корточки. В витражное окно упал луч солнца, окрасился красным и зелёным, разделил зал надвое.

— Знаешь. Тогда, сражаясь с тем человеком, я задумался, а правильный выбор сделал двенадцать тысяч лет назад.

— Не понимаю…

Жрец приподнялся, охнул и обхватил сломанную руку, прижал к груди. Лицо заострилось, ярко проступили жилы и глубокие морщины в уголках глаз. Причёска растрепалась, делая похожим на безумного старика в канаве у таверны.

— Человек, жалкое создание, живущее так мало, что даже смешно, смог поцарапать мою одежду мечом! Ни один эльф, даже с тысячами лет за спиной, не мог даже дотянуться до меня. Забавно. Я вас растил, насаждал культ воинов и путь меча, но в итоге человек превзошёл всех. Даже жалко, что он мёртв.

В глазах Морлэна разгорается голубое пламя, перетекает со зрачков на радужку и белки. Верховный жрец дрожит, пронизанный осознанием, кто перед ним.

— Бог Войны… но… Бог Света не позволит!

— Этот придурок? — Фыркнул Морлэн. — Ему нет дела до вас, всегда будут зажигающие свечи или другие источники света. А он будет радоваться отступлению тьмы.

— Нет… нет… нет…

— Да. Я здесь ВЛАСТЬ. Я — бессменный Бог удела смертных! Я — Война. И никто из божков не осмелиться ступить на мою вотчину! Так, что, лучше повесели меня или я начну развлекаться сам. Начну с твоего племянника, пожалуй, поставлю его в авангарде против мятежников.

Жрец поднял руку растопырив ладонь и выдохнул, хрипя раздавленным горлом:

— Подожди… тот человек… жив.

Морлэн дёрнулся, глаза округлились и потухли.

— Ложь от отчаянья?

— Нет, нет! Мой разведчик сообщил, сообщение пришло только сегодня!

Морлэн взял эльфа за подбородок, сдавил вынуждая задрать и заглянул в глаза.

— Не врёшь. Занятно, очень занятно.

Орландо поёжился от резкого порыва осеннего ветра. Помассировал середину груди, узкая ранка от эльфийского клинка откликнулась колющей болью. Оглянулся на дочь, сидящую рядом в траве и читающую толстую книгу.

— Ты сама придумала про торговые привилегии?

— Да. Это ведь очевидно. — Ответила девочка, не отрывая взгляд от страниц.

— Разве? Я об этом даже не подумал.

— Потому что ты воин, а я… Императрица. Современный порядок сложился на крови и несправедливости. Люди слишком долго были загнаны на край света и носили клеймо варваров-убийц. Получив землю, они вернут родину, а торговля позволит быстро набрать капитал без крови. Я хочу, чтобы они проникли по всей империи и народ свыкся с ними, принял их.

— Звучит прекрасно. — Вздохнул Орландо, наблюдая, как в лагере седлают коней и в тусклом свете сверкают острия копий и чешуйчатые доспехи. — Даже слишком.

Карта нарисована на лошадиной шкуре и расстелена на столе. В мягком свете фонаря линии кажутся толстыми, а Империя напоминает огромное пятно на большую часть континента. На севере поджимает цепь горных хребтов и холодное море, юг упирается в пустыню, восток граничит со степью. Запад усыпан значками городов и крепостей, а столица вольготно расположилась на широком клине, врезавшемся в океан.

Луиджина склонилась над картой и задумчиво водит пальчиком над линиями дорог. Аэнлан и Орландо стоят в стороне, привалившись спинами к опорному столбу шатра. Рядом с девочкой Кер и тройка королей. Мужчины живо обсуждают тактики вторжения, то и дело указывают на значки крепостей и дозорных вышек по всей границе со Степью.

— Мы должны ударить разом всей мощью! Враг не готов к полномасштабному сражению! Единая орда сомнёт любое сопротивление!

— Нам будет невыносимо сложно, поставки растянутся! Эльфы легко отрежут линии снабжения! Да и сама орда будет уязвима для атак с боков. Нас просто раздробят! Нужно давить границу от и до!

Кер покосился на спорщиков, покачал головой и вопросительно глянул на Аэнлана. Бессмертный покачал головой и развёл руками, как бы говоря: я фехтовальщик, а не стратег. Луиджина отняла взгляд от карты, откашлялась в кулачок и пролепетала, изо всех сил стараясь не запищать: