Нежность затопила до жжения в груди, аж слёзы навернулись. Хорошо, что Иму не смотрел на меня, хотя эмоции явно уловил. Он потянулся, как большая хищная кошка, и слегка потёрся головой о моё бедро. Я тут же забыла, что собиралась реветь, настороженно замерла, а потом медленно протянула руку и слегка погладила его по волосам. Боялась, что ему не понравятся такие прикосновения. Слишком глупо. Слишком по-человечески. Но он насмешливо фыркнул и тут же потянулся мысленно, будто нежно погладил в ответ. Тогда я нерешительно коснулась морщинки между бровей, мягко прошлась пальцами по лбу, скулам. Как хорошо, когда слова не нужны. Ровное тепло, исходящее от Иму, говорит само за себя. Я чувствую, как сильно бьётся его сердце, не физически, просто его удары отдаются где-то внутри меня.

Пальцы легко скользили по его щекам, обрисовывали контур губ, зарывались в волосы. Иму охотно принимал ласки, тёрся щекой о ладонь, и это было так удивительно, что я боялась вдохнуть слишком глубоко, чтобы не спугнуть.

Вот он, предел счастья, выстраданный, выплаканный, отдающий болью где-то под рёбрами. Очень уж дорогой ценой он нам достался. Пришлось вывернуть себя наизнанку и собрать заново, но лучше и быть не может.

Это огромное обжигающее чувство не только моё — разделённое на двоих. Знаю, Иму так же счастлив, как я.

Он вдруг лениво приоткрыл глаза, а я подавилась воздухом — снова сияют!

— Значит, твои глаза светятся из-за Абсолюта?

— Угу.

— Но ведь они не всегда светятся.

— Не всегда.

— А от чего это зависит?

— Не всё ли равно? — проворчал Иму, но его щёки слегка порозовели.

— Кажется, мне начали удаваться ментальные путешествия, — решила я сменить тему. — Однажды видела, как ты сражался с целой толпой Белых. И хохотал как сумасшедший. Думала, сон, но…

— Это была первая битва после возвращения с Абсолютного озера. Контроль над силой давался с трудом, я пользовался лишь малой её частью. Но и этого хватило, чтобы чувствовать себя всемогущим. Обманчивое ощущение — если бы не взял все чувства под контроль, легко потерял бы рассудок.

— А сейчас? Ты контролируешь её всю?

— Не совсем. Она ещё может одержать верх, но моя цель не подавить её, а стать с ней одним целым. Сотрудничать, а не подчинять. Это единственно правильный путь. В той битве я практически потерял себя, и только тогда понял, как её использовать.

— Иму, а ты… убил своего отца?

Он открыл глаза и некоторое время серьёзно смотрел на меня. От его взгляда дрожь пробрала. Блин, не стоило говорить об отце в такой радостный момент. Наверное, это до сих пор больная тема. Конечно, Иму убил его. Ведь разве отец не пытался сделать с ним то же самое?

— Нет, — ответил Иму через некоторое время и зевнул, снова прикрывая глаза. — Собирался, но передумал. Не хотел, чтобы ты считала меня монстром, ведь для вас семья очень важна.

Я задохнулась, стискивая на груди рубашку Иму, в которую нагло нарядилась, как только вылезла из постели. Сложно сказать, что именно я сейчас чувствую. И боль, и гордость, и всепоглощающее счастье. Неужели это тот самый дерзкий насмешливый демон, которого мне всё время хотелось то убить, то изнасиловать? Насколько же он изменился? Или был таким и раньше глубоко внутри?

— Я бы никогда…

Больше не смогу считать тебя монстром, даже если ты уничтожишь весь мир.

— Знаю. Но так было правильно. Не волнуйся, никто из моего мира больше не побеспокоит нас. Я заставил отца поклясться кровью. А если когда-нибудь кто-то всё же решится, я смогу тебя защитить.

— А если это случится через много лет?

— Конечно.

— Ты всегда будешь со мной?

— До самой смерти.

Я склонилась к нему, прижимаясь к его губам своими. Трудно выразить такие чувства словами. Они будто горят, сжигая всё внутри. Могу лишь отдать ему всю себя. Всю свою любовь, свою жизнь. Пусть забирает их без остатка.

— Эти эмоции, — Иму тяжело дышал, когда мы, наконец, разомкнули губы. Его щёки снова слегка покраснели, и вид он имел весьма потрясённый. — Они сами в меня вливаются, гармонируют с Абсолютом внутри. Гораздо лучше, чем самый сильный страх.

— Думаю, они сильнее страха, в том и причина. А может быть потому, что я отдаю их тебе добровольно. Или же из-за нашей связи. Знаешь, я много думала о ней, особенно после того, как встретила Ларка в пещере.

— Ты встретила Ларка? — нахмурился Иму. — Разве он не мёртв?

Я недоумённо уставилась на него.

— А разве не ты его прислал? Его, и призрака, которые привели меня к тебе в пещеру. Я смогла попасть туда, открыв дверь твоим браслетом, но если бы не они, никогда не нашла бы тебя. Да, Ларк точно мёртв, несмотря на то, что он двигался и реагировал на мои слова.

— Нет, я никого не посылал. Тогда я был совершенно бессилен и не мог призывать духов. И никогда не открывал двери между мирами браслетом. Возможно, твоему подсознанию нужны были зацепки, чтобы найти меня, вот оно и создало их само. Ты невероятна.

Я зарделась от похвалы и хотела было опять набросится на него с поцелуями, но тут в голову пришла ещё одна мысль.

— Когда Ларк вёл меня к озеру, я пыталась с ним поговорить. Правда, он меня игнорировал. Пока не упомянула Морригана. И мне подумалось: может, между ними тоже была связь, как у нас? Он явно испытывал эмоции, когда мы впервые встретились. Выходит, вы можете испытывать эмоции, когда встретите определённого человека? И ваша физиология из-за него меняется?

— Возможно, — откликнулся Иму.

— Значит, то, что ты испытываешь эмоции, как раз не отклонение, а норма? Вам просто нужно искать пару среди людей? Это бы многое объяснило. Существо, которому не хватает эмоций, захочет забрать их у других. А что будет, если каждый оборотень из зеркала получит свой неиссякаемый ресурс? Что если такое единение доступно не только нам с тобой? Может, в этом и заключается смысл нехватки эмоций в одном мире и переизбытка их в другом?

— Не знаю. И не хочу выяснять. Когда я с тобой, мне нет нужды убивать, не нужны ничьи эмоции, кроме твоих. Этого для меня вполне достаточно.

А я представила, как толпы охренительно красивых парней и девушек мечутся по зеркалам в поисках своих человеческих соулмейтов, и вздохнула. Да уж, весёленькая жизнь ждёт человечество, если я права.

— Ты мог бы помочь своему миру стать, наконец, полноценным, — заметила я. — Научить любить.

— Меня это не интересует.

— Не стоило бы так говорить, наверное, но я сейчас эгоистично счастлива. Хочу быть для тебя центром вселенной, ведь и ты для меня весь мир.

Иму некоторое время внимательно смотрел на меня, а потом засмеялся, обхватил за шею и притянул к себе.

Следующие несколько дней я провела в счастливом оцепенении. Не понимала, что происходит вокруг, совсем забросила работу. Лишь бы Иму был рядом. Если не видела его более десяти минут, тут же впадала в панику и неслась искать по всему дому, а когда находила, не могла сдержать слёз облегчения. Иму не смеялся — обнимал меня, укачивал на руках и терпеливо ждал, пока успокоюсь.

Мне хотелось беспрестанно прикасаться к нему. Руки сами тянулись обнять, только я не решалась. Трудно не быть навязчивой, когда так счастлива, но как он к этому отнесётся? Иму улавливал мои эмоции и обнимал сам, а я ещё долго ловила губами отголоски его смеха.

Да, он очень изменился. Бывало, задумывался надолго, безмятежно щурился на солнце, и лицо становилось таким светлым и мягким, что мне даже немного страшно становилось — а точно ли это он?

Иногда я видела сны о жизни Иму после его исчезновения. Видела, как он медитирует, зависнув над водой, и сердце наполнялось трепетом, настолько он был прекрасен и умиротворён. Видела, как пытается обуздать чудовищную силу Абсолюта, вливавшуюся в него бесконтрольным потоком. Тогда он казался совершенно безумным, и я вся сжималась в страхе. Видела Иму в зеркальной комнате, читающим мою книгу о нём. То хмурился, то насмешливо фыркал, но чаще его лицо озарялось улыбкой.