«Мы не вернемся к Мартыну? — с явным разочарованием переспросил Женька, — но почему?»

«Не вернемся, Женя. И нам здорово повезет, если мы покинем этот город до заката нынешнего дня. Не будем терять время, мой друг!»— почти торжественно заявил Тихон.

Глава 41.

Озвучивая Женьке открывающиеся перспективы, я нисколько не преувеличивал. Теперь я был крайне опасным попутчиком, и по-хорошему, моему Женьке стоило бы навсегда отречься от моего нестабильного общества. Я вмешался в дела значимых и влиятельных, и сделал это сознательно, полностью отдавая себе отчет о последствиях.

По дороге в город Мартын поведал мне о многих вещах, среди которых был рассказ о значимом сморчке, и его роли в мировой истории. Как выяснилось, сморчок, в миру Игнат Бражников, проникшись духом всемирного горя, профинансировал создание чудо установки, придуманной в одном из научных центров. Хитрый воротила присвоил все права и лицензии, милостиво разрешив ученым разработать и собрать прибор, помогающий воздействовать на организм любого существа на расстоянии. Благородные порывы Бражникова закончились после знакомства с одержимым Свиридовым. Тому тоже требовалось финансирование безумных проектов и разработок, и он весьма успешно убедил бизнесмена в их необходимости. Правда оставив за собой право воспользоваться тем самым хитрым препаратом, коварно стянутым у меня. Осведомленность моего толстого приятеля немного удивляла и настораживала, однако познакомить меня со своими информационными источниками Мартын не успел, поскольку возле въезда в город мы были остановлены дорожным патрулем. Я с видимым неудовольствием приготовился к процедуре знакомства и возможным штрафам в виде исправительных работ. Но ничего этого не случилось. Патруль, минуя торжественные стадии приветствия, бесцеремонно вытолкал Мартына из салона, и опрокинув на землю, невнятно зачитал полномочия. После чего увез господина Шварца в синие дали. Про меня грозные стражи порядка даже не вспомнили, и я воспользовался возможностями, покинув негостеприимный пост.

«Но что ты делал в лаборатории? — прервал мои занимательные истории нетерпеливый Женька, — и почему ты считаешь, что перешел сморчку дорогу? Ты же просто работал там, следил за установкой. Не твоя вина, что из их задумок ничего не вышло? Разве нет?»

«Да, Женя, так оно и было», — решил согласиться я, увлекая приятеля в сторону трассы. Нам было, действительно, необходимо скрыться подальше, пока господин Бражников не сложил два плюс два.

Наши бесцельные странствия теперь заиграли яркими красками и увидели цель. До южных гор нам было не добраться по многим причинам. Пешком преодолевать тысячи километров я готов не был, к тому же у меня снова появлялось незаконченное дело в значимом городе 22.

Вдоль трассы северного направления широко раскинулись густые заросли запущенных посадок. Сейчас, в условиях жестких проверок, контроля и коллективного помешательства никто не следил за зелеными насаждениями, и это играло нам на руку. Женька, почуяв свободу, ловко нырнул под густые ветки и принялся шарить по окрестностям, отыскивая нам ночлег. Последнее время я часто ловил себя на мысли, что некогда дикое обличие навсегда отвратило аккуратного Женьку от любых признаков цивилизации. Он весьма комфортно чувствовал себя в дикой природе, и в чем-то я его понимал. Выбрав себе наиболее удобное местечко, Женька растянулся прямо на земле и мечтательно проговорил:

«Представь себе, Тихон, что все это безумие однажды закончиться. Наука направит себя в нужное русло, и всякие эксперименты будут приносить только пользу. Веришь ты в такие сюжеты?»

Я не был готов принять подобные сказочные идеи, поскольку прекрасно видел, на что нацелены нынешние разработки.

«Я уверен в этом», — сказал я и задумался. Женька взрослый и сильный мужик, способный выжить в самых критических условиях. Если я оставлю его в этих посадках, он некоторое время будет искать меня, разумеется, но, не отыскав, расстанется с этой мыслью и начнет новую жизнь. Он слишком праведен, чтобы пускаться в дикие авантюры. Я не в праве рисковать. Пожалуй, я так и сделаю. Придя к такому выводу, я потянулся и мгновенно провалился в крепкий здоровый сон.

Среди ночи я был разбужен невнятным шорохом, в котором различил отчетливо слышимые шаги. Подскочив с жесткого ложа, я, ломая зрение, уставился в темноту и сумел в ней различить едва заметную тень. Тень не вызывала опасений, а только мерно покачивалась, призывая составить ей компанию. Я шагнул навстречу ночному гостю и тут же расслышал знакомый голос.

«Ты неплохо справляешься, мой мальчик. Не отступай, Тихон, не будь идиотом. — в знакомой интонации я услышал своего старшего брата, и, понимая всю нелепость ситуации, все же уточнил:

«Как ты тут оказался, Филипп?»

И в то же мгновение из-под елок раздался сухой кашляющий смех кладбищенского деда.

«Это не Фил, разумеется, — проговорил он, тщательно копируя родной голос, — но ты прав, мое появление вызывает много вопросов. Я просто проходил мимо и решил заглянуть. Ты делаешь слишком много движений и не видишь самого главного, Тихон. Если ты ошибешься сейчас, это станет твоей последней и самой непоправимой ошибкой, мой мальчик.»

Дед негромко усмехнулся, глядя в темноте на мое изумленное лицо, и снова засмеялся.

«О чем вы? — на всякий случай уточнил я, теряя нить повествования. — я же неплохо справляюсь, разве нет?»

Однако загадочный дед решил оставить свои ребусы без отгадки, вместо этого он крепко схватил меня за руку и повел обратно под елку, как маленького.

«Спи, Тихон, набирайся сил, — усмехнулся дед и, порывшись в кармане, вытянул из его недр сморщенный пучочек нордствиллских наркоманских трав, от которых тут же заклубился белый дым. Мои глаза закрылись, и до рассвета я проспал без снов и видений.

«Доброе утро, Тихон, — услышал я с первыми лучами и тут же вспомнил о своем решении оградить Женьку от неприятностей. Я должен был сделать это незаметно, не вызывая лишних вопросов, и лучший способ я уже проспал.

«Что ж, — мелькнула мысль, — подожду до другого раза»

«Что мы намерены делать дальше? — активничал Женька, — твоя миссия в городе 22 выполнена?»

Она была выполнена частично. Когда я рискнул пробраться в лабораторию с целью изъятия собственной формулы, я наивно предполагал, что, выводя из строя дорогостоящее оборудование, я стопорю работу безумного проекта хотя бы на время. Однако при первом же вмешательстве в мудреный механизм, я понял, что коробка, исполняющая ведущую роль, не одна. Где-то на территории города существует идентичная лаборатория, в данную минуту исправно работающая, хоть и не в полную силу. Моя задумка значительно сместила нормы и графики, но не уничтожила ее деятельность. А значит, моя задача усложнялась в разы. Легально проникнуть за стены второй лаборатории шансов не было по многим причинам, первой из которых была моя полная неосведомленность о расположении близнеца. К тому же, мне было любопытно выяснить судьбу Мартына. Его недосказанная повесть о секретных разработках, случайно попавших в его уши, наводила на многие вопросы, ответы на которые мне хотелось бы получить.

Женька терпеливо ждал моего вердикта относительно грядущего дня, и мне ничего не оставалось делать, как озадачить его самым мирным поручением.

«Женя, раздобудь нам харчей, — попросил я, чувствуя в них настоятельную необходимость, — Мартын совсем избаловал нас своим гастрономическим вниманием, мы теряем навыки воровства»

Женька, не видя в моих словах подвоха, с готовностью поднялся, настрого приказав мне сидеть в посадках и никуда не отлучаться.

Спустя пару минут я получал сказочную возможность избавить Женьку от своего томительного присутствия и осуществить ночную затею без шума и скрипа. Как только Женькины шаги затихли, я поднялся с неудобной лежанки и торопливо двинулся в противоположную сторону, боясь передумать. Брат оставался в счастливом неведении моих настоящих планов, пусть и дальше считает, что я рассеянный негодяй, трусливо сбежавший от его сиятельной персоны. Мой путь лежал в сторону города, где я надеялся раздобыть нужную мне информацию. Сейчас я отчаянно жалел, что не вытряс из Мартына последнее, что могло бы мне подсказать о местонахождении еще одной шарашки. Я сомневался, чтобы прагматичный доктор не был осведомлен в этих вопросах. В городе царила все та же пугающая тишина, разбавляемая завываниями внешних оповещений. Граждане предпочитали сидеть по домам, хотя в чем заключалась эта мера предосторожности, мне оставалось невдомек. Твари больше не тревожили своим присутствием мирное население, почти полностью исчезнув. Случайные обращения были скорее исключением, чем правилом, и тоже большой угрозы не несли. Однако город безмолвствовал, погребенный под лавиной проверок и контроля. Мне удалось добраться до административного района, когда я все же привлек к себе чье-то внимание.