„Вы совсем ничему не учитесь у других?“ — удивился Рэй.

„Нет, почему же! Мы обучаемся этикету, правилам поведения и общения, церемониям и обрядам, легендам, танцам, песням. Кроме того, нас с детства учат человеческим знаниям: математике, физике, химии, медицине…“

„Это вам зачем?“

„Тари говорила, для расширения сферы познания, чтобы понимать общее устройство мира. Да и потом — на Земле столько всего интересного!“

Рэй усмехнулся. Вечные двойные стандарты. Значит, в мире магов людей считают низшими существами, но при этом их достижения изучают? Весьма любопытно.

«Некоторые из нас, — продолжала Син, — владели секретом голосовой магии и обучали этому других. Причём „творцы контуров“, как их называли, говорили, что подобное умение могли бы освоить даже люди и те, кто после прикосновения к человеческим существам утратил свою силу. Учителей голосовой магии верховные жрецы не выносили на дух. Они официально запрещали им преподавать, лишали памяти, изгоняли вон за пределы городов, только бы те не успели никому передать своё крамольное учение! Наверное, это потому, что у нас считается постыдным обучать манипуляциям с материей низших существ. Однако даже обычные маги, не потерявшие силу, все равно обучались у тех мастеров тайком. Тари приводила меня к одному такому „творцу контуров“, начиная с семи лет. Будто чувствовала, что меня в будущем ждёт беда! После прикосновения к тебе я потеряла значительную часть своих способностей, поэтому навыки голосовой магии мне очень пригодились. Вот и вся информация о нашем мире, Рэй. Не знаю, насколько она сейчас может быть полезна. Про Судей мне практически ничего не известно, кроме одного: они приходят откуда-то из преддверия за магом, нарушившим обет, и уносят предателя на Землю, бросая в самое гиблое место. На картинках я их не раз видела: это в точности та тварь, которая унесла Тсубасу».

„Значит, чудище ждёт тебя, а Тсубаса стал приманкой… Син, мы обязаны поскорее перебраться через горы и найти логово монстра!“

„Но я не сумею тебе помочь, я с некоторых пор плохо владею поисковой магией! Сил, наверное, мало осталось…“

„Ничего. Я надеюсь на одно: в преддверии умереть нельзя ни от голода, ни от жажды, ни от от боли, так что Тсубаса нас дождётся. А песчаные замки я тоже вслепую искал!“

Возникла недолгая пауза, в течение которой оба подростка продолжали молча взбираться вверх по склону горы, потом Рэй не выдержал и задал давно мучивший его вопрос:

„Скажи, как ты догадалась о моих чувствах к нему?“

Син лукаво улыбнулась.

„Всё было очевидно. Голос Тсубасы освободил тебя от влияния моих гипнотических чар. Будь твой друг тебе безразличен, ты бы его в тот момент даже не услышал. Кроме того, ты сам себе не отдавал отчёта в том, чего хочешь, но иногда смотрел на него вот так…“ — и она изобразила настолько откровенный взгляд, что Рэю стало не по себе.

„Неужели со стороны было так заметно?“

„Ага, — засмеялась Син, — но ты не переживай. Твой приятель настолько погружён в себя, что в упор ничего не замечает“.

„А что чувствует он, ты понимала?“

Син недовольно прищёлкнула языком.

„Нехорошо раскрывать чужие тайны. Признайся ему и спроси“.

„Да он видеть меня не захочет после такого признания!“

„Ошибаешься“.

„Почему?“

„Он бросился за тобой сквозь миры, чтобы спасти тебя, и ты полагаешь, вашей дружбе наступит конец только из-за того, что ты расскажешь правду о своих чувствах?“

Рэй остановился на выступе скалы, наклонился и подал руку девочке, помогая взобраться наверх.

„Я не понимаю, как мне теперь себя вести с ним, да и с тобой тоже!“

„И в чём трудность?“

„Даже если предположить, что Тсубаса ответит мне взаимностью, хотя я этого, безусловно, не заслуживаю, то как я посмею быть счастливым с кем-то другим на твоих глазах?“ — выпалив это, Рэй сконфуженно умолк.

Син с облегчением рассмеялась.

«Вот в чём дело! Боишься причинить мне боль? Благородно. Послушай, Рэй, вы, люди — странные существа. Почему ваша любовь так тесно связана с понятием „собственность“? Ладно, я тоже признаюсь кое в чём. Боюсь, если бы процесс осознания чувств зависел только от тебя, мне можно было бы не волноваться о встрече с Судьей ещё лет триста. В течение последних нескольких дней я постоянно создавала над тобой, пока ты спал, контур заклятья „Отринутой Сути“, дабы всю твою подноготную на поверхность вытащить. Менее сильные контуры на тебя не действовали, а я перед этим чего только не перепробовала: „Эмоциональный Всплеск“, „Живую Душу“, „Вкус Росы“. Ничего-то тебя глубже кожи не царапало! С „Отринутой Сутью“ я тянула, потому что у заклятья есть ярко выраженный побочный эффект: пока истинные чувства не пробуждены, существует риск, что тот, чьи эмоции надо возродить, может ненадолго влюбиться в мага, наводящего чары. Да и обратная отдача тоже ощутима — на себе испытала. Впрочем, мы ведь слишком далеко не зашли, правда?»

„Син, я даже не знаю, что сказать“, — растерялся Рэй, выслушав её признание.

„А ничего не говори! Я вполне могу быть счастлива, не обладая тобой: просто потому, что ты улыбаешься. Я ведь тоже дорога тебе по-своему, хотя там, у песчаных замков, ты точно не меня целовал. Ты через мои губы целовал его… Того, к кому не смел прикоснуться. Я это сразу почувствовала“.

„По сравнению с тобой я — трёхлетний малыш“.

„Нет, просто я девочка и к тому же маг. Мне легче разбираться в чувствах, а вам, мальчишкам, проще отвлечённо рассуждать“.

„Зачем вас заставляют воплощаться среди людей, если вы этого не хотите?“

„Это древнее правило. Достоверно известно одно: если общим собранием выбирается жертва, она должна повиноваться и идти через преддверие на Землю, иначе в мире магов начнутся бедствия: неизлечимые болезни, смерти, чего обычно не бывает. Или некоторые маги начнут сходить с ума и разрушать всё подряд. Такое уже происходило, и никто не хочет повторения. В День Открытия Врат мне сказали, что в этот раз выбрана я. Тари последовала за мной, хотя её не избирали на роль жертвы. Тари пожалела меня. Оказавшись в преддверии, она создала олиро, а сама ушла с посланниками, обещав скоро вернуться. Если бы она вернулась невредимой, исполнив вместо меня обет, то есть, прожив целую жизнь среди людей и не забыв, кто она, я бы оказалась освобождена от обязательства. Сначала казалось, что всё просто: мне надо лишь сидеть и ждать возвращения Тари, но стоило остаться в преддверии одной, и стало так жутко! Не с кем поговорить, не с кем разделить страхи, нечего делать, некуда идти! Я создавала самой себе живые цветы, чтобы только не забыть запах жизни. Я очень боялась, что талисман потеряет силу, или за мной явится Судья. После того, как разбился олиро, твоя неуверенность защищала меня лучше любого талисмана. Пока твои чувства были скрыты в бессознательном, ты не мог воплотиться, и я тоже, поскольку была связана с тобой магическим обязательством, но стоило тебе разобраться в собственных чувствах — и всё, за мной пришли“.

„Почему же ты помогла мне, если так сильно боялась оказаться на Земле одна?!“

Син вздохнула.

«Просто я вскоре поняла, что прикрываться тобой, как щитом, подло. А если бы Тари никогда не вернулась? Вы бы сидели со мной вечно в преддверии? „Так не годится“, — сказала я себе. И в ту же ночь сотворила над тобой контур „Эмоционального Всплеска“, пока очередной приступ страха не заглушил мои светлые порывы».

„Погоди, — вдруг осенило мальчишку. — Но если сейчас ты перестанешь бояться и согласишься идти со мной в мир людей, Судья, наверное, отпустит Тсубасу?“

„Думаю, да“.

„Тогда надо, чтобы наши желания совпали. Ты пойдёшь к людям при условии, что я буду всегда рядом? Нет, спрошу иначе: ты согласилась бы стать на Земле моей родной сестрой?“

„Конечно! — обрадовалась Син. — Это обещание обязательно сработает, потому что сейчас ты предлагаешь мне свою поддержку действительно от души!“

„Да, Син, я стану твоим братом и буду защищать тебя, пока ты не встретишь своего настоящего рыцаря — того, кто полюбит тебя! Вот мы и осознали наши желания… И даже высказали их вслух. Стало быть, Тсубаса скоро появится здесь, а за нами придут посланники?“