— Вот это да!

— Не знаю, сказки это или правда. Говорю, моя сестра — необычная. Всегда такой была. А меня научила, кроме разных простых вещей, делать и кое-что важное. Я ни разу не пробовал, хотя знаю, как надо… Токико говорила, двое должны любить друг друга очень сильно, чтобы такое возникло между ними.

— Покажешь? — глаза Тсубасы заблестели от любопытства.

Рэй кивнул.

— Но только это делается не для развлечений, и в следующий раз я призову такую магию, если мы потеряемся, причём человеческими средствами не сумеем найти друг друга. Просто знай, я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось.

Он сел напротив Тсубасы, позволив одеялу соскользнуть с плеч, сложил руки ладонями одну к другой и начал петь. Его голос, став неожиданно высоким и звонким, разносился по комнате, выходил за ее пределы, и вдруг перед лицом Рэя появились тончайшие серебристые нити. Они дрожали, переплетаясь, складываясь в причудливую, кружевную паутину, и на ней, словно росинки, выступили прозрачные капли. Тсубаса не мог оторвать зачарованных глаз, когда Рэй, не прекращая петь, поднял руку и повёл пальцем сквозь эти трепещущие нити. Он рисовал некий понятный лишь ему контур, и когда он завершил его, между ним и Тсубасой протянулась сияющая дорога. Она казалась прозрачной и тонкой, как кромка льда на лужице поутру, но когда Тсубаса коснулся её рукой, то понял, что по ней можно уверенно идти. Она не сломается и не разобьётся.

— Дорога миров, — пояснил Рэй. — Соединит нас, где бы мы ни были, даже за пределами Земли.

Тсубаса продолжал смотреть на то, как в падавшем из окна свете кружились пылинки, и, касаясь поверхности дороги, вспыхивали ярким серебром. Это сплетение солнечных и лунных лучей, невесомого золота и прохладного, текучего серебра, освещённое сиянием лицо Рэя, заворожили его настолько, что с восхищением юноша выпалил:

— Я нарисую тебя таким!

— Каким? — с улыбкой переспросил Рэй.

— Будто все пути Вселенной проходят через тебя…

— Через нас, — поправил его любимый голос. — А пока, — он коснулся щеки Тсубасы, заставив дорогу исчезнуть, — я попрошу об одном … Нарисуй нас, пожалуйста, вместе. Не хочу больше одиночества, даже в мире твоих творений.

— Хорошо, — согласился Тсубаса, склоняясь к нему.

Их губы встретились, и когда ребята, наконец, оторвались друг от друга, Тсубаса сказал, хитро прищурившись:

— Не возражаешь, если на моей картине будет октябрь? — и быстро пояснил. — Понимаешь, все любят весну, и только я, как нелепое исключение из правил, обожаю персиково-золотые деревья, прохладный ветер и дождь. Это, наверное, странно?

— Нет, — рассмеялся Рэй. – Но, скажи, что мы будем делать на твоей картине осенью?

— Как что? — искренне удивился Тсубаса. — Конечно, идти рядом по ковру из разноцветных листьев. И обязательно — под одним зонтом.

Эти замки из песка —

Нет, не вечны.

Но ведь в памяти хранишь

Нашу встречу?

С губ слетит короткий вздох —

В одно касанье.

Ветром память обожжёт —

Ловлю дыханье.

Если ты поверишь мне,

То навеки.

Клятв твоих не унесут

Смерти реки.

Поклянись сейчас на миг,

Что не будешь

Верить в то, что мир жесток.

Ты забудешь

Наших старых бренных тел

Оболочки.

Мы развеем в пустоте

Их до строчки:

Наших старых жизни книг

Все страницы.

Мы сожжём, развеем в дым

Даже лица

Тех, кем были мы тогда,

До рассвета.

Наши замки из песка

Ждут нас где-то.

09.05.2011 г.